айсбергов. Лишь покалеченная, безлюдная Исландия скрывалась под тучами, в которых поблескивали молнии.
Началась все с того, что ярко обозначился контур атмосферы как на ночной, так и на дневной стороне. Потом в планету уперся поток звездного пламени. От полюса до полюса волна кипящей морской воды встала по всему Тихому океану. С зазубрин страшной стены срывались смерчи пара и донной грязи. Они уходили вперед, оставляя длинные полосы на поверхности еще нетронутой воды, которой становилось все меньше и меньше.
Прошло всего несколько минут. Середина гигантской волны ударила в берег американского континента, прокатилась через Панамский перешеек. Я успел заметить, что вдоль всей длиннейшей цепи Кордильер бурые потоки отклоняются вверх, взлетая до стратосферы. На орбитах стаями гибли всевозможные спутники. Они успевали передать, немыслимые, невозможные картинки: снизу, из горящего воздуха, хлынул ливень обломков самой разной величины, включая настоящие скалы.
– Что, что это, сэр?!
В полной тишине голос прозвучал болезненно резко.
– Ох, тише, Джеф. Как что? Протуберанец, будь он проклят.
– Я не о том, – Пристли махнул рукой куда-то мне за спину.
Там, за моей спиной, произошло изменение. Над волнистым лунным горизонтом появилось смутное пятно. Каковы его истинные размеры сначала было неясно, так же, как и расстояние до него.
– «Синдбад»? – спросил я.
– «Синдбад» сейчас на ночной стороне. Прячется в тени.
Люди в диспетчерской тоже повернулись. Все, без исключения. С каким-то невольным облегчением. На их осунувшихся лицах лежали отсветы вселенского пожара, бушевавшего в нашем общем, гибнущем доме, в четырехстах тысячах километров от нас. Казалось, именно этот поток бурого света давил, разворачивал головы. Зрелище умирающей Земли – вещь невыносимая, способная свести с ума. По счастью, на Луну Земля отправила людей отобранных, с крепкой психикой.
– Радары, – сказал Баб.
Пристли опомнился.
– Йес, сэр.
Операторы Хьюманити быстро произвели измерения.
– Дистанция четыреста семнадцать, скорость три и восемь десятых мили в секунду. Диаметр объекта – шесть с четвертью.
– Шесть с четвертью чего?
– Тоже миль, сэр. Размеры – примерно как у Каменного Гостя.
– Направление движения?
– Идет на нас. Курс – база Хьюманити. Батарея противометеорных ракет готова открыть огонь.
– Стоп. А во что стрелять собираемся?
– Простите?
– Что собой представляет объект?
– Радарное отражение цели не характерно для металла. Все, что можем сказать, сэр.
– Это бефобастрон, – сказал Джеф Пристли. – Тот самый, о котором предупреждали тэнгиане.
– Отставить ракеты, – сказал я.
– Да, мистер президент.
Тем временем конфигурация пятна отчетливо менялась. В телескоп было видно, что контур пришельца становился неровным, на нем появлялись неправильной формы выпячивания.
– Быть может, все-таки открыть огонь? – спросил какой-то полковник.
– Не смешите, – сказал я.
Баб кивнул. Андрюша прокашлялся.
– Надо бы спуститься в бункер, Владимир Петрович.
– Не спасет нас бункер, – с медицинским спокойствием сказала Тамара Саратовна.
И мы принялись ждать.
Когда до пришельца оставалось миль двести, он сильно изменился, сделавшись похожим на немыслимых размеров атом: в нем образовалось белое сферическое ядро, вокруг которого вращались мелкие размытые шарики. Это пугало. Это было то, что мы уже видели. Но ничего серьезного, как и при появлении Карробуса, предпринять не могли. Оставалось лишь наблюдать.
Потом началось нечто новое. То, что мы еще не видели. Окружающее пространство вдруг исказилось, будто невидимые волны пробежали по вакууму. Качнулись звезды, съехали и вновь вернулись на свои места пологие склоны лунных кратеров. Мне показалось, что дернулся пол под ногами. Я потерял равновесие, мог и упасть, если бы не подхватил Андрюша. Волны непонятных изменений ощутили все присутствовавшие. Эти изменения продолжались лишь мгновения, хотя прошли сквозь герметичные стены, прокатились сквозь нас. Судя по выражению лиц, многим пришлось плохо, не только мне, кое-кто даже лишился сознания. Неприятные ощущения схлынули, когда импульс прокатился дальше, к погибающей Земле. Что это было, мы поймем еще не скоро, лунные сейсмографы, как потом выяснилось, ничего не зафиксировали, никаких особых сотрясений.
* * *
Вмешательство оказалось действенным. Со стороны Земли, обращенной к протуберанцу, начала формироваться незримая преграда. Сначала образовалась первая точка сопротивления примерно над экватором. От нее к югу и северу поползли дугообразные продолжения. Наконец образовалась сплошная зона защиты, очертаниями напоминающая нечто вроде невидимого зонта. Звездное пламя упиралось в него, клубилось, бушевало, но пробить не могло, покорно обтекало по сторонам. За противоположной стороной планеты при этом возникли гигантские всполохи, вроде полярного сияния, но невиданного по масштабу, широченной дугой охватившего все темное полушарие. Отдельные завитки этого свечения, радужно переливаясь, отрывались и уплывали куда-то прочь, в космос.
Около суток продолжался беззвучная битва с протуберанцем. Позже мы узнали, что Карробус к этому времени успел скрыться за Солнцем, раскаленный поток шел по инерции, но от этого он не становился безобиднее. Наш спаситель опоздал всего на четверть часа, однако опоздал непоправимо, как тогда казалось. Эти пятнадцать минут обошлись чрезвычайно дорого. Земля изменилась катастрофически.
Сдутые протуберанцем газы образовали огромный хвост, в который потом вошла Луна и нежданно получила в подарок слабенькую, но собственную атмосферу. Кроме этого, мы получили еще сильнейший метеоритный дождь. Солнечный смерч снес, сдул в космос неисчислимое количество обломков. Крупные падали вниз, средние остались на разнообразных орбитах, а вот мелкие достигали Луны. Из всех купольных городков не зацепило тогда лишь космопорт Варгентин, находящийся на самом краю видимого с Земли диска. В других поселениях появились раненые и погибшие от декомпрессии. Получили повреждения антенны, спутники, резервуары, солнечные батареи. Однако, все это, разумеется, ни в какое сравнение не шло с тем, что происходило на Земле.
Уцелевшая воздушная оболочка бывшей Голубой Планеты заволоклась черно-коричневой мутью, сквозь которую невозможно было что-то разглядеть. Мы включили инфракрасный телескоп и радиолокаторы. Картинки приходили ужасающие.
Бушевал глобальный ураган, уничтожавший без разбора и тайгу, и джунгли, и сельву. В брошенных городах полыхали пожары, взрывалось все, что могло взорваться. А потом выпадало вниз. Обломки строений, песок, пыль, размолотые горные породы. На глазах чернели и таяли полярные шапки, горные ледники. В потерявший половину своих вод Тихий океан устремились страшные течения. Волны цунами заливали берега морей. Повсеместно шли грязевые ливни. Не осталось ни единой реки, сохранившей прежнее русло. Просыпались вулканы, обрушивались склоны, в земной коре открывались пылающие трещины, одна из которых за считаные часы отрезала юго-восточную часть Африки от остального континента. В огненную рану хлынули миллиарды тонн воды. Фонтаны перегретого пара взметнулись на сотни километров, планету потрясла судорога нового катаклизма, породившая гроздья вторичных извержений.
Невозможно было поверить в то, что кто-то мог выжить в этой преисподней. Радио молчало по всем диапазонам частот, на телевизионных экранах мерцало молоко. Страшно было подумать о том, что творится в
