Палатка привезена, лежит на складе в дельте. Но ставить её рано. Вот когда гидрологи обследуют и расчистят низовья реки, двинутся по ней вверх, тогда и поставим. И следующую тоже, где-нибудь возле слияния Большой и Малой Аки.
В общем, если прикинуть на круг, кое-что тут сделано. Изменился северо-запад континента. Хотя и не всё удалось. Не одна моя воля тут действовала. Не дремало и зло. Почему-то оно всегда и везде наступательно. За исключением, может, уникального нашего Совета, где наступает чаще всего Розита.
Однако и в нашем Совете всякое бывало. До Розиты…
Что будет у нас с нею дальше? Куда вывезет кривая? Не представляю! Пожалуй, это единственное моё будущее, которое тонет в сплошном тумане. Вполне понятно и откровенно, не словами, а поступками Розита объяснила, что от меня сие меньше всего зависит. Все давние мои решения полетели вверх тормашками от нескольких её движений. Играючи разметала мои умственные построения. Она оказалась сильнее меня и смелее. Никуда от этого не уйдёшь. И, значит, всё будет так, как она захочет.
Не зря, видно, шутливо пела она в далёком «юбилейном» концерте: «Всё будет так, как я хочу, как я хочу!»
Всё, кроме одного: с Лу-у я не расстанусь.
А уж чего захочет прелестная умная смелая и превосходно образованная женщина, кто же угадает? Если какой наивный и Возьмётся угадывать — точнёхонько угодит пальцем в небо.
Может, на том концерте Розита персонально меня предупреждала? А я, болван, не понял?
…Перед отъездом из дельты, на прощанье, уже на причале, прежде чем перепрыгнуть на палубу покачивающегося рядом «Вихря», Розита прочитали мне пять стихотворных строк:
— Грянет день, ещё не данный,
Буду я опять вблизи —
Незнакомкою туманной,
Синевой обетованной,
Незабудкою в грязи…
— Чьё это? — спросил я. — Твоё?
— Была такая поэтесса, — ответила Розита. — Юнна! Единственная отличная поэтесса с таким именем. Те строчки, что между вальсами и «Венгерскими танцами», — тоже её. Но они же и мои — если я их помню, если они звучит во мне. «Если я от этих строчек плачу, значит, мне они предназначались…» Это уже не Юнна. Это её почти современница — Вероника… Пойми, Санюшка: мы с тобой живы, пока сходим с ума. Перестанем безумствовать — считай, полноценная жизнь на этом и кончилась. Жить надо страстями! Если, конечно, повезёт… Потом, когда уйдёт молодость, мы будем вспоминать в ней только свои безумства. Всё остальное сотрётся в памяти, затянется мутной пеленой. А безумства наши будут сиять до конца — как звёзды первой величины на небе. Они бессмертны — для краткого мига человеческой жизни…
Может, она права? Может, действительно мы живы, пока бушуют в нас страсти? Пока мы любим, страдаем, мечемся, ищем?.. А то, что потом — жизнь ли это?
У кого бы спросить? Кто таким сокровенным поделится?
В конце концов, мы не ангелы, мы люди, всего лишь люди!
…В селении купов звучит сейчас из динамиков голос Розиты, и наверняка Лу-у переводит своей подруге слова любимой песни:
На планету,
Где нет зимы,
Где весной
Не журчат ручьи,
Где леса и луга
Ничьи,
Навсегда прилетели
Мы…
…Объяснив всё главное, что сегодня предстоит сделать, я закончил:
— А теперь, братья мои, за работу! Труд каждого из вас приятен сынам неба. Они отблагодарят вас! Тун эм!
Традиционный утренний разговор закончился, и люди племени купов стали расходиться — за грибами и ягодами в лес, к рыболовным сетям на Аке, к моторкам на морской рыбный промысел, на огороды, чайную плантацию, кукурузные делянки и птицеферму, в телятник и свинарник. Только пяти молодых охотников не было на утреннем разговоре, потому что ещё затемно утекли они в лес. Да старый оружейник Бир никуда после разговора не пошёл — просто развернулся к своему железному верстаку. Возле него и сидел… Он обычно не отходит от верстака во время утренних разговоров с племенем. Интересуют Бира не сегодняшние рабочие планы — у него они свои, одному ему ведомые! — а общие планы на будущее. Так сказать, перспектива! Да ещё отношения с другими племенами. По интересам он типичный «международник». И в своих «проповедях» я это учитываю: включаю в них новости из соседних племён, сведения о том, кто и зачем приплывёт или прилетит к нам в гости, когда и с чем подойдёт к причалу очередной «Вихрь». Хоть и видели его купы не раз: на берег к каждому приходу корабля сбегается обычно почти всё племя.
Впрочем, в селении всегда отыщется какой-нибудь из молодых айкупов, который «Вихрей» ещё не видал. Молодые айкупы приходят сюда постоянно — и парами и поодиночке, приглядываются, изучают здешнюю жизнь и нередко строят здесь хижины, включаются в общую работу. Благо хватает её на всех! Но вот невест теперь не хватает. Девушки купов по-прежнему предпочитает «своих», и молодые айкупы уходят за невестами в далёкое родное селение. Или — реже! — в ближнее селение ту-пу. А там вождь Фор требует, чтобы невесту жених «отработал» на стройке.
Пещеры теперь ту-пу не роют — негде! — зато «Вихри» постоянно привозят им новые кубики-комнаты. И строительной работы — в достатке. Некоторым айкупам она очень нравится, и они остаются жить у ту-пу, как строительные рабочие.
В общем, есть о чём поговорить с приютившим меня племенем, и незаметно, между делом, ввернуть в беседу те принципы поведения, которые когда-нибудь, в далёком будущем, позволят сделать «из англов ангелов». Как завещал в глубокой непроглядной древности папа римский и посоветовал мне Тушин.
Не касаюсь я в своих утренних разговорах только одного пункта нравственности: супружеских измен. И потому, что сам грешен, язык не повернётся, и потому, что купы сквозь пальцы смотрят на довольно редкие в своей среде супружеские измены. Ни крика нет по этому поводу, ни драк, только насмешки. Чаще всего над мужчинами. Тут, по-моему, сама жизнь будет постепенно учить.
Однако даже нас она толком этому не научила…
Закончив разговор, я снял переливающийся всеми цветами радуги жреческий хитон (наши женщины в Городе клеили из этой пёстрой ткани купальники!), закинул его за плечо и тоже отправился работать. Нужно коротко суммировать новую информацию для Совета из беспокойной дельты Жога, прикинуть заявку на ближайший рейс «Вихря» или вертолёта и передать в Город.
За столом пришлось просидеть полчасика. Ибо краткость передачи требует предварительной работы. А время дорого всем — в том числе и ребятам на узле связи. Общий наш цейтнот не щадит никого.
