— Север не настолько наивен, чтобы расслабиться в подобной ситуации, — уверенно сказала Наива. — Он спрячется в облаках, пока «Гром» беспомощен перед возможными преследователями и идет первичный ремонт. А это значит, что не только маргудцы, но и мы не найдем его в небе.
— Значит, нам все равно придется лететь к Гремящим камням. Если маргудцы будут там, мы попытаемся предупредить команду с помощью сигнального маяка Наивы, и это хотя бы не застанет «Гром» врасплох, — предложил я.
— Вот только прославленных капитанов я еще не спасал, — проворчал Ог, снимая с огня мясо. — Впрочем, ты прав. Бросить «Гром» сейчас и возвращаться на Черепаший — настоящее предательство. Мы сделаем все, что сможем. Но только после того, как я наемся и высплюсь.
Корневис не зря прозвали материком туманов — худшего места для полетов я еще не встречал. Возле побережья висела всего лишь легкая дымка, но стоило нам сунуться в центр, как облачный покров сплошным слоем поднялся на две мили от самой земли, и та исчезла, растворившись в белой пелене.
Чем дальше мы летели, тем гуще становились испарения с болот, дышащих туманами и влагой. Никаких разрывов, прорех, окон или хоть какого-то намека на улучшение видимости. Даже рев демона казался приглушенным и неуверенным в этой вате.
Единственным ярким цветом была линия в волшебном шаре, которая указывала наш маршрут. Ог с Наивой сидели вместе позади меня. Им пришлось серьезно постараться, чтобы уместиться в тесноте кабины.
— Иду вниз! — сказал я им. — Поглядывайте по сторонам! Быть может, увидите разрыв в облаках.
К сожалению, у нас не было карты, где была бы отмечена Изнанка, и это меня беспокоило. Снижаться вслепую и без того чревато неприятностями, а врезаться на скорости в границу, которая тверда точно бронепластина, — смертельно. Мы даже не провалимся в другой мир, нас просто размажет так, словно мы воткнулись в землю.
— Ты что-нибудь знаешь про границу? — обернулся я к Наиве.
— Нет.
Я начал снижение, осторожно пробираясь сквозь облака, следя за приборами и корректируя по ним высоту. Когда стрелка показала, что до земли пять сотен ярдов, мы попали в тучу с мелкой моросью вместо дождя.
— Только не торопись, Лас! — предостерег меня Ог.
— Я осторожен. — Я подался вперед, вглядываясь в белую стену перед собой.
Ничего. Ни одного просвета. Вновь пришлось контролировать неумолимо опускающуюся вниз красную стрелку.
Двести ярдов.
Сто пятьдесят.
Сто.
Земли все еще не было видно.
— Если на восьмидесяти не будет просветов — начнем кружить, пока погода не улучшится, — предупредил я их.
Не зная местности, я не решусь спускаться ниже этой отметки, так как любой попавшийся на пути холм отправит нас в могилу.
Стрелка остановилась на цифре восемьдесят, и тут внизу, в густом белом покрывале, появились серые «проталины».
— Есть окно! — крикнула Наива. — Что думаешь?
— Рискнем, — принял я решение, отжимая жезл, и опустился еще на десятку, наконец-то оказавшись среди облачных разрывов, через которые стала видна серо-желтая каемка почвы и бесконечные пятна воды, кое-где заросшие мшистым, даже отсюда кажущимся непрочным ковром.
Я шел под кромкой облачности на бреющем, то и дело играя с высотой, опускаясь-поднимаясь на десять — двадцать ярдов, чтобы все время находиться ниже облаков. Видимость теперь ограничивалась пятью сотнями ярдов.
Внизу промелькнуло несколько оврагов, затопленных белым молоком тумана, затем началась череда островков, заросших чахлыми искривленными березами. Длинный узкий язык земли с мшистыми булыжниками, сухие елки, каменные, оплывшие, почти сливающиеся с местностью постройки.
Темная тень появилась прямо по курсу и прыгнула на меня так стремительно, что я едва успел отклонить жезл, чтобы разминуться с препятствием. «Ласточка» из-за этого маневра мгновенно потеряла скорость, клюнула носом, направляясь к земле, и я выровнял стреколет лишь на расстоянии плевка от несущихся под нами деревьев.
— Это была пирамида, — переведя дух, сказала Наива и тут же добавила: — Полоса справа! Триста ярдов!
Я тоже ее увидел — каменистую полоску, протянувшуюся вдоль развалин возле самой кромки воды, и повел «Ласточку» на посадку.
В которой мы оказываемся на границе с Изнанкой и делаем ряд интересных находок.
Внизу было холодно, туман казался ледяным, да еще к тому же моросил дождь.
Меня беспокоило, что негде спрятать стреколет, — тут не было ни ангаров, ни навесов. Я прогнал «Ласточку» до конца полосы, развернул ее и даже не стал усыплять демона до конца, на тот случай если нам придется срочно взлетать.
Наива, как волчица, нюхала влажный осенний воздух.
— Здесь ни души. Город мертв.
Ог поднял воротник:
— Надо поискать место для укрытия. И площадку, чтобы разместить маяк Наивы. Прогуляемся?
Он взял топор, отдав мне свой пистолет.
— На тот случай, если командир эскадрильи ошибается и тут все же есть кто-то.
— Я не ошиблась, Ог. Расслабься, — усмехнулась летунья.
— Знавал я одного парня, который говорил точно так же. Он полез в старые развалины в джунглях, разбудил божка местных туземцев, и тот разнес целый город, прежде чем его смогли утихомирить.
Над болотами появилось некое подобие ветерка. Висящая у самой земли дымка постепенно стала рассеиваться, видимость улучшилась — стена тумана отступила, и теперь древние руины можно было рассмотреть без помех. Мы находились в самом центре старого города, среди каменных блоков, колонн и разбитых домов, поглощенных мхами и лишайниками, наполовину утонувших в болоте. Единственным уцелевшим строением являлась массивная ступенчатая пирамида, торчащая над развалинами. Выглядела она мрачно и зловеще — серо-черный угрюмый исполин, голова которого скрывалась в низких облаках.
— Эй, ребята! — крикнула Наива. — Тут тропа! Почти заросла, но пройти можно. Проверим ее?
Ог, положив топор на плечо, подошел к летунье:
— Она ведет на северную окраину, к лесу.
— Нам лучше подготовить несколько путей отхода.
Напарник пожал плечами:
— Ну давай попробуем. Город, похоже, не так велик. Почти весь скрылся под водой. По времени у нас фора, в случае чего вернемся к «Ласточке».
— Лучше всего разместить маяк на пирамиде, — сказал я.
Но Ог не поддержал меня.
— Осмотримся сперва, затем будем решать.
Я поежился и пошел вторым, сразу за Наивой, поглядывая по сторонам. Среди развалин пахло туманом, унылым осенним холодом, прелой травой и застоявшейся водой. Вокруг был лишь мертвый камень, уснувший после того, как жившие здесь ушли, бросив свой город.
