— Это то, что нам нужно! — Тонкий палец с аккуратным, блестящим, будто полированным ногтем ткнулся в карту, в небольшой прямоугольник чуть сбоку от крестообразного здания командования. — Склады топлива, бензин, мазут и прочее. Гарантированное уничтожение!
Наемники согласно закивали. Веллеру тяжело было выдерживать взгляд неистовой Кэт, и каждый раз он отворачивался в сторону, словно нашкодивший ребенок. Хорошо хоть, что идеей своей девушка была увлечена так, что вряд ли замечала реакцию моонструмца. Тогда Веллер принялся внимательно изучать карту.
Интересно, где же они ее раздобыли, забитое Инквизицией подполье? Явно не самодельная, вот даже клеймо имеется — разобрать бы, что оно обозначает, да участок карты в этом месте тщательно затерт. Ну и ладно, надо работать с тем, что имеется. Взгляд заскользил по аккуратным небольшим прямоугольничкам и квадратам, крестикам неясного назначения и прочей легенде, выискивая один единственный ангар под заветным номером…
Ага, вот и он. Не так уж и далеко — пешком прогуляться можно, когда бравые парни Сопротивления будут минировать склад нефтепродуктов. Веллер кивнул Марко: все в порядке — действуем по обстановке.
Брат все понял без слов: то ли телепатия, то ли привычка, ставшая второй натурой — попробуй их разбери!
— Только существует одно неизбежное препятствие — охрана. — Кэт строго посмотрела на собравшихся. На наемников, Войцеха, постукивающего большими костяшками по грубой столешнице, Анджея, в позе медиативной расслабленности рассматривающего пыльный плафон под потолком (его, видимо, план интересовал меньше всего: как говорится, не знаешь — не лезь с советом), Черного Быка и остальных главарей Сопротивления — братья даже не взяли за труд раззнакомиться с ними. — Что делать будем? — И взгляд уткнулся в Веллера.
Но не требовательность он увидел в них, а мольбу, безмолвную просьбу и безграничное доверие. И в который раз наемнику стало гадко. Марко опять пришел на выручку брату.
— Люди говорят: наглость — второе счастье. Поэтому, — моонструмец поднялся, сверкнул белозубой улыбкой (акула и то не так страшно скалится), — будем действовать нахрапом. Тем более, подобного никто не будет ожидать. Тут вам не пустоши, вот и расслабились бойцы — хе-хе!
А вот кто был совершенно далек от расслабленности, так это Войцех. Загадочный монах, он поднял многие свои связи, имевшиеся в Святой Тишине, в особенности в Нижнем Городе, и уже вечером Сопротивление имело в своем распоряжении несколько комплектов формы Черной Стражи, в том числе, и мундир-сутану настоящего штандарт-майора. Вся одежда имела вид основательно поношенный — имелись, в том числе и заплаты на локтях, протертые складки и прочие дефекты. На закономерный вопрос, а где, собственно, он ее достал, Войцех лишь загадочно улыбнулся.
Грузовик уже имелся — старый, но основательный, построенный еще по довоенным чертежам. Только одна неприятность: машина жадно поглощала своей железной утробой литры дефицитного бензина. Чтобы заполнить весь бак, пришлось собрать все топливо, имевшееся в наличии у Сопротивления.
Теперь же дело обстояло за малым: пробраться на базу и привести план в исполнение. Пока все шло отлично, но Веллера не отпускало подлое, грызущее чувство, тянуло горькой струной и пугало. Оставалось лишь ждать, сжимая до хруста в костяшкам ребристую рукоять «кобры», но, вот беда, оружие больше не успокаивало, жгло холодным металлом ладонь.
* * *
Страшно не было. Рассудок, настроившись на новый лад, только с холодной логикой старинного компьютера просчитывал возможные варианты событий. Чувства, переживания, страдания — это все потом, а сейчас главное действие. Безрассудное, на грани инстинктов и рефлексов, но привычное, позволяющее отвлечься и не думать. Не думать ни о чем. Не думать о Кэт.
Веллер и не заметил, как грузовик остановился.
Мотор чихнул и затих, распространяя стойкий аромат бензиновых паров. Аж кашлять хочется!
— Хех, приехали. — Широченная Войцехова физиономия замаячила в проеме небольшого зарешеченного оконца. Расплылась в довольной ухмылке (Веллеру противно стало до того, что зачесались кулаки приласкать лжемайора): — Вперед, орлы!
Настоящий офицер раззавидовался бы командному басу здоровяка. Хотя, кто знает, может Войцех и в самом деле был когда-то офицером-инквизитором…
База встретила незваных, но настойчивых гостей тишиной и спокойствием. Робкое осеннее солнце играло в пятнашки на оцинкованных крышах бараков. Одинокий солдат, лениво шуршащий метлой по плацу, кинул тоскливый взгляд на новоприбывших, заработал командный окрик и вновь с ложным энтузиазмом вернулся к своему занятию. Толстяк с нашивками мастер-сержанта удовлетворенно кивнул и опять принялся почесывать фундаментальное брюхо, распирающее мундир в той опасной степени, что начинаешь бояться за целостность форменных бронзовых пуговиц, посматривая с леностью объевшегося сметаной кота.
Гулко зазвенел колокол на армейской часовне, сзывая на полуденную молитву в честь святого Шевалье, покровителя вооруженных сил Сан-Доминики. Мастер-сержант поворочался на потертой командирскими седалищами скамейке, но остался сидеть, продолжая следить за незнакомыми инквизиторами из-под полуопущенных век. Солдатик бросил на него умоляющий взгляд — толстяк благосклонно кивнул, и тот, взгромоздив на плечо метлу, бережно, словно с данным инструментом уборщика ему придется выступать на параде, чуть ли не строевым шагом двинулся на молебен.
Мастер-сержант горестно вздохнул, но все-таки отлепился от своего деревянного трона и грузно зашагал вслед за рядовым, насвистывая какой-то военный марш. Сразу и не разобрать какой именно: было что-то в мелодии от еретичных мотивов Клейдена.
Марко обвел задумчивым взглядом безлюдную базу, почесал затылок.
— Мда. Чего-то они тут совсем расслабились…
— Тут вам не форпост под Варшавой, а забытый всеми святыми инквизиторский архив. — Войцех пожал саженными плечами. — Большая часть инквизиторов, небось, дерет глотки на центральном стадионе и шляется по городу. Ладно, у нас на все про все где-то с полчаса, пока не закончится молебен — присутствие командования на нем обязательное, так что неудобные вопросы возникнут еще не скоро.
Тренькнула защелка. Грохнул откидной бортик, затопали тяжелые ботинки.
— Едрыть вашу кочерыжку! — Седовласый заслуженный унтер заступил дорогу незнакомым инквизиторам, тянущим подозрительные ящики, расставил руки, словно готов был лечь костьми, но исполнить приказ «не пущать», отчаянно при этом понося «мурло незваное». Похож он при этом был на безымянного героя многочисленных войн, готовый до конца оборонять вверенное ему имущество, в частности, склад ГСМ, вверенный ему в попечительство. — Кто такие, тудыть тебя через пень-колоду! Какого хера… Охолонь, боец!
