– Брось автомат, придурок, – цедит Грэй. – Брось, если жить хочешь.
– Я из вашей соплячки фарш сделаю, – щерится «кобра».
– И сам сдохнешь. Медленно и больно. Кинь оружие и подними руки. Слово даю – отпущу невредимым.
Эх, если бы… Нет, не могу.
«Вайпер» не дрожит в моих пальцах. Ненависть – жгучая и одновременно холодная. Если бы она убивала быстрее пули. Если б не была такая же бессильная…
– Путь вертолёт снизится, – требует «кобра».
Он что, действительно пойдёт на сделку?
И тут до меня доходит, что я не вижу левой его руки.
Он успел первым.
Грохнуло, перекрывая шум моторов. Выстрелил прямо сквозь пальто Иришки. И тут же взвыл, корчась от боли.
Дети отпрянули в нашу сторону.
Хлопки ГШ, стрекотание «вайперов»…
Доктор наклоняется, откидывает шиток со шлема полицая. Благодаря защите тот до сих пор жив. Стонет, зажимая ладонями пах. Штаны у него мокрые от крови. Нет, это не пули.
Пальцы Иришки сжимают нож. Хороший спецназовский нож, доставшийся ей от погибшего опекуна. «Макаров» я у неё забрала, а про нож и не вспомнила.
– Тебя ведь предупреждали, падаль, – вздыхает Грэй. И добивает «кобру». Одна пуля прямо в лоб. Наш доктор – мягкий человек.
Встаю с пола:
– Грэй, «вертушку» надо развернуть.
– Уже, – вместо него отзывается Синус.
– Рейс на Копенгаген отменяется – террористы заказали Рязань, – подаёт голос бледный Вовчик. Хохмит? Значит, поправится.
Он самостоятельно освободился от верёвки на запястьях. Артём помогает приятелю сесть.
Доктор убирает тело стрелка и занимает его место.
– Грэй, у тебя кровь на рукаве…
Он оглядывается и успокаивает:
– Это не моя, Таня.
Ироничный прищур.
– А ты цела? Как это он не сломал об тебя руку…
Шутит. Что ж, пока союзники. И на базу СОКа доктор явно не торопится. А что будет дальше? Не стоит загадывать.
И лишних вопросов пока лучше не задавать.
Я шагнула к пилотской кабине. Переступила неподвижное тело «старлея». И поёжилась. Странное чувство. Будто на слизняка наступила.
Обернулась и пристально взглянула в лицо мёртвого полицая.
Нет, можно не сомневаться. Этот готов. И оба готовы.
Но тревога остаётся…
Кое-что я успела узнать. Мертвецы иногда встают и разгуливают. А ещё – стреляют. Там, в «Матриксе», я достаточно насмотрелась. Серое лицо паренька-гэймера с фотографической чёткостью всплывает в памяти… Я всё же убила того «виртанутого». Пуля в лоб его успокоила.
И эти двое должны быть спокойны. Своё они получили… А я никак не справлюсь с полуосознанным страхом. Почему?
«Вайпер» передвигаю на спину. Наклоняюсь и стаскиваю жилет с ближайшего трупа. Торопливо обыскиваю старлея. Кроме запасных магазинов и пары гранат – ничего ценного. Хватаю тело за куртку.
– Ты чего, Таня? – удивляется Артём.
– Просто у меня паранойя.
Волоку мертвеца к двери. Физик сначала помогает, но вдруг его охватывают сомнения.
– Слушай, Таня, а может, не стоит? Когда дохлых полицаев выбрасывают из «вертушки», это выглядит слегка подозрительным…
Грэй оборачивается:
– Могу успокоить, Артёмчик. Они и так начали догадываться. Ещё когда мы сменили курс.
– Да уж, – кривится физик, – теперь я спокоен, как бревно, – и подхватывает покойника за ноги.
Ветер врывается в салон. Швыряем старлея. Артём смотрит вниз:
– Высоко.
– Высшая точка его карьеры, – сухо добавляет Грэй.
Через пару минут – в салоне стало значительно свободнее. Ромыч и Боксёр последовали за «кобрами». Никаких привилегий. Полная демократия.
Только тело Боксёра нашло покой в Москве-реке. Остальные – украсили городские крыши.
Последним было тело вертолётного стрелка. Его траектория удачно завершилась на огромной неоновой вывеске компании «PETROLEUM».
– Спасибо, – кивнул бледный Вовчик. – Теперь дышится легче…
Наверное, он прав. Лететь вообще приятнее, чем ползти подземными туннелями. Даже самое распоследнее вертолётное брюхо приятнее канализационного коллектора. Люди не созданы для подземелий. Они летают во сне. И любят солнечный свет.
Вопрос в том, долго ли нам придётся всем этим наслаждаться?
Пока мы с Артёмом освобождали салон от ненужного хлама, наш «борт» опять вызвали на связь. Разумеется, удивились, почему это мы изменили курс. «Шпионы» покинули нас ещё у границы оцепления. Но в каждую «вертушку», и в нашу тоже, встроен радиомаячок. Пакостная хреновинка, которую отключить можно, разве что взорвав вертолёт.
На базе СОКа в реальном времени следят за всеми перемещениями над Москвой. И у них куча средств, чтобы справиться с любыми проблемами. Дело нескольких минут. Ведь тихоходная «юта» – лёгкая мишень.
Грэй пытается морочить им голову. Дескать, мотор барахлит, и потому «борт» вынужден садиться рядом со зданием МВД. На два километра ближе. Конец связи.
– Поверили? – спросила я.
– Сделали вид. – Физиономия доктора полна скептицизма. – У нас осталось максимум пятнадцать минут.
Он откинул экранчик «пальма». Вывел на него знакомую карту подземной сети. И ткнул в зелёную точку:
– Это ближайший вход. А сесть можно прямо посреди улицы.
– Замечательное будет представление, – усмехнулся Артём. – Вся округа сбежится, чтобы поглазеть. Устроят нам торжественные проводы до самого туннеля…
Грэй нервно почесал молодую бороду и тоже улыбнулся. Правда, не очень весело. Слова физика были более чем резонны. Это ведь не Развалины, а вполне густонаселённый район.
Погоня быстро найдёт по радиомаячку брошенный вертолёт и без труда обнаружит вход в подземную сеть. Фора у нас окажется минимальная. И двигаться быстро не сможем…
Значит, надо как-то отвлечь внимание от наших знаменитых личностей. Только как? Времени для всех грандиозных комбинаций – меньше пятнадцати минут.
Прошлой ночью у меня неплохо вышло с трофейным танком…
В сознании проступает яркая картинка. Мы выпрыгиваем из брюха «юты» на крышу дома, а винтокрылая машина мчится дальше. И врезается прямиком в здание МВД. Грохот, паника, перепуганные полицаи…
Нет. Вертолёт – не танк. И прыгать из него на ходу – почти каскадёрский трюк. Даже если крыша совсем рядом под тобой. На всё про всё – считанные секунды. Мы не успеем десантировать раненого Вовчика и детей.
Придётся садиться вместе с «вертушкой».
И желательно, чтобы это совпало с каким-нибудь выдающимся событием, начисто приковавшим внимание публики. Цунами, землетрясение, летающая тарелка… В конце концов, почему бы иноплапетникам не приземлиться по соседству в ближайшие пять минут! Когда нужно – никогда их нет! И цунами! Чёрт, ну почему в Москве так редко бывают цунами!…
