Основатель Четвертого Рейха, который не мог жить, но если верить Гюнтеру был здоров и невредим, действовал прямолинейно, в лоб, шагая по трупам и гордясь этим. Агентство работало изящнее. Трупы прятало. Но было ли их меньше — вот вопрос.
Впрочем, вопрос этот был риторическим. Александр работал в Агентстве не первый год и занимал там не последнее место. Знал и схемы работы, и статистику, и методы, и приемы. Знал, как подавляется инакомыслие, как люди, способные раскачать систему, становятся инопланетянами… Потому и здесь все казалось понятным. Только легче от этого не становилось.
Тошно было.
Машину тряхнуло. Погребняк выматерился.
— Впереди перекресток. Нам направо в город.
Гюнтер выглядел несчастным. После того, как они поговорили начистоту, Александр покормил пленника и завалился спать. Проснувшись, соорудил что-то вроде легкого перекуса и даже развязал фермера, пригласив его к столу. После этого импровизированного завтрака немец стал немного раскованнее, но симпатии к пришельцу с Земли у него явно не прибавилось.
— А слева что? — спросил Александр, притормаживая.
— Космодром.
Вот, значит, где потерянная грунтовка. Интересно, сколько бы он еще кружил по джунглям, если бы не Осьминог? Головоногий приятель вспоминался часто. И каждый раз в груди болезненно сжималось. Александр молча злился на себя за это, но сделать ничего не мог: Осьминога не хватало.
Он повернул и прибавил газа. Фургон затрясло сильнее.
— И все-таки я приеду не в свое время, — пробурчал Гюнтер.
— Это все, что тебя беспокоит? — усмехнулся Погребняк. — Я бы на твоем месте думал о чем угодно, только не о графике поставок. Или у тебя там бумажку на въезде спросят?
— Бумажку не спросят, — проворчал Гюнтер. — Они только груз проверяют. На нашу очередность им плевать.
— Вот и ты плюнь, — посоветовал Погребняк.
Дома по краям дороги стали появляться чаще, пока не уплотнились до такой степени, что стало ясно — они в городе.
Если фермер не врал, то Богданова с Баркером и японцами могли привезти только в замок, если конечно не пристрелили на месте. Гюнтер в замке бывал не часто, привозил овощи и фрукты. Строго по расписанию. И хотя до его очереди оставалось еще довольно много времени, Александр решил этим пренебречь.
Искать другую возможность попасть в замок, когда эта сама шла в руки, он не стал. Перевязал Гюнтеру изувеченную кисть, помог погрузить урожай в кузов фургона. Еще какое-то время ушло на подбор костюма. Фермер был ниже, но шире в плечах. Наконец Александр нашел что-то типа робы и напялил ее поверх экзокостюма, застегнувшись доверху. Выглядел он в этом наряде вполне сносно, если не вылезать из фургона.
Главное не вылезать из фургона. И как-то объяснить, откуда он взялся, охране замка, которая знает фермеров, но не знает его. И наплести что-то правдоподобное, чтобы разбитая рожа и забинтованная рука Гюнтера не вызвала подозрения.
Погребняк бился над легендой и прикидывал, как прорываться в замок, если охрана их все-таки не пропустит, а чертового немца только и заботило, что он припрется с урожаем не в свою смену. Бред.
— Тормозите, — недовольно буркнул фермер.
Александр сбавил скорость.
— Если ты будешь изображать из себя обиженного, нас точно заподозрят.
— А вы думаете, что если я стану глупо улыбаться с разбитой физиономией, это будет выглядеть естественней? Перестаньте. Охрана в замке — формальность. На задний двор нас пустят, а там… Сейчас направо, на мост.
Александр повернул, перекатил через горбатый мостик. Под мостом был овраг, на дне его что-то журчало, но назвать это можно было разве что ручьем. И то с натяжкой. Хотя… Он припомнил недавний ливень. Должно быть, в дождь воды здесь больше.
Дорога за мостом стала уже, но лучше. В центре города улица была мощеная. Интересно, почему здесь булыжник, а на космодроме нечто похожее на бетон? Или здесь дороги делали раньше, чем разработали ту технологию, по которой укатывалось взлетное поле?
Или сама технология была слишком затратна и использовать ее без крайней нужды не стали бы?
Он спросил об этом Гюнтера. Немец лишь пожал плечами.
— Не знаю. Я никогда не был на космодроме.
— И не интересно? — полюбопытствовал Погребняк.
— Зачем? У меня есть свое дело, своя жизнь. Я фермер. Зачем мне интересоваться космодромом?
Александр скривился в усмешке. Гюнтер был по-своему прав, по-своему скучен, по-своему понятен. Ничего нового.
— Сейчас направо. Вон там — налево и прямо до ворот.
Погребняк кивнул, вырулил согласно инструкциям и выкатился почти к самым воротам.
Замок напоминал здание Агентства. Нет, не стилем, не архитектурой — они были совершенно разными. Ощущением. Перед ним стоял гигант, устремляющийся в небо, давящий своим величием, намекающий на человеческую ничтожность любому, кто не допущен внутрь. Те, кто живет и работает внутри, должно быть, относятся к замку иначе. Они сопричастны, они часть его. Остальные чужие, приходящие на поклон.
Забавная иллюзия. Ведь это всего лишь камни, как всего лишь груды камней — десятки таких же махин на земле. Но прием верный. Эта иллюзия работает тысячелетиями, потому, должно быть, ее и используют с завидным постоянством.
Огромные залы, высокие потолки, купола и шпили, устремляющиеся в небо. Здесь величие, ты ничтожество. Букашка. Ничто.
— Остановите.
Погребняк выжал тормоз. Фургон дернулся и задрожал в такт работы мотора. Что-что, а автомобили здесь были шумными, медленными и неудобными. Впрочем, они хотя бы были.
Створка ворот отползла в сторону. К машине вальяжно вышел человек в форме, вооруженный штурмовой винтовкой. Александр оценил оружие: сродни тому, из которого по нему палили в джунглях у космодрома. Кинул взгляд на хозяина винтовки.
На плечах погоны. Судя по всему, младший офицер. При некоторой приземистости и коренастости выглядел охранник изящнее Гюнтера. В нем чувствовалась порода.
«Чушь, — одернул себя Александр. — Влияние расовых теорий. Наслушался, вот и мерещится черт знает что. Или не чушь?»
— Что там? — спросил офицер.
— Как обычно, — вяло отозвался фермер.
Охранник прошел к кузову и принялся лениво ворошить мешки.
— С рожей что?
— Крышу чинил. Упал.
— А с рукой?
— Крышу чинил.
Офицер отошел от кузова и подошел к кабине. Глядя на Гюнтера, кивнул на Александра.
— А это кто?
— Племянник мой. С южной окраины. Помочь приехал, пока у меня рука не работает.
— Тоже грядки копает?
— Нет, — со странным оттенком произнес Гюнтер. — Он офицер космофлота. Гордость семьи.
