Ознакомительная версия.
Мара хмыкнула. И покраснела. И странно замолчала.
– Чёй-то это ты, а?..
Она вздохнула. Глубоко, проникновенно и с душой. Думаю, вот именно так крестьяне-подпольщики молчали перед командирами наших частей, когда понимали, что немного перепутали их с немцами и засыпали сахару в бак не той машины.
– Ну, Хэт… Володь… в общем… – Она почесала нос. – Я сделала тебя симметричным. Когда стреляла в крысу. Ты уж прости.
Твою… И… В…!!! Ну как так-то, а?!
То есть теперь я стану не Хэтом, а Корноухим. Беда просто, чего уж.
А, да, совсем забыл. Вы же понимаете, что эта педантичная зараза плевать хотела на то, чтобы подобрать мой выпавший из ослабевшей руки нож, но в обязательном порядке прихватила требуемые образцы. То есть чушки. Вот такие сотрудники у чертова Маздая.
Дела прошлые-6
Выгнуться так, чтобы не зацепило, у меня получилось. Но с большим-большим трудом. И вскакивать, чтобы драпануть, пришлось еще быстрее, чем до этого. А дальше…
А дальше, увидь это кто-то из тех, кто не отпускал меня к банку, они бы даже поржали. От души, как ретивые кони. Хотя, думаю, сразу после этого кинулись бы меня спасать. Нестись сломя голову, когда за тобой несется разъяренное «перекати-поле», получается очень даже хорошо. Прям пипец как получается. Никогда я так не бегал до этого момента, и вряд ли получится когда-то после. И хорошо, если повода не случится.
Мне очень-очень надо было бежать быстрее. Чтобы успеть провернуть ключ во второй раз. Черт знает, что там в подвалах банка, насрать! Сейчас куда важнее удрать именно от взбесившегося аномального колобка, так и скачущего за мной.
С физикой спорить тяжело. Хотя физику в школе учил плохо, но с этим согласен на все сто. «Перекати-поле» уже на первом повороте повело по широкой дуге, занося в сторону хлещущих ветвями деревьев. Мазнув на это представление краем глаза, даже помечтал. О колобке, запутавшемся в них. Но не вышло, прутастое и злобное гнездо смогло уклониться. Хоть отстало, и то ладно. Но ждать, как оно станет нагонять меня на прямой, не стоило. Пришлось поднажать, да так, что икры и ступни взвыли от напряжения. Бедра, думаю, отзовутся чуть позже.
Я даже не бежал. Скакал зайцем, какими-то совершенно дикими длинными прыжками. Вдох-выдох, колет в боку и горит в груди, но надо вперед. Так и несся, стараясь следить за колобком-убийцей и не споткнуться. Второй угол ничего мне не подарил. «Перекати-поле», огибая дугу после первого поворота, выровнялось и даже поднажало, как клонированный Бьёрндаллен. Я от бабушки ушел, я от дедушки ушел, а от колобка не выходит. Фу-у-у-у…
Вписаться в предпоследний поворот, обегая двухэтажную коробку, получилось, лишь вцепившись в стену руками. Торчащая тонкая жесть подоконника, схваченная в попытке удержаться на чем-то скользком, хрустнула. Я выдрал ее почти наполовину, но развернулся, отчаянно скользя. И…
«Чертов кисель» таковым и является. Жидкая клейкая дрянь, вцепляющаяся в тебя и начинающая растворять. Вот только сейчас он меня спас. Если бы не безумное везение, выпавшее мне после пьяного обещания, хрен знает, вышло бы вернуться. Почему? Ну, вот так вот, и все тут.
Единственным относительно разумным свойством «киселя» является консервация. Или, вернее, заморозка. Так он прячется, когда рядом нет относительно живых и тяжелых представителей фауны. Включая крайне привлекательных «киселю» человеков. Вот по замороженной поверхности мне и выпало прокатиться. Ведь кому скажешь, не поверят. А проехался, лихо завернув за угол. Колобку, почти догнавшему меня, не повезло.
Звук из-за угла донесся очень странный. Как будто в чан клея вбухался контейнер офигенно больших зубочисток. И тут же попытался выбраться, если бы зубочистки были живыми. «Перекати-поле», даром что аномалия, попыталось. Чиркнули нижние концы его проволокопрутьев по «киселю», или просто тот совершенно проснулся и лихорадочно хватал воздух, ища меня… не знаю. Но озверевший колобок попал. По самое не балуй, как говорится. Да и хрен с ним.
Я оставил их наслаждаться собственным обществом. Право, они друг друга стоили. Прямо борьба крокодила и льва за тушку Мюнхаузена, оказавшегося между ними. Так и тут, вон, полюбуйтесь.
«Кисель» мертвой хваткой вцепился в аномального собрата. Или там сестру, хрен их разберешь. Вцепился, облепил липкими и вязкими языками, растворяющими органику аномалии. Тянул к себе, пытаясь утащить полностью, вздувался волнующимися огромными пузырями и не отступал.
Алые светящиеся части колобка метались внутри, старались вырваться, переплетенные с притянутыми арматуринами, проволокой, ветками и кусками срезанного со столбов кабеля. Охренеть, картина маслом от совершенно свихнувшегося Сальвадора Дали.
«Перекати-поле», извиваясь, распадалось на составляющие. Именно извиваясь. Аномалия, сжигая оплетавшие ее части, разрывая багровеющие нити, что никак не освобождались, извивалась. Пыталась выбраться, рвалась за границы расползающегося пятна «киселя». Сам шар, деформируясь, хрустя и скрежеща, погружался все глубже. Шипел разъедаемый кислотой аномального болотца, скрипел несколькими прижатыми друг к другу кусками стали. Алая паутина, собиравшая шар воедино, рвалась наружу и звенела тонко натянутой струной.
Сами понимаете, что из-за этих вот звуковых эффектов я и ушел. Не хватало дожидаться еще кого-то на свою голову. Стоило взять с собой го-про камеру и закрепить на шлеме, что ли. Мне бы за такую съемку точно телевизионщики бы отвалили. М-да, хорошая мысля приходит… с опозданием. Хрен с ним. Пойдем за златом в темные подвалы. Бр-р-р, чего ж так не хочется-то, а?
Ключ провернулся в замке куда легче. Дверь скрипнула петлями и начала открываться на меня. Так проворно, что пришлось отскочить, прицеливаясь очень неудачно. АК я держал где-то на уровне пояса. Стыд, да и только.
Так, и чем меня тут встретят? Хлебом-солью? Да ну, не смешите мой пупок…
А вот подлянку на входе ждалось куда больше. Но пока ее не случилось. Совсем. Ну… попробуем пройти дальше. Мало ли, вдруг все не так и плохо. Делов-то, право слово. Спуститься в хранилище и притащить содержимое одной-единственной ячейки. За номером пятьдесят пять. Да прям… ага. Я их все выпотрошу и пропью. Ну, не все пропью, а немного. Просто из принципа. Или угощу всю «Солянку» по возвращении. Это же прямое доказательство моей храбрости там, и… дурости. Больше никак и не назовешь. Позавтракать на бастионе Сен-Жерве ему вздумалось, идиоту.
Ознакомительная версия.
