— С Оурилом.
— В лазарете. На «Скате» взбесился насос охладителя, и я наглоталась всякой гадости. А твой дружок-ганд был там и узнал меня. Меня выписали, но насос все еще чинят, спать мне негде. Ганд все равно должен был остаться в лазарете, вот он и предложил мне свою койку. Ну, а поскольку я подумала, что ты всю ночь будешь миловаться с хозяйкой бакты, вот и согласилась.
— Что ты сделала?
Она посмотрела на него как на слабоумного.
— Согласилась.
— Чуть выше по тексту, пожалуйста.
— Подумала, что ты…
— С чего бы это, а? — Хорн сам удивился, с чего бы это собственная нравственность начала его волновать.
— Я не слепая, я вижу, как вы друг друга взглядами поедаете. А хозяйка бакты даже хатта может научить жадности.
От ее интонации так и веяло чопорным ханжеством, и Коррану это не нравилось. В отличие от того, что представало перед его глазами. Миракс мило потупилась и прикрыла грудь ладошкой, по возможности шире растопырив при этом пальцы.
— Ты наглоталась охладителя…
— Я уже полчаса тебе это рассказываю.
— … больше, чем думала, — Хорн продолжил допрос.
— С чего ты взял, доктор?
— Я здесь или где?
— Значит, придется признать, что отпрыск Хэла Хорна умнее, чем предполагалось.
— Но ты же думала, что я с ней.
Отпрыск Хэла Хорна глупее, чем ты можешь себе представить.
— Все ошибаются. Даже ты, когда пытаешься с ней любезничать.
Корран мучительно улыбнулся.
— Значит, Эриси жадная, а ты — мой ангел-хранитель?
— В Галактике много женщин, Хорн. Эта тебе не подходит.
— А кто подходит? Ты, что ли? — огрызнулся он.
— Мечтать не вредно, КорБез, — отрезала Миракс.
Но взгляд у нее был удивленный. Корран тоже удивился. Он много раз слышал подобные фразы, произносимые с различной степенью горячности, от любого разумного существа, способного говорить на общегалактическом. И не мог сосчитать, сколько раз он в ответ просто пожимал плечами, даже не вдумываясь, что ему говорят на самом деле.
Корран присел на край койки Миракс, вовсе не уверенный, что мистрисс Террик не вытащит сейчас из-под подушки бластер и не пристрелит его.
— Слушай, день был долгий, завтра день будет еще круче. Я не хотел тебя обижать.
— Я знаю, — вздохнула она. — Это я так на тебе отыгрываюсь. Терпеть не могу тайферрианцев. Цена на бакту ползет вверх, на Тайферре во всем винят ашерн, мол, те устроили набег на завод. Время от времени я зарабатываю на бакте кругленькую сумму, но сейчас у меня просто нет денег на большую закупку. Мне еще надо пополнить запасы провианта, да и ремонт встанет в кредитку.
— Хотел бы я тебе помочь…
— Не сомневаюсь. Если бы я задумала прикончить папашу, я бы послала ему запись нашего разговора. Сынок Хэла Хорна предложил помощь Миракс Террик в нескольких рейсах, это надо же!
— А где-то между орбитами Кореллии и Селонии, — подхватил Корран, — прах моего старика пытается собраться воедино, чтобы остановить меня.
Он похлопал по одеялу в том месте, где предполагалось быть коленям Миракс.
— Хотя помощь я предложил всерьез.
— Верю. Ладно, если завтра наткнешься на что-нибудь достойное продажи, вспомни обо мне, хорошо?
— Если завтра я окажусь на земле, то единственным предметом экспорта стану я сам и исключительно на Кессель.
— Тогда выкопай там для меня чуть-чуть спайса.
— С удовольствием.
Миракс подтянула колени к груди, обхватила их руками.
Корран из последних сил старался смотреть собеседнице прямо в лицо и не опускать взгляд ниже — к соблазнительным выпуклостям, плохо прикрытым одеялом.
— Все так плохо, да?
— Есть и светлые моменты. Например, импам не известно о нашей атаке, — Корран помолчал и честно сознался, что, пожалуй, это единственный светлый момент.
— Хоть что-то, — Миракс протянула руку и коснулась его медальона. — Это то, что я думаю?
Хотелось бы знать, о чем думает эта непредсказуемая девица? Корран пожалел командира. И как только Ведж ее переносит?
— Я не знаю. Вообще-то это отцовский талисман на удачу, — Корран снял медальон, протянул его Миракс. — Отец носил монетку в кармане, но я вечно все теряю. А ты о чем подумала?
Миракс подставила ладошку под медальон.
— Это джедкред, — сказала она.
— Как?
— Так их отец называет. По виду монетка, а на самом деле памятный медальон. Его чеканили, когда кто-нибудь с Кореллии становился магистром Ордена. Их дарили семье, близким друзьям, учителю, ученикам…
— Откуда ты все это знаешь? — любопытство брало верх над усталостью.
— Дело есть дело. Я вожу не только спайс, красавчик. Обычно я практикуюсь на антиквариате, а такие вещички стоят дорого с тех самых пор, как Император завладел рынком, убив всех джедаев. Как твой отец заполучил медальон?
— Точно не знаю… Деду когда-то в одном расследовании помогали джедаи, — Корран взял медальон, посмотрел на выбитый профиль. — Наверное, этот парень — один из его друзей. Дед говорил, что его лучший друг погиб во время Войны Клонов.
— Надеюсь, тебе талисман принесет больше счастья, чем этому парню.
Корран надел медальон.
— Ты не единственная, кто на это надеется, — он спрятал зевок под ладонью. — Прости, это не из-за тебя.
— Знаю. Уже поздно. — Миракс вновь уютно свернулась на койке.
— Да, очень хочется спать…
— Мне тоже. Корран облизал губы.
— Я просто пойду вон туда и лягу.
Желание было искренним только наполовину.
— Сделай милость, — Миракс натянула одеяло до самого подбородка.
Забыв про душ, Корран промаршировал до кровати, сел и сдернул ботинки. Затем наступила очередь комбинезона и — опять неудачно.
— Я думал, ты собиралась уснуть.
Теперь из-под одеяла были видны только обрамленные густыми ресницами невинные детские глазки и чуб черных волос. Все остальное скрывалось под одеялом, хотя Миракс ухитрилась так туго накрутить его на себя, что глаз невольно цеплялся за выпуклости и впадины.
— До сих пор собираюсь. Мне интересно…
— Чего еще? — Корран насторожился.
— Ты не замерзнешь сегодня ночью?
Корран решительно разделся до трусов и поспешно юркнул под одеяло. Вопрос звучал абсолютно нейтрально, но почему-то навевал мысли о двоих в одной постели под одним одеялом… Одиночество и страх улетучатся при одном лишь прикосновении ее рук.
— Миракс, я не замерзну.
За такое геройство впору награду на грудь. Медаль. Кореллианские «кровавые полосы», не иначе. Правда, соотечественники, как всегда, решили быть оригинальными, и этот знак отличия носят вовсе не груди. Хорн смутился.
— Хорошо, — девица не спускала с него глаз. — Я просто спросила.
