– Ничего, – с видом заботливого целителя душ улыбнулся Риишлее. – Расскажите еще раз, что там произошло.
И вновь они стояли на вершине скалы перед узким мостиком, ведущим на плато, и невольно любовались тем, как восходящее солнце окрашивает «сосульки» Драконьих гор в какие-то совершенно фантастические цвета, которые казались особенно яркими на фоне густых теней, отбрасываемых скалами. Внизу еще лежала пелена тумана, приползшего со стороны реки, но тут, на высоте, воздух был свеж, хрустально прозрачен и чист, а горизонт необычайно раздвинулся, и можно было обозревать окрестности на многие-многие версты вокруг. И Ренки вдруг даже пошатнулся, настолько сильно оглушило его пронзительное понимание того, что, возможно, он видит свой мир в последний раз. Последний раз дышит этим воздухом. Делает последние шаги по этой земле. Он буквально впился взглядом в окрестности, словно бы пытаясь навечно запечатлеть окружающий пейзаж, и начал делать глубокие вдохи в тщетной надежде навсегда запомнить «вкус» своего воздуха. Пусть виды этих фантастических скал в самом дальнем уголке цивилизованного мира совсем не похожи на привычные поля и рощи Южного Тооредаана, фааркоонское побережье, джунгли запада или даже Зарданское плоскогорье, но это совсем не важно. Это его мир, и уж лучше запомнить хоть что-то, чем уйти в спешке, не сохранив совсем никаких воспоминаний.
«А ведь он очень красивый, – мысленно произнес Ренки. – Этот мой мир. Почему раньше я этого не замечал? Такого синего неба, белых облаков, удивительных пейзажей… Будет ли там, куда я попаду, что-то хотя бы отдаленно похожее на все это?»
На душе стало как-то пусто. Немного грустно, как бывает, когда уезжаешь надолго и прощаешься с привычным местом. Но вот особой радости и предвкушения новых дорог и приключений почему-то не ощущалось. Как-то уж очень странно и непривычно было то, что ему сейчас предстоит сделать. Он понимал это головой, но сердцем так и не смог полностью осознать, что все происходящее реально и следующие несколько шагов перенесут его за грань привычного мира.
С их последнего посещения плато прошли всего сутки, но казалось, что между двумя этими рассветами пролегли годы, и тем страннее было увидеть Наардаака, стоящего на прежнем месте, в прежней одежде и в окружении все тех же охранников. Жрец пятой ступени не стал размениваться на долгие речи, а просто повернулся и сделал знак следовать за собой.
Неизвестно, как это было у остальных, а Ренки сегодняшний переход дался значительно легче, чем в прошлый раз. Может быть, он уже немного привык к воздействию Амулета. А может, просто знал о предстоящих трудностях и смог на них настроиться.
Все так же молча Наардаак зашел в храм и провел своих гостей по жуткому коридору. Пройти опять это испытание было отнюдь не просто, но Ренки справился и даже смог остаться стоять на ногах, очутившись перед Амулетом, по-прежнему сияющим своим черным светом в полумраке зала.
– Ну вот, – услышал он голос Готора. Голос звучал напряженно и в то же время как-то растерянно. – Наверное, надо идти… Вы точно уверены?
Точно, не точно… После этой ночи Ренки был уже абсолютно равнодушен к подобным мучительным дилеммам. Всю ночь он не спал, терзая свой мозг вопросом, кому он больше должен: королю и Тооредаану или Готору? За спиной оставалось много всего. Долг перед своим монархом и страной. Долг перед своими землями и людьми, союзниками, знакомыми и наконец, долг перед старой бандой: Гаарзом, Дроутом, Таагаем, Киншаа. Вчера они поговорили с Готором об этом. И тот категорически отказался брать их с собой.
– Я еще могу надеяться, что ты или Одивия приспособитесь к жизни там. Но эти ребята… Как бы ни были они мне дороги, но тащить их с собой в мой мир – это обречь на тоскливое и бессмысленное существование. Сейчас они при деньгах и, я в этом более чем уверен, когда мы исчезнем, не пропадут. Гаарз уже получил от меня письма к Риишлее, герцогу Моорееко и даже королю, где я описал наше сегодняшнее положение и накидал планы на ближайшее будущее, которые им стоит постараться претворить в жизнь. Мы оставляем Тооредаан и фааркоонские земли в более чем благополучном состоянии. Во всяком случае, куда более благополучном, чем до нашего там появления. Если и теперь королевство умудрится выпустить из рук все то, что накопило с нашей помощью, значит, оно обречено и мы уже ничем не можем помочь. Впрочем, ты знаешь мое мнение: тебе, наверное, тоже лучше остаться. Мой мир отнюдь не сахар, и ты никогда не сможешь занять в нем то положение, которое уже смог достигнуть тут.
В ответ Ренки лишь решительно помотал головой. Но на всю ночь этой решительности не хватило, и он, проведя несколько часов за написанием писем и улаживанием своих дел, которых, к его удивлению, оказалось довольно много, оставшееся до рассвета время ворочался с боку на бок, мучительно пытаясь понять, зачем ему это надо – отправляться в чужой мир. Ответа так и не нашел, но все равно решил, что обязан это сделать. В конце концов, всеми своими успехами в этой жизни, да и самой жизнью он обязан Готору, а значит, его долг благородного оу и друга требует следовать за вождем.
И вот – он тут, перед Амулетом. И от чужого мира его отделяют лишь несколько шагов. Тех самых, которые уже начал делать Готор. И Ренки поспешно последовал за ним. Но…
Идти было невыносимо тяжело, каждый крохотный шажок давался путем напряжения всех сил – и физических, и духовных. Было ощущение, что нервы проросли сквозь кожу и отдаются болью даже от малейшего дуновения воздуха. Сердце билось в сумасшедшем ритме, и Ренки даже показалось, что он слышит, как трещат мышцы, из которых оно состоит, и лопаются сосуды. А еще это ощущение, словно какой-то паразит выгрызает мозг, заполняя пустое пространство плотной ватой, поглощающей все мысли. Но хуже всего был ужас. Настоящий ужас, который, кажется, овладел каждой клеточкой тела. Абсолютно иррациональный и оттого еще более сводящий с ума. Кажется, только маячащая впереди спина Готора и привычка прятаться за эту спину в случае непреодолимых бед заставляли тело Ренки двигаться вперед. Но как же мучительно давалась каждая пядь пути!
Одивия, которая начала движение позже Ренки, уже обогнала его и сейчас стояла где-то впереди рядом с Готором. Идя словно по раскаленному металлу, Ренки сделал еще один шаг и вдруг заметил, что мир переменился. Перед ним уже был не мрачный зал далекого храма на краю света, а… Кажется, это тоже было залом, но до чего же огромным! Похоже, весь королевский дворец вполне бы мог разместиться внутри этого зала, и еще осталось бы место для газонов и небольшого садика.
Но со следующим шажком случилось вообще нечто очень странное. Теперь Ренки понял, что означали слова Готора про слияние разумов. Только вот он, кажется, слился разумами не с Амулетом, а со своими друзьями. Ренки вдруг проникся их страхами и надеждами. Почувствовал их мысли. Ощутил, как они воспринимают его самого. И, наверное, это заставило его растеряться. Он помедлил с очередным шажком, и его внезапно словно бы потянуло назад и выкинуло обратно в пещеру.
