— Ты настоящий друг.
— Это бесценный медальон, — раздался голос вернувшегося Кандуса. — Я сейчас же ухожу и попытаюсь организовать дуэль.
— Не забудь передать Ройас то, о чем я просил, — напомнил я.
Время тянулось невыносимо медленно. Дело близилось к вечеру, но никаких известий от Кандуса не поступало. Видимо, у него ничего не получилось. Я сидел и размышлял о том, что неотвратимо надвигалось: Лана убьет себя, и я ничего не могу сделать, чтобы предотвратить трагедию. Неожиданно моего плеча коснулась рука. Мягкая рука. И очень нежный голос ласковой музыкой прозвучал в моих ушах.
— Почему ты раньше не сказал мне об этом?
— Ты так быстро ушла, что не дала мне времени все объяснить.
— Мне очень жаль, что я доставила неприятности Лане из Гатола и приговорила тебя к смерти.
— Как это?
— Птантус приказал Мотусу драться и убить тебя.
Я обнял Ройас и крепко поцеловал не в силах сдержаться — настолько я был счастлив:
— Прекрасно! Ты сама себе не представляешь, что ты сделала для меня!
— О чем ты?
— Ты дала мне возможность встретиться с Мотусом в честном бою. Теперь я знаю, что могу спасти Лану — по крайней мере от Мотуса.
— Мотус убьет тебя!
— Ты будешь смотреть схватку?
— Я не хочу видеть, как ты умрешь, — всхлипнула она и прижалась ко мне всем телом.
— Тебе не о чем беспокоиться. Меня не убьют, а Мотус уже никогда не будет иметь женщину — ни Лану, ни какую-либо другую.
— Можешь передать его друзьям, чтобы они начинали копать Мотусу могилу, — сказал Птор Фак.
— Вы так уверены? — переспросила Ройас.
— Принцесса уже наша, — сказал Птор Фак. Это выражение из игры в джетан, которое означает, что противник проиграл главную фигуру, а с нею — и всю партию.
— Надеюсь, что вы оба правы, — сказала Ройас. — Вы вселили в меня надежду. Невозможно не поверить Дотару Соджету.
— Ты знаешь время дуэли?
— Сегодня вечером. В большом тронном зале.
— А что будет потом, когда я убью его?
— Тогда Птантус придет в ярость. Он потеряет не только воина, но и деньги, которые поставил на него. Но мне пора, — и я почувствовал, как что-то упало в мой карман, и затем она ушла.
По тому, с какой осторожностью она опустила этот предмет в мой карман, я понял, что она не хочет, чтобы об этом узнал кто-либо еще. Я не стал доставать его, опасаясь, что за мной могут подсматривать. Мне уже начинало действовать на нервы то, что нельзя было быть уверенным, что за мной не наблюдают, а мою речь не подслушивают. Я стал нервным, как кошка с семью котятами.
После долгого молчания Птор Фак спросил:
— Что ты собираешься делать с нею?
Я понял, о чем он. Тот же вопрос мучил и меня.
— Если нам удастся выбраться отсюда, — сказал я, — я отвезу ее в Гелиум, и там Дея Торис постарается убедить ее, что на свете много достойных мужчин, помимо меня.
Я знал, что Дея Торис не будет ревновать. Она была уверена в том, что я люблю только ее одну.
— Ты смелый человек, — заметил Птор Фак.
— Ты просто не знаешь мою Дею Торис. Это не я смелый человек, а она — мудрая женщина.
И я стал думать о ней, хотя должен признаться, ее образ никогда не покидал моих мыслей. Я живо представлял ее в мраморном дворце Гелиума, окруженную великолепными мужчинами и женщинами. Я чувствовал ее руки, как будто мы танцевали с нею. Я видел ее так, словно она прямо сейчас стояла передо мной. Сколько воспоминаний теснилось в моей голове!
Мягкая рука, коснувшаяся моей шеи, вернула меня к действительности. Нервный и напряженный голос прошептал:
— Живи, живи, ради меня! Я вернусь в полночь, и ты должен быть здесь, — с этими словами она исчезла.
Не знаю почему, но ее слова успокоили меня. Они вселили в меня уверенность в том, что в полночь я буду свободен. Я вспомнил, как она опустила что-то в мой карман, и решил посмотреть, что это такое. Я сунул туда руку и нащупал несколько шариков — значит, тайна невидимости в моих руках! Я придвинулся ближе к Птор Факу и незаметно сунул ему в руку один из шариков.
— Возьми, — прошептал я, — через час после приема ты будешь невидимым. Перейди в дальний конец площади и жди. Я вернусь тоже невидимым. Жди моего свистка и ответь мне так… — я просвистел несколько тактов из гимна Гелиума. — Понял.
— Что ты понял? — раздался голос.
Черт бы их побрал! Снова кто-то грозит спутать мне все карты. Что он мог слышать? Я боялся даже думать об этом, но вот чьи-то руки сняли с меня оковы.
— Ну? — произнес голос. — Что же ты понял?
— Я только что рассказал Птор Факу, — заговорил я, — как я собираюсь прикончить вашего Мотуса. И он меня понял.
— Значит, ты думаешь, что убьешь его? Тебе придется удивиться, когда ты встретишься с ним. Идем, нас ждут.
Я с облегчением вздохнул. Видимо, этот охранник ничего не понял.
— Увидимся позже, Птор Фак, — сказал я.
— До встречи, — ответил он.
В сопровождении воина я направился по улицам города во дворец Птантуса, джеддака Инвака.
— Ты считаешь, что сумеешь убить Мотуса? — снова спросил меня воин, которого я теперь видел.
— Да.
— Сегодня ты получишь наглядный урок фехтования. Но воспользоваться этим уроком ты уже не успеешь.
— Если ты так любишь Мотуса, прибереги эти слова для него.
— Я не люблю Мотуса. Его никто не любит. Он — крыса. И я предпочту настоящую крысу, если придется выбирать между Мотусом и ею. Я хотел бы надеяться, что ты убьешь его, но — увы! — он всегда побеждает на дуэлях. Будь осторожен, он очень хитер.
— Так значит, он дерется нечестно? Спасибо, что предупредил. Надеюсь, ты останешься посмотреть на схватку. Уверяю, ты будешь доволен.
— Конечно, останусь. Я не пропущу ее ни за что на свете. Только, к сожалению, я знаю, чем все кончится. Он затратит на тебя не больше пяти минут, Птантус будет недоволен — он любит долгие поединки.
— Да?! Тогда я доставлю ему удовольствие.
Причуды джеддака хорошо согласовывались с моими замыслами. Я проглотил одну таблетку, зная, что через час проявится ее действие. Мне нужно было потянуть время. Я шел медленно к даже остановился зашнуровать сандалии.
— Почему ты еле тащишься? Ты боишься?
— Ужасно. Мне все твердят, что Мотус легко расправится со мной. Ты думаешь, что человек может бежать к собственной смерти?
— Я не тороплю тебя.
— В Инваке много добрых людей, — заметил я.
