Ознакомительная версия.
Откатили катапульту к мосткам, а потом выкопали неглубокий окоп, а вдруг что, то будет, где укрыться. Чернава с Дариной тоже пришли полюбопытствовать, но моим безапелляционным жестом были отправлены домой.
– Потом покажем, если испытания пройдут нормально, – сказал я им вслед, когда увидел, как Дарина обиженно на дула губы и ее глаза заблестели, – а сейчас опасно.
– Нечего бабам тут делать, – хмуро сказал Варас, взвешивая в руке один из зарядов и при этом важно пыхтя трубкой.
– И с этим рядом тут нечего делать, – выдернул я у него изо рта трубку, – совсем, что ли? А подожжешь случайно фитиль, и что? Привыкай, Варас, все, что связано с порохом и прочим взрывающимся, не любит легкомыслия и шуток, тем более с огнем. В моем мире про это целые книги писаны, причем практически каждое правило человеческими жертвами подтверждено.
– Ну ладно, – Варас опустил бомбу в корзину на земле, – не буду… Давай тогда сначала уж подымим, только набил же трубку.
– Давай…
– Ну что, готов? – спросил я Вараса, держащего веревку спускового механизма, – скомандую «огонь» дергай. Скомандую «отставить», ничего не делаешь. Понял?
– Да уже по какому разу-то… сколько можно? – возмутился Варас.
– Все, готовься…
– А ты в окоп ныряй, – рявкнул я на Даука.
Положив в бомбу в углубление на деревянной площадке, которой заканчивалась металлическая пластина, я еще раз все проверил и поджег фитиль от тлеющего толстого шнура, намотанного на короткую палку. Фитиль занялся, зашипел и я скомандовал: – «Огонь!»
Бздыннь!.. Спуск сработал, пластина разогнулась, шлепнулась о стопор, зад катапульты подпрыгнул, а бомба, пролетев метров сто, булькнула в воду…
– И что? – почесал курчавый затылок Варас.
– Фитиль длинный… или взвод короткий.
– Ты уже реши, чего там… короткий, длинный, – хмыкнул Варас.
– Ладно, взведем посильней, – начал я крутить трещотку взвода, считая обороты, – на три оборота сделаю.
Еще раз проверив готовность расчета, опять загнал Даука в окоп, уложил следующую бомбу, поджег и снова скомандовал: «Огонь!»
Бздыннь! Бабах!!!!
– От, это дело! – Расплылся в улыбке Варас. – Шагов на двести улетела и прямо у воды громыхнула.
– Вот, сразу и запишем, – я написал углем на станине – 3-200/7, что означало – три оборота взвода, на дистанцию двести шагов и с семисантиметровым фитилем.
– Ну что, на полный завод? – потирая руки, спросил Варас. – Это сколько оборотов?
– Не больше четырех.
– Крути тогда… вот это капульта! – продолжал Варас восхищаться результатом выстрела. – Вот это да! Такую в Желтых горах поставить на перевале и все! Икербов по скалам размажет.
– Катапульта, – поправил я его.
– Да какая разница! Эх, будет что Талесу показать!
– Варас, а как же скрестить мечи с врагом? – поддел я его.
– Хм… это вот ты, молодой, скрещивай, а я стар уже, – отмахнулся Варас, – мне вот за веревку дергать теперь!
– Ладно готовься… готов?
– Готов!
– Огонь!
Бздыннь! … … … Бабах!
– Шагов триста, – прищурился Варас, – да, не больше, и грохнула уже, когда меж кочек упала.
– Точно триста?
– Да в этом месте до тех кочек триста шагов будет.
– Хорошо, запишем, – и я сделал следующую запись – 4-300/10.
– А что, всего три?
– Хорошего помаленьку, вот Тарин приедет, еще три сделаю, чтобы показать. У нас была задача испытать, и мы испытали.
– Ладно, покатили эту капульту… в сарай закатим, а то дождь вон собирается, – сказал Варас, присел и, приподняв задние колеса, развернул катапульту по направлению к калитке.
– А говоришь старый.
– Да, мечом махать старый. Покатили уже, а… эм… И что ты тут намалевал?
– Это на языке моего мира, – улыбнулся я.
– Ничего не понятно, дайка уголь, я рядом напишу… Как там?
Я продиктовал Варасу «баллистическую таблицу», и мы покатили катапульту дальше.
Ночью лило как из ведра, и перед сном мы бегали с Дауком к мосткам вытащить лодки на берег и перевернуть. Утром дождь прекратился, и обрадовавшись полным бочкам чистой воды, мы решили истопить баню, но это после ужина, а пока еще куча дел.
Да уж, так и никакой собаки не надо… то, что рядом кто-то чужой, я почувствовал минут за десять до того, как на тропе, ведущей из леса, показался всадник и направился к воротам. Как я это почувствовал? Как говорится, нутром, начало как-то крутить в районе солнечного сплетения, некая сила заставила напрячь все чувства, и я отчетливо услышал, что в лесу кроме пения птиц и возни мелкой живности, хрустнула ветка, причем хрустнула она глухо, так как мокрая. А потом и размеренный топот копыт услышал.
– Послание от князя Талеса, – прокричал всадник, остановившись у ворот.
– Даук, ну-ка сбегай, – кивнул Варас в сторону ворот.
– Да, это посыльный из городища, он мне бляху показал, – сказал Даук, когда вернулся от ворот к кузне.
– Ну впусти тогда, чего человека за воротами держать, – сказал Варас, вытирая руки, измазанные в глине об фартук, – и коня сведи в выгородку да напои.
– У меня послание от князя Талеса для его оружейников.
– Да, это мы, – не без гордости кивнул Варас, – проходи в дом.
– Вот, – посыльный протянул кожаный тубус, крышка которого была зафиксирована шнурком, а шнурок опечатан куском смолы.
Послание читали вслух, уже сидя за столом и угостив посыльного вином, которое нам привез Лас со своей заимки. Само послание, собственно, было коротким, его прочитала Дарина, и нам стало понятно, что прибывший посыльный один из первых сотрудников княжеской почтовой службы. Талес несколькими строками рассказал, что распорядился при каждом каменке организовать Посыльный дом, в котором будут служить сотрудники «почты Трехречья». Так же Талес сообщил, что воевода Тарин собирается выехать к северным границам с проверкой через неделю, а заодно и к нам, узнать, как устроились, трудимся ли на благо княжества, ну и доставить нам жалование.
– Пообедаете с нами? – вежливо предложила Дарина.
– Спасибо, но нет… Надо до вечера до каменка на восточном торговом тракте успеть, а наутро обратно скакать, так что благодарю за то, что коня напоили, и поеду я.
– Подожди немного, Дарина, пиши на обратной стороне письмо воеводе Тарину, – сказал я.
Проводив посыльного, принялись за работу, и до обеда закончили наконец-то с печью. Варас как-то хитро проложил топку дровами и поджег, сказав, что греть будет не сильно и лишь подсушит, а с обеда уже прокалим печь по полной и завтра можно попробовать плавить руду.
После обеда я и Варас продолжили заниматься литейкой, а Даука отпустили приводить в порядок ограду, вручив ему топор для рубки жердей. Но спустя буквально полчаса он вернулся весь такой загадочный и сообщил, что в лесу бродит дака – местная разновидность косули, точнее это был косуль, «вот такие рога» – растопырил руки Даук. Мы побежали в дом, я схватил дробовик, который уже прижился на крюках в стене у двери, а Варас мой арбалет, стрелять из него он научился на пять с плюсом, пока мы жили в форту, ну и собственно свой навык он подтвердил, застрелив дака одним выстрелом, наповал, попав прямо в сердце.
Ознакомительная версия.
