Всеволод Глуховцев - Смерти нет

— Ну так вот. Вот здесь, — ноготь ткнул где, — сразу три исходных точки таких дорог.

— Вокзалы, — сказал Даня.

— Да! Три вокзала. Вот они.

— Ты был там? — спросил Бабай.

— Ну... — Гвоздь чуть замялся. — Быть-то бывал, но... Там эти гады шастают... ну, словом, вот он лучше расскажет, — кивок в сторону Мартина.

Все воззрились на него. Он ничуть не смутился.

— Наш друг совершенно прав, — деликатно подтвердил он. — Действительно, гоблины там хозяйничают. Однако мне удалось проникнуть туда.

— На все три? — уточнил Бабай.

— Увы, нет. На два. Один и остался неизученным... Но это не важно. Важно то, что именно на этом вокзале, — он показал пальцем, куда более чистым, чем Гвоздев, — вот здесь. Здесь сохранилась таблица с указанием городов, куда идут поезда. Так и висит себе прямо на стене.

Он оглядел слушателей. Во взгляде мелькнуло что-то озорное, и Бабай почувствовал, как сердце его заволновалось, затревожилось, побежало быстрее...

— Ну? — воскликнул он. — Таблица. И что?

— А то, что много там было названий разных городов. Иные и не запомнишь. Но один я запомнил точно. Несложно! Название совсем короткое...

— Уфа!

Это Шуруп вновь выпалил и в испуге захлопнул себе рот сразу двумя ладошками. Но грозный начальник лишь зыркнул темными глазами. Рука его, правда, дернулась было дать щелчка, но сам же он себя и тормознул.

Он ведь и сам едва не ляпнул то же самое. Просто Шуруп успел на полсекунды раньше.

— Да! — воскликнул Мартин радостно. — Так и есть. Я это запомнил...

Ну а дальнейшее можно было не объяснять: как он услышал от Михея, что пришельцы как раз из этого города Уфы, как посмеялись такому совпадению; а потом как родилась мысль отправить кого-нибудь из своих вместе с ребятами, когда они решат вернуться на родину... Все это ясно. Поставил точку Гвоздь:

— А я когда услыхал про это, стал карту свою смотреть. Нашел вокзал, глянул, куда от него рельсы тянутся. Во-он, видите? И вот дорога...

— Шоссе, — подсказал Бабай.

— Да. Вот они. Топай вдоль, не ошибешься. Так прямо и войдешь в свою Уфу.

— Ха! Легко сказать...

— А я не говорю, что легко...

Даня вдруг рассмеялся. Гвоздь поперхнулся на полуслове.

— Что ты?

— Да я знаете, что подумал? Ведь из этой ноосферы Серегиной... если она и в самом деле многоразмерное пространство, то из нее все наши расстояния — рукой подать. И Москва, и Уфа, все вместе, в одной куче...

— Погоди. — Бабай нахмурился. — Ты хочешь сказать, что войди мы с Серегой туда, то перемахнули к себе за секунду?

— Не знаю, — сказал Даня. — Не уверен. Мы ведь не знаем почти ничего... Да что почти! Совсем ничего. Может из такого состояния в наше уже не вернуться. И тогда рукой-то подать, а толку — нуль...

— Ну, господа хорошие, — вмешался Михей, — это все теории. Дело прекрасное, но не ко времени. Давайте подводить итоги.

Подвести оказалось несложно. Уфимцам оставалось собрать свое барахло, выбросить ненужное, упаковать нужное, добраться с проводником до Ново-Рязанского шоссе...

— Зачем проводник? — удивился Мартин. — Я знаю путь.

— Не промахнешься? — с подозрением спросил Бабай.

— Ни в жизнь! — заверил тот.

— Вот и замечательно. — Михей оживился, потер руки. — Замечательно! Тогда что ж... на этом позвольте откланяться. Продуктами вам помочь?

— Не откажемся! — твердо заявил Бабай.

На том и порешили.

Собираться в дорогу весело. А когда собрались и пришла минута расставания — грустно.

Проводить уфимцев явилась вся Данина команда: он сам, Гром, Немо, Гвоздь, Катя, Тэйки. Они даже умылись и приоделись — насколько это возможно.

Прибыл и Михей с двумя безымянными и безмолвными помощниками: те тащили на горбах мешки с продуктами.

— Как обещал! — гордо объявил он.

Продукты распределили поровну между путниками. Нагрузка получилась нехилой: жратва, вода, оружие, боеприпасы...

— Нелегкий путь, — вздохнул Гондурас. Дойдем! — отрезал Бабай.

Он не любил пессимизма.

— Да я разве что?.. — пошел Гондурас на попятную. — Дойдем, конечно.

— Ну и нечего трепаться зря. Легко, нелегко... Все! Пора.

— Присядем на дорожку, — сказал Даня. Присели. Помолчали. Бабай решительно хлопнул рукой по колену:

— Ну все!

И вот тогда до каждого дошло, что вправду — все.

У сентиментальной от природы Гульки глаза сделались на мокром месте. Губы дрогнули, нос захлюпал... Кто-то взялся подшучивать над ней, но кошки на душе заскребли у всех.

Бабай сразу смекнул, что тянуть нечего. То же сообразил и Даня. Они переглянулись и поняли друг друга.

Последние слова, улыбки. Последний взмах руки. Походная колонна, возглавляемая Мартином, потянулась вперед.

Бабай вспомнил, как два дня назад они провожали Сергея, Костю... и странно! — почудилось ему, что это было черт-те сколько лет назад. И так захотелось оглянуться... но он стиснул зубы и ускорил шаг.

... Давно скрылись из виду ребята, исчезли Михей и его тени-спутники, а Даня, Гвоздь, Немо, Гром, Тэйки и Катя все стояли и смотрели в ту сторону, куда ушли их друзья. Почему-то не могли они разойтись.

Наконец Даня промолвил:

— Ну что, друзья... Вот и эта страница нашей жизни перевернута. Надо жить дальше.

— Будем жить, — сказал Немо.

— Будем, — подтвердил Даня. Улыбнулся. Тряхнул головой и сказал еще раз: — Будем.

Балам (тат. , башк.) — примерно «малыш», «малец».

Апейрон (греч., беспредельное) — согласно учению древнегреческого философа Анаксимандра, неопределимая и неощутимая тонкая материя, являющаяся основой мира. Примерно соответствует современному термину «энергия».

Клобук — цилиндрический головной убор с черным покрывалом, ниспадающим на плечи

Аз есмь (церковно-славянское) — я есть.

Автоматический пистолет Browning — high power (браунинг высокой мощности), сконструированный в 1935 году в Бельгии, стал этапом в истории оружия. Кроме прочих позитивных качеств его отличает еще и дьявольски элегантный дизайн.