Он огляделся, и Ваун понял, что вокруг уже собралась плотная толпа. Такая сплоченная семья, как эта, должна быть очень чувствительна к необычным событиям, а сегодня в центре был он. Молодые, чтобы посмотреть, влезли на столы, некоторые до сих пор ели, держа в руках тарелки. Другие взбирались, словно на деревья, на взрослых и устраивались у тех на плечах и головах.
Любопытные карапузы проникали между ног старших.
С трудом высвободив руки. Епископ извлек из кармана крохотный микрофончик и положил его на столе перед собой. Он немного повысил голос.
— Эй, парни!
Слова разнеслись эхом, болтовня мгновенно прекратилась, в зале воцарилась тишина.
— Большинство из вас уже слышали. Заблудшая овца наконец-то здесь.
Здравствуй, брат Ваун!
Оглушительный рев. Епископ искоса улыбается Вауну, часто моргающему из-за того, что у него щиплет глаза.
— Нам надо узнать новости и потолковать о пиподах. Согласны?
— Согласны, — быстро ответил Серый из-под локтя Вауна.
— Угу, — с сомнением произнес Епископ. — Ладно. Слушай внимательно, маленький эксперт. Говори, брат.
Он немного повернул микрофон.
Ваун напряг ослабшие мозги.
— Это сделал Рокер. Он нашел человека, который утверждал, что умеет общаться с этим зверьем.
— Куилда? — быстро спросил Серый.
— Да, Куилда.
— Читал. Чушь.
— Ты еще больше чуши узнаешь, если не перестанешь перебивать, — мягко заметил Епископ. — Продолжай, Белый.
Не Ваун! Не адмирал! Белый!
Как здорово быть просто Белым.
— Он подумал, что пиподы откуда-то могут знать, где все это время прятались Дайс и Сессин, и могут рассказать об этом.
Серый недоверчиво хмыкнул, а у Епископа засветились глаза.
— Они не догадывались, что у нас есть улей?
— Совершенно. Уверен.
Зал возбужденно загудел, услышав добрую весть. Вокруг Вауна все заулыбались — кроме Дайса. Ваун заметил какое-то странное выражение его лица, Дайсу что-то не понравилось. Может быть, это было удовлетворение от того, что удалось облапошить целую планету, а может быть, усталость сделала Вауна мнительным, но что-то подвигло его добавить.
— Всегда был уверен и знал, что наступит время, и вы свяжетесь со мной.
— Конечно, — согласился Епископ. А зачем Ваун это сказал? По-прежнему играет в глупые игры рэндомов. Набрался у рэндомов дурных привычек и врет своим братьям. Он опьянел от недосыпа. Почему бы просто не признаться, что Аббат и Дайс надули его так же, как и всех остальных? Здесь никого не волнуют ни статус, ни очки. Великодушно было бы немедленно извиниться и сознаться.
Нелегко адмиралу, знаменитому герою, избавиться от главных жизненных привычек. Слушатели ждали.
— И Рокер устроил заседание… — Он рассказал, как не получились переговоры с пи подам и, как он смог узнать про Кохэб как источник беспорядка.
Об участии Фейрн он здесь не упомянул. — Было очевидно, что кто-то баламутит зверя и где-то очень далеко. Как только я понял, что у меня к пиподам иммунитет, я смог догадаться, кто затеял смуту. Единственный способ предостеречь вас — прилететь лично, и я не смог упустить возможность посетить наконец-таки улей.
Очередная ложь или повторение первой. Он предполагал найти двоих братьев, а не сотни.
Ваун не успел подавить чудовищный зевок и выдавил извинения.
— Итак, — заключил он. — Я принес печальные известия. Рано или поздно ктонибудь совершит то же самое открытие, даже если это сделает только защита обвиняемого.
— Не совершит, если ты помешаешь! — улыбаясь, сказал Епископ. — Чем скорее мы вернем тебя на место, тем лучше, Брат! Заблокируй базы данных, отложи расследование… Это именно та помощь, которую ты можешь нам оказать до наступления Армагеддона. Неоценимая!
Вауну не хотелось, чтобы его отсылали назад. Он хотел остаться, но ясно, что как предатель внутри Патруля он был наиболее полезен для Братства. Его личные чувства тут никакой роли не играли. Если бы он признался, что они у него есть, улей был бы шокирован.
Епископ вытащил руку, почесал затылок и улыбнулся молодому Серому:
— Ну, пиподист? Все понял? Парень кивнул и крикнул:
— Приор, пиподист. Есть вопрос к брату Вауну.
— Давай, Приор, — сказал Епископ.
— За последние пять лет нам удалось увеличить размеры территории пиподов на двадцать четыре процента. Не только здесь — эффект прослеживается вплоть до Рэлгрова. Было ли это замечено?
— Понятия не имею, — сказал Ваун в микрофон. — Об этом никто не говорил.
Рэлгров — это что, еще один улей? А как была увеличена территория? И измерена? Куилд использовал для своих целей преступников. Судя по безжалоcтноcти, особой разницы между воюющими сторонами не было.
— Еще вопросы к новому брату? — спросил Епископ. Зал молчал. — Тогда возвращайтесь к работе. Официальная грызня состоится завтра утром. Он сунул микрофон в карман. Еда возобновилась, со столов сняли детей.
— Ты привел двух рэндомов, брат, — сказал Епископ. — Они спариваются?
— По-моему, они на стадии ухаживания, а что?
— Просто интересно. Они участвовали в коитусе.
— Они что?
— Мы приставили к ним камеру, разумеется. Я увидел, что вокруг монитора собралась стайка малышни в припадке из-за этого представления. Мне кажется, Это коитус — когда без одежды прыгают друг на друге?
— Похоже на то, — пробормотал Ваун. Интересно, кто предложил? Фейрн нашла наконец-то своего героя? Понимая, что на него смотрят сотни глаз, он выдавил:
— На самом деле это намного более приятно, чем кажется со стороны.
— Мне стало от этого дурно, и я решил не смотреть. Ты сможешь объяснить их исчезновение, когда вернешься?
— Если вернусь быстро. Никто не знает, что они полетели со мной. — Ваун задумался о перспективах возвращения в опустевший Вэлхэл. Он подумал, нельзя ли попросить нескольких братьев себе в компанию… но это было бы диким нарушением секретности.
На него нахлынули мрачные воспоминания о призрачном примирении, которое они наметили с Мэви прошлой ночью. Теперь он не отважится довести его до конца.
Мэви была проницательна, и ему никогда не удавалось обмануть ее.
— Мне нужно поспать, а потом лучше улететь. Расскажи мне про Армагеддон.
— Аббат не рассказал тебе, брат? — спросил Дайс. Епископ открыл рот, чтобы начать говорить, и тут же закрыл. Дайс, конечно, выращен не в улье, как все остальные. Дайс жил в мире рэндомов, в джунглях. У Дайса были подозрения. Он не доверял новому брату. Это озарение легло на слушающих холодной росой. На пятидесяти идентичных лицах — идентичный шок.
От страха политическое чутье Вауна обострилось. Он глубоко вздохнул, чтобы привести в порядок голову, и отодвинул тарелку.
