слабеет: я расту, взрослею, внешность меняется. За прошедшую зиму и волосы потемнели, и причёска изменилась, про одежду вовсе молчу. Изучая после переезда в Красноярск законы Российской империи, в первую очередь я выяснил, какое наказание мне грозит за присвоение чужой фамилии и механизм реакции властей на доносы граждан.
Во-первых, сразу меня хватать никто не будет, сначала проведут допрос заявителя. Окажись он крестьянского или мещанского сословия и не местный, его, скорее всего, посадят в тюрьму «до окончательного расследования всех обстоятельств». Потом пошлют запрос в Канск, по месту «моего» бывшего проживания. Естественно, там усатый городничий оформит материалы дознания в мою пользу, и доброхот, обратившийся в полицию, получит плетей. С такой системой правосудия люди не раз подумают, прежде чем начнут высказывать свои подозрения.
Ненамного хуже сложится дело, когда заявителем выступит дворянин; например, родственники навестят и не признают. Тогда придётся проводить опознание, опять же, городничим Канска и теми людьми, на которых он укажет. Возни больше, а результат тот же.
Самый плохой из возможных вариантов – это если возмущённые родственнички состыкуются с теми, кто видел и запомнил Мишку, или с теми, кто общался с Александром Патрушевым в Сибири. При таком стечении обстоятельств исход судебного разбирательства непредсказуем. Ну, остаётся надеяться на удачу. Достаточно пройти паре-тройке лет, и угроза, развеявшись, уйдёт в небытие.
Посидели под наливочку, плотно закусили и наговорились вволю. К концу застолья братишка оттаял и развеселился, став таким, как обычно, – добродушным, рассудительным медведем.
– Ладно, ты пока отдыхай, а я пойду попрошу, чтоб прибрали тут, да Марию позову. Ох она обрадуется!
Правда, первым делом отыскал Софу и рассказал о госте, при этом с трудом погасил её порыв пойти сразу же с ним пообщаться. День длинный, успеет ещё деревенские новости узнать, тем более уверен, она Гната и своими экстрасенсорными способностями проверять станет. Так что лучше ненадолго отложить официальную часть. Вот наболтается Машуля с братиком, мы к ним и присоединимся.
Привёл малую, не объясняя зачем, в самый последний момент развернулся и махнул рукой:
– Вуаля!
О-о, сколько радости брызнуло во все стороны. Прикрою-ка я осторожненько дверь, пусть одни побудут.
Софа встретила в холле второго этажа. Посмотрела на меня и улыбнулась:
– Рад?
Постарался стереть глупое выражение с лица и ответить серьёзно:
– Да, рад.
– Хочешь предложить ему жить с нами?
– Есть такие мысли.
– Быть приживалой он не согласится.
– Это Гнату не грозит. У меня куча дел, которые доверить некому. Выберет, что душе угодно.
Она как-то неопределённо покивала головой:
– Родственников известить нужно.
– Пошлёт весточку без упоминания о нас. Не думаю, что кто-нибудь ещё сюда приедет.
– Уже обговорил с ним всё?
– Нет. Хотел с тобой посоветоваться.
– Спасибо.
– За что?
– За уважение. Пусть живёт, я не против.
– Отлично. Сама предложишь?
– Почему не ты?
– Софья Марковна, вы у нас, как-никак, старшая в доме.
– Не льсти! Вместе приглашать станем.
Подойдя через час вместе с Софой к своей комнате, чуть в дверь не постучал. Уже с занесённой рукой опомнился: не влюблённых же тревожим. Машуля сидела у Гната на коленях и весело щебетала. На предложение переселить брата к нам отреагировала бурными восторгами, а он здорово смутился и стал отказываться. На уговоры пришлось потратить более получаса, да и то сдался братишка только под бешеным напором малявки. Договорились пока о проживании до лета, а там посмотрим. Ой, да куда он от нас денется! Мы ещё женим этого медведя.
Сестрёнка после беседы повела его осматривать усадьбу, а заодно и с её обитателями знакомить. Это, безусловно, прерогатива Софы, но она лишь рукой махнула, глядя на сладкую парочку. Я же, задумавшись, начал строить планы, как нам брата в Красноярск перетянуть. В первую очередь следует заняться переводом старшенького из крестьян в мещане. Паспорт новый сделаем, с местной пропиской, у горожанина всё же и статус повыше, и легче ему будет по губернии перемещаться, случись такая надобность.
А вечером, сходив за вещами, Гнат вернулся не один, и, зайдя ко мне в комнату, прокашлявшись, смущённо поинтересовался:
– Александр, ты говорил, знаешь, где «пшеничку» можно сбыть. Ну, песок золотой.
– Знаю. Мало того, сейчас и я готов золото купить.
– Тут такое дело. Моему знакомцу, что в возницы помог определиться, дружок встренулся. Он с обозом из самого Туруханска пришёл, рыбу привёз, а с рыбой и намытое за прошлое лето. Так уж вышло, задержался он в тайге на зиму, тока щас песок на продажу вывезти смог.
– С Туруханска? А не проще ему было в Енисейске товар продать? Зачем сюда вёз?
– Дёшево там нынче берут. По весне-то дороже брать должны, вот он и решил в Красноярске счастья спытать.
– Понятно. И что он за золотник хочет?
– Три пятьдесят на серебро.
Хм, если золото высокой пробы, то цена вполне приемлемая, а ведь скоро московский купец к Валерию Яковлевичу за очередной партией украшений заедет. Удачненько дело складывается!
– И много у него песка?
– То ты его спрашивай.
– Хорошо. Зови северянина.
Тощий, невзрачный мужичонка осторожно, бочком просочился вслед за Гнатом в комнату, перекрестился на образа в углу и поклонился мне. Я ему сесть предложил, он с благодарностями устроился на краешке стула. Сидит, глазами хлопает, в руках шапку без остановки теребит. Сам, похоже, к разговору не приступит, придётся мне начинать. Вежливо порасспрашивал его о жизни, о делах, о золоте.
Ого, золотого песка оказалось более полупуда – результат работы семейного клана за летний сезон. Ёшкин кот, это ж почти восемь тысяч рублей потребуется! Вся наша наличность плюс минимум пятихатку занимать. Впрочем, вернётся вложенное быстро, риска никакого. Значит, так тому и быть. Ударили по рукам и наметили сделку на завтрашний вечер.
Утром познакомил брата с Потапом Владимировичем. Посмотрел со стороны на встречу больших людей и ухмыльнулся про себя: их явно по одному шаблону лепили. Подозреваю, лет через пять одного от другого и не отличить будет. Физиономии и те чем-то схожи.
Едва успел показать Гнату наше «производственное объединение», как приехал управляющий винного заводика, забирать свой паровичок, и тут же оплатил сборку следующего. Во попёрло! Никак братишка удачу привёз? Теперь денег на скупку золота и занимать не надо. Когда же в мастерскую заглянул купец Кузнецов и спросил, не сможем ли мы изготовить паровую машину для парохода его компании, я даже не удивился. Точно попёрло!
Машина нужна довольно мощная, аж в сорок пять лошадиных сил. Купец так важно об этом заявил, что меня чуть на хи-хи не пробило. Каких-то сорок пять паровых меринов, ну мо-ощь, нечего сказать! Да-а уж. Вот только сейчас, с тем уровнем технического оснащения нашей мастерской, что имеем, это довольно серьёзная задача. Паровички, которые мы уже приноровились клепать, значительно меньше и раз в семь слабее.
Кстати, справедливости ради надо признать: для измерения мощности паровых машин в данное время используют не те лошадиные силы, что
