Официальные донесения генерала, адмирала и полковников об операции, а также военного инженера оу Готора о разрушении вражеских укреплений были напечатаны во всех (то есть в целых двух) газетах, а для тех, кто был слишком беден, чтобы купить газету (увы, но это могли себе позволить лишь достаточно состоятельные люди), издавались соответствующие информационные листки, которые весьма обильно украсили стены домов столицы. Возле каждого из них собирались толпы читателей, толкователей, пояснятелей и спорщиков.
Приятели могли по праву гордиться собой. Пусть их и не называли в числе отцов победы, однако имена этой уже и так довольно известной в народе своей доблестью и предприимчивостью парочки героев не раз упоминались в отчетах, причем в самом положительном свете.
Потом были торжественный проход победителей через город, построение на площади перед большим дворцом, торжественный доклад генерала военному министру, потом – военного министра – королю, а также речь короля, высказавшего победителям свое монаршее благоволение и милостливо соизволившего распорядиться о достойной награде всем воинам, участвовавшим в походе, и назначении пенсий семьям тех, кто из него не вернулся.
По окончании речи короля собравшаяся вокруг толпа выразила свое одобрение монаршей мудрости и щедрости радостным ревом. А солдаты дружно отсалютовали мушкетами с примкнутыми штыками своему монарху и толпе, вызвав еще более восторженный рев.
Когда рев стих, военный министр, на время переквалифицировавшийся в верховного жреца, провел молитвенную службу и, принеся в жертву богам хлеб и вино, освятил особый свиток с описанием сего великого подвига и провозгласил, что свиток этот отныне будет храниться в главном Храме Предков, дабы слава о разгроме Тинда и походе героической армии домой жила в веках.
На следующий день все старшие офицеры чином не ниже майора, в круг которых затесалась и парочка первых лейтенантов, были приглашены на прием к королю. Ренки впервые смог увидеть его столь близко. Он прошел мимо буквально на расстоянии вытянутой руки, и, несмотря на восторг, переполнявший душу, Ренки еле удержался, чтобы не потрогать того, кто олицетворял собой все величие и силу славного королевства Тооредаан.
И если бы потом Ренки спросили, был ли король стар или молод, высок или низок, красив или уродлив, к своему стыду, он бы, наверное, ничего не смог ответить. Ведь это был король! Тот самый, с чьим именем на устах солдаты бросаются в бой, ради которого терпят лишения и тяготы походов и мирной жизни… Король, почитать которого словно некое божество мальчишку из обедневшего рода благородных оу учили едва ли не с младенчества.
А вот оу Готор был лишен какого-то особого пиетета по отношению к монаршим особам, и поэтому он увидел перед собой уже довольно немолодого человека с обрюзгшим лицом и какими-то устало-равнодушными глазами.
Король проходил мимо строя восторженно пялящихся на него вояк, говорил какие-то дежурные фразы, поздравлял, отпускал комплименты, но при этом словно был мыслями где-то очень далеко отсюда. И лишь встретившись с заинтересованным взглядом некоего дерзкого первого лейтенанта, король даже немного вздрогнул, вгляделся попристальнее в глаза наглеца, задумался, словно бы что-то вспоминая, потом понятливо кивнул и пошел дальше – поздравлять, говорить дежурные фразы и отпускать комплименты.
«А он не так-то прост, – пронеслось в голове у Готора. – И вовсе не рохля, каким кажется на первый взгляд».
Затем состоялся не то бал, не то банкет – все ходили по большой зале с бокалами вина в руках и крохотными тарелочками с закусками, играла музыка, но никто почему-то не танцевал.
Многочисленные придворные, чувствовавшие себя тут явно как дома, пялились на застенчиво жмущихся по углам вояк и опускали комментарии по их поводу. Впрочем, грань приличия никто не переходил, все старались быть очень милыми и вежливыми, но Ренки вдруг вновь почувствовал себя порученцем полковника оу Дезгоота, мальчишкой, которого штабные офицеры гоняют за вином, а то и заставляют подметать полы в штабе.
– Ну-ну, юноша, – вдруг раздался откуда-то сбоку знакомый голос. – Не стоит так хмурить брови и яростно цепляться за шпагу. Вы больше не на войне!
– Извините, дама Тиира, что не заметил вас. – Обернувшись, Ренки отвесил не самый ловкий поклон. – Э-э-э… Вероятно, сияние вашей красоты затмило мой взор.
– Неплохо, молодой человек, для начала! – улыбнулась дама Тиира, и впрямь выглядевшая сейчас настолько ослепительно, что на ее фоне терялись даже юные фрейлины, толпящиеся за ее спиной. – Только в следующий раз, отпуская комплимент даме, не стоит стоять с таким видом, будто вы боитесь, что она вас покусает. Мы тут не столько зубастые, сколько языкастые, и наши уколы шпагой не отразить. Кстати, оу Дарээка, на вас чудесный мундир, однако шпага выглядит бедновато. Есть какие-то особые причины, почему вы сейчас взяли ее с собой?
– Э-э-э… Дама Тиира, моя шпага и впрямь смотрится бедновато, но она дороже многих других клинков в этом зале. Это достойнейшее оружие работы олидских мастеров с рукоятью, отделанной шкурой черного катрана. Она досталась мне…
Следующие минут десять Ренки рассказывал историю о том, как ему досталась его знаменитая шпага, в процессе чего несколько расслабился и почти перестал пугаться грозной дамы Тииры из рода оу Гии – первой дамы королевского двора, и стесняться ее свиты.
– О боги! – стыдливо потупив глазки, нежно прощебетала одна из девушек из свиты первой дамы. – Это же просто роман какой-то! Темная ночь, разбойники, благородная дева в опасности и храбрый оу, бесстрашно бросающийся ей на помощь. – Фрейлина как бы невзначай провела пальчиком от лиловых лент, вплетенных в волосы, вдоль длинной шеи к жемчужному ожерелью, почти утопающему где-то в глубинах отнюдь не маленького декольте. От этого Ренки почему-то бросило в жар. – Очень романтично, не правда ли? – Вновь прощебетала она, весьма бесстыдно стреляя глазками.
– И тем не менее вся эта история – чистая правда, – веско вставила дама Тиира и, усмехнувшись, добавила: – Так значит, это ты, дружок, мне тогда подгадил, испортив великолепную интригу? Ладно, я не в обиде. С моей стороны было бы нехорошо затаить злобу на столь великого героя из-за такой мелочи. Кстати, – как бы спохватилась дама Тиира, – позвольте, юные прелестницы, представить вам благородного оу Ренки Дарээка – известного героя и моего дальнего родственника! А это…
Далее дама с весьма важным видом перечислила всех прелестниц поименно, как бы давая понять, что это не просто дань вежливости, а ритуал вхождения в придворный мир. В ответ Ренки каждый раз отвешивал церемонный поклон, очень надеясь, что не перепутал угол наклона головы и время удержания подбородка в нижней точке, ведь придворные поклоны – это целая наука. Потом первая дама добавила, вновь переходя на прежний веселый тон:
