— На то была воля Императора, — просто произнес он. — У меня были возможности и была уверенность в этом. Мы взяли этих трусов и предателей штурмом прежде, чем они успели сообразить, что к чему, и сокрушили их во славу Святого Имени.
— Вы использовали Сестер, — произнес я, вспоминая раны от болтеров, которые видел на телах убиенных, и хирургическую точность, с которой был нанесен удар.
Несмотря на то внешнее спокойствие, которое демонстрировали в ту минуту мои черты, кровь моя стала холоднее, чем вальхалльский душ, когда ко мне пришло это внезапное осознание. В монастыре должны были находиться сотни воительниц, и все они беспрекословно подчинялись этому маньяку. Если мы не сумеем пройти сейчас по очень тонкой грани, то определенно шансов выбраться отсюда живыми не больше, чем способов научить орка чечетке.
Киллиан кивнул.
— Орден Белой Розы был верным союзником во всех проводимых нами зачистках и войнах веры в течение многих тысяч лет, — сказал он. — Они сделали все, что требовалось от них, ради Славного Имени Его.
— Нет никакой особенной славы в том, чтобы расстреливать безоружных шестереночек, если хотите знать мое мнение, — произнес я, в ответ на что Метей тяжело вздохнул:
— Это было необходимо. Все следы нашей работы там должны были быть ликвидированы, если только мы хотели успешно продолжить ее.
— На Окраине Ада, — сказал я, и Киллиан кивнул, самым абсурдным образом демонстрируя удовлетворение, будто мне только что довелось вытащить на его глазах какой-то предмет из пустой шляпы.
— Так, значит, вы нашли наше старое убежище. Весьма предприимчиво с вашей стороны.
— К сожалению, — произнес я, — к тому времени, когда нам удалось попасть туда, его уже обнаружили и тираниды тоже.
— Да, это так, — признал Киллиан. — Сестрам едва удалось вытащить нас оттуда вовремя.
— А шахтеров? — спросил я, уже заранее зная ответ.
Киллиан с сожалением покачал головой:
— Место было лишь для Метея и его команды. К огромному сожалению. Нам пришлось пристрелить нескольких гражданских, которые пытались подсадить на борт своих детей, и остальные отреагировали не слишком благоразумно.
— Как же это должно было вас огорчить, — сухо произнес я.
Император знает, что самые лучшие люди, бывало, гибли на поле боя, в то время как я занимался спасением своей жалкой шкуры, и чаще, чем мне хотелось бы помнить, но бессердечие этого человека заставило волосы у меня на загривке встать дыбом, не побоюсь этого признать. К счастью, Киллиан принял мое замечание за чистую монету, кажется будучи настолько же нечувствительным к иронии, как и мой помощник.
— Путь долга часто каменист, — небрежно процитировал он, как будто эта фраза все извиняла, и, видимо, забыв, как заканчивается цитата.[90]
Я кивнул, наливая свежайшего рекафа в чашечку тонкого фарфора, такую маленькую, что она вмещала не более одного глотка, благодаря судьбу за то, что есть чем занять руки. Каким бы искушением ни было выхватить цепной меч и снести сволочную голову Киллиана с плеч, поддаться этому порыву было бы довольно глупо. В конце концов, передо мной сидел инквизитор, и я вряд ли был бы первым из желающих проделать с ним подобное. Да даже если бы мне это удалось, раздражение Сестер вылилось бы на меня, вероятнее всего, вместе с обильным огнем в упор.
— Как вы вообще убедили шахтеров позволить вам обосноваться у них? — спросил я вместо этого.
Мне становилось все яснее и яснее, что Киллиан был одним из тех мегаломаньяков, что испытывают самые жестокие страдания без внимательной аудитории, — они настолько поглощены ложным мнением о своей непогрешимости, что им требуется кто-то, кто может оценить их по достоинству. Мне лишь оставалось услаждать эту его черту как можно дольше. Чем дальше я позволял ему разливаться в речах, тем больше в моих руках оказывалось информации для Эмберли, если мы снова встретимся. По меньшей мере, пока мы тут мило болтаем, он вряд ли предпримет очередную попытку убить меня.
— Мне и не требовалось убеждать, — просто сказал он. — Окраина Ада была колонией Гаваррона, и поселенцы с радостью приняли друзей монастыря, что прибыли работать вместе с ними.
— Ясно. — Я задумчиво кивнул, отпивая рекафа и сожалея лишь о том, что он налит не в нормальных размеров кружку. То, что сообщил инквизитор, объясняло удивительное количество религиозной литературы в домах шахтеров. Мне лишь подумалось о том, сколько злосчастных поселенцев пожалели о своем выборе друзей, когда святые Сестры бросили их на съедение тиранидам. Я отставил фарфоровую чашечку, опасаясь, что она треснет в моих пальцах, и поспешил забросить еще одну наживку. — Правильно ли я понимаю, что вы нашли другое место для того, чтобы продолжать ваши исследования?
— Конечно. — В голосе Метея прорезались знакомые мне нотки фанатичного трудоголизма и всегдашней готовности обсудить свои деяния. Я уже начал понимать, почему он так хорошо сошелся с Киллианом. — Сестры оказали мне все возможное гостеприимство.
— О, уверен, что так оно и было.
Теперь мне нужно было лишь демонстрировать полное внешнее спокойствие. Если слова его были правдой и значили именно то, что значили, то ключ ко всему делу находился прямо здесь, в монастыре Белой Розы. Вопрос заключался в том, как мне его найти. Здание было огромным, и тенесвет мог находиться где угодно. Но тут Метей энергично предложил:
— Хотите посмотреть своими глазами?
— Конечно же, — ответил я настолько спокойно, насколько мог, не решаясь поверить в подобную удачу. Затем, памятуя о том фасаде цивилизованности, который все мы пытались сохранять, взглянул на Киллиана, который все еще занимался тем, что набивал рот. — Конечно же, если у вас нет возражений.
Инквизитор покачал головой, улыбаясь, хотя последнее, как вы догадываетесь, не слишком меня приободрило.
— Никаких, — объявил инквизитор, наконец-то отодвигаясь от стола. — Как раз наоборот.
Он теперь буквально источал горделивое самодовольство, подобно тому как Юрген — телесный запах.
Я поднялся со своего места. Как раз в этот момент грохот орбитальной бомбардировки снова прокатился над нами, подобно первому предвестнику летней грозы, и я кинул взгляд на Юргена, разделяя с ним моментальное и не слишком спокойное понимание. Мы оба начинали нашу продолжительную и бесславную карьеру в артиллерийском подразделении, и если только можно было полагаться на наш многолетний опыт, то артиллерийская канонада на этот раз раздавалась несколько ближе, чем раньше. Это, в свою очередь, подсказывало, что в нашем направлении движется рой достаточно крупный, чтобы привлечь внимание находящегося на орбите Флота, даже несмотря на песчаные бури, блокирующие сенсоры кораблей. Впрочем, считать, что именно мы являемся целью тиранидов, причин не было. Гаваррон находился гораздо выше, чем любые из тех плато, на которые взбирались блуждающие рои до того, как прибыл флот-улей, так что я просто загнал тревогу на задворки сознания и вернул внимание к более насущным проблемам.
