дня. Он сильно похудел. Это было видно по одежде.
– Да, поем, – ответил Андрей Николаевич.
Митяй Кожа достал из ящика еду, большую порцию отличной саранчи, красиво уложенную на длинный и сочный кусок кактуса.
«Хлеб, кажется, в этих местах экономят». Он стал есть, стараясь управиться с едой побыстрее, так как квадроцикл снова поехал, и из-под его колёс полетела вездесущая пыль.
Но и без хлеба ему было очень вкусно, и, запив съеденное литром воды, он почувствовал насыщение, а с ним пришло и успокоение. Уполномоченный больше не думал о рапорте. Это потом. Пока же он слушал, как стучит двигатель квадроцикла, да иной раз, перекрывая его, поёт какую-то заунывную мелодию Ефимыч. И тут Митяй что-то сказал, чуть обернувшись к нему.
– Что? – не понял уполномоченный.
– Лёшкин палец, – казак указал на одинокий и высокий камень, возвышавшийся над барханами.
– Часа через два будем в Губахе, – пояснил его пожилой товарищ.
«Губаха».
Горохов стал вспоминать давнее дело, что у него там было, и незаметно задремал.
***
До четырёх утра просидели в Губахе, поспали. Казаки – люди прижимистые, снимать ничего не стали. Поели и легли спать в кузове квадроцикла. А Горохов, несмотря на то, что ноги ещё болели, прошёлся немного по главной улице города. Городок показался ему более живым, чем в прошлый раз. Людей, кажется, прибавилось. Ему подумалось, что это люди, переселившиеся из Полазны. Не все решались сразу перебираться в перенаселённые Березники и Соликамск. Там людям пришлось бы тяжело работать где-нибудь на опреснителях или на сушке амёбы. А тут ещё можно было найти свободные участки для сбора саранчи или для лова рыбы в Большом озере, что находилось восточнее городка. А вот песок с улиц убирали не очень активно. Наверное, ботов для уборки городской голова не закупал. Наверное, и негде их было закупать после того, как армейцы разгромили все биофабрики в районе Полазны.
За два часа до рассвета казаки встали.
– Ну что, инженер, готов? – спрашивал его Ефимыч, попивая чаёк из крепенького, видавшего виды термоса.
– Готов, – отвечал Горохов. Он только что съел ещё один бутерброд из кактуса с саранчой. И опять отметил, что тот был вкусный.
– Ну, тогда поедем по холодку, – продолжал старый казак. – Спешить не будем. Бог даст, к вечеру дотащимся до Березняков.
– Раньше, – не согласился с ним Митяй Кожа и повторил уверенно: – раньше будем. Тут же тракт. Дорога какая-никакая, но есть.
И он оказался прав. Дорога, старая грунтовка с кусками асфальта, и вправду была, хоть местами её и перекрывали гуляющие по степи барханы, но ехать по ней было можно.
В самый солнцепёк, когда ещё не было двух часов дня, на севере перед ними показалось серо-жёлтое низкое облако.
– Эй, инженер, Березники, кажись, – обернулся к нему Ефимыч.
Да, эта была пыль большого города. Его города.
На въезде пробка, десятки тягачей и грузовиков, сотни небольших частных квадроциклов собрались перед четырёхполосной главной городской артерией города. В пробке простояли почти полчаса, пока доехали до первого поворота.
– Это что ж такое!? – удивлялись казаки, видимо, давно тут не бывавшие. Пыль покрывала всё вокруг – и машины, и дома – толстым слоем. Степняки смотрели на скопившийся транспорт и приговаривали: – Как они тут живут, эти городские?
– И не говори! Я бы тут рехнулся.
– Обычное дело, – отвечал им уполномоченный. – Сворачивайте тут направо, я покажу дорогу.
Андрей Николаевич всё ещё не решил, что писать в рапорте. Не решил. Ему нужно было ещё время, чтобы подумать. И настроение было у него так себе. Он был напряжён. И ещё на подъезде к городу решил пока не заезжать ни в Трибунал, ни домой. В Трибунал не хотел ехать потому, что был не готов отчитываться перед руководством, а домой – потому что боялся, что за домом могут следить. Кто? Да кто угодно. Костоломы Люсички, например. Или северяне. Ну а почему нет? Эти запросто могли устроить слежку, ведь вестей от Кораблёвой они получить не могли, а вот весточка о том, что уполномоченный остался в живых, уже могла до них дойти. Вот они и будут ждать его у дверей дома. Чтобы задать ему пару-другую вопросов. В общем, домой пока он тоже не хотел идти. Как и звонить.
Валера. У него можно было взять денег, чтобы рассчитаться с казаками, заодно снять себе жильё где-нибудь в пригороде, чтобы посидеть пару дней и подумать как следует обо всём. А ещё и подлечить руку. Вдруг ему пригодятся обе руки? Уполномоченный очень не хотел думать о таком развитии событий, но исключать ничего не мог.
– Сюда сворачивайте, – указал он на занесённую песком узенькую улицу, где из-за песка не было ни одной тяжёлой машины. Ряды приземистых домиков для людей небогатых. Старая насосная с напорной башней и кучей солнечных панелей на ней. Шиши, край города, где жил Валера. Уполномоченный не хотел, чтобы казаки видели, куда он идёт. – Вон, останови у напорной башни.
Ефимыч, сидевший за рулём, всё сделал, как просили, остановил квадроцикл в тени. Казаки косились на пару людей, что шатались, казалось, бесцельно в конце улицы по такой жаре: городские, они странные. Горохов вылез из кузова:
– Сейчас схожу за деньгами.
– Ага, только ты недолго, а то нам ещё обратно катить, – сказал ему Митяй Кожа.
– Я быстро, – пообещал Горохов и пошёл по улице.
Он свернул за угол и невольно усмехнулся. Олухи степные. Совсем не знают городские законы. Что ему стоило свернуть в соседний проулок, где есть твёрдый грунт и не остаётся следов, и затеряться среди сотен тысяч людей. Или зайти в любой дом к знакомому и посидеть там пару часов, пока степняки не поймут, что их обманули и деньги им уже никто не принесёт. Конечно, он так не сделает. Ведь он и сам был степным человеком. А там, в степи, так не поступали. Никогда.
Он сразу понял, что что-то не так. Для этого одного взгляда на дом Валеры ему было достаточно. Одной детали хватило. Но эта деталь была более чем красноречива. Никто и никогда в городе не оставляет входную дверь открытой. Песок, пыль, насекомые, зной моментально воспользуются даже самой маленькой щелью, чтобы проникнуть в жилище. А входная дверь в дом его старого знакомца была приоткрыта. Всего на пару сантиметров, но и это было удивительно. Генетик поставил на свой дом отличные дорогие уплотнители… Ну, наверное, не для того, чтобы держать дверь открытой. Забыли закрыть? Его горячая Марта Рябых внесла продукты
