— В Инваке много добрых людей, — заметил я.
— Конечно. Ты думаешь, здесь есть и злые?
— Пиэксус, Мотус, Птантус, — перечислил я.
Воин улыбнулся.
— Ты очень догадлив.
— Все ненавидят их. Почему вы терпите? Я помогу вам и начну с уничтожения Мотуса.
— Может, ты и хороший боец, но слишком самонадеян. Я еще не видел фехтовальщика, который, выходя на дуэль, был абсолютно уверен в своей победе.
— Я не самонадеян, а просто констатирую факт. Я знаю, что люди считают меня хвастуном, когда я говорю о своем искусстве фехтования. Но я действительно лучший фехтовальщик двух миров и не понимаю, почему я должен скрывать это. Разве констатация факта — хвастовство? Более того, это спасло много жизней, удержав молодых людей от дуэлей со мною… Я люблю хороший меч и хорошую мужскую схватку. И, надеюсь, что сегодня будет и то и другое. Утверждают, что самоуверенность перед боем вредна, но я не самоуверен — я уверен в своих силах.
Мы добрались до тронного зала. Это был не тот зал, где я впервые встретился с Птантусом. Этот зал был гораздо больше по размерам и более роскошно обставлен. В конце зала стояло возвышение с двумя тронами. На них никого не было. Джеддак с джеддарой еще не появились. Зал был заполнен народом. По бокам стояли длинные скамьи, они так же пока пустовали. Никто не садился до тех пор, пока не придет джеддак.
Когда я вошел в зал, все взоры обратились на меня.
Я выглядел нищим в этой блестящей, выставившей напоказ богатство и пышность, компании вельмож и дворян. Инвакцы, как и все люди Барсума, были красивыми людьми, и свет специальных ламп только подчеркивал их изящество.
Я слышал много комплиментов в свой адрес. Одна из женщин сказала:
— Он совсем не похож на барсумца.
— Он великолепен, — услышал я знакомый голос и увидел Ройас. Когда наши взгляды встретились, я заметил, что она дрожит. Очень пылкая натура. Жаль, что я не могу разделить с ней ложе. Она была очень красива, красивее всех в зале.
— Пойдем, поговорим с ним, — предложила одна из женщин.
— Это интересно, — откликнулась вторая, и они подошли ко мне.
— Как тебя зовут? — спросила Ройас, делая вид, что не знакома со мной.
— Дотар Соджет.
— Он — султан, — сказал один из мужчин. — Кто знает, что такое султан и где находится Оват?
Я едва сдержал улыбку.
— Так где же Оват? — настойчиво спросила одна из женщин.
— В Индии.
— Мне кажется, он дурачит нас. Произносит наскоро придуманные названия. На Барсуме нет такой страны.
— Я не утверждаю, что она на Барсуме. Индия находится на расстоянии сорока трех миллионов миль отсюда.
— Если она не на Барсуме, то где же?
— На Джасуме.
— Идем отсюда, — сказал мужчина. — Мне надоела эта болтовня.
— А мне интересно, — сказала женщина.
— И мне, — откликнулась Ройас.
— Ну тогда наслаждайтесь, только времени у вас мало. Его все равно убьют.
— Ты сделала свою ставку? — спросил я.
— Я не могла найти дурака, который бы поставил против Мотуса. Таким оказался один Кандус, но джеддак покрыл его ставку.
— Плохо, — сказал я. — Ты упускаешь возможность неплохо заработать.
— Ты все-таки надеешься победить Мотуса? — спросила Ройас, стараясь скрыть нежность в голосе.
— Конечно я выиграю, ведь я всегда побеждаю. Ты кажешься мне умной девушкой. Позволь открыть тебе мой маленький секрет.
Она поняла, что я хочу что-то сообщить ей, но этим я поставил ее в довольно двусмысленное положение. Нас выручила другая женщина.
— Иди, Ройас, — посоветовала она. — Интересно, что он скажет.
И Ройас подошла ко мне ближе.
— Что?
— Лана. Как мы будем освобождать ее?
Она затаила дыхание.
— Я не думала об этом.
— Ты можешь и ей отнести таблетку?
— Ради тебя, да. Для тебя я сделаю все.
— Хорошо. И скажи, чтобы она вышла на площадь. Сразу же после полуночи она услышит свист. Она узнает его. Пусть отзовется и ждет меня. Ты сделаешь это, Ройас?
— Да, но под каким предлогом мне уйти отсюда?
— Скажи, что ты пошла делать на меня ставку.
Ройас рассмеялась.
— Прекрасная мысль.
Она о чем-то поговорила с друзьями и вскоре покинула тронный зал.
Люди с нетерпением ждали джеддака, но меня задержка устраивала. Время шло, и момент, когда таблетка подействует, все приближался.
Все как будто складывалось удачно. А когда я увидел Ройас, вернувшуюся и еле заметно улыбнувшуюся мне, я уверился, что все мои тревоги позади. Оставалось неясным только одно — что же будет со мной после того, как я убью Мотуса. Я не сомневался, что Птантус придет в ярость. И может статься, что он прикажет тут же на месте убить меня. Я решил, что тогда, не задерживаясь, побегу на ближайшую площадь. Может, к тому времени таблетка подействует, и я стану невидимым. А уж тогда-то я соображу, что нужно делать.
Раздались звуки фанфар, и все расступились. В сопровождении воинов в зал вошли джеддак и джеддара.
Я посмотрел на большие настенные часы: восемь зодов, или десять часов сорок восемь минут. В полночь Лана станет невидимой, если Ройас выполнила то, что я ей поручил. Но в глубине души я был уверен, что Ройас не обманула меня.
Королевская чета прошествовала к возвышению и заняла места на тронах. Все остальные с шумом разместились на скамьях вдоль стен.
Откуда-то в сопровождении дворянина появился Мотус. Теперь я, мой проводник, а также Мотус со своим секундантом стояли в центре зала. Пятым был судья. Мы все двинулись вперед и остановились перед возвышением.
Судья заговорил:
— Я привел сюда Мотуса и Дотара Соджета, султана Овата, которые решили драться на дуэли до смертельного исхода.
Джеддак кивнул:
— Пусть дерутся. Но следи, чтобы все было честно и по правилам, — добавил он, глядя на меня.
— Я полагаю, что Мотус честно драться не станет, — заявил я. — Но мне все равно. Я убью его в любом случае.
Судья был ошарашен.
— Молчи, раб, — прошептал он, подал мне меч и дал сигнал к началу поединка.
Вместо обычного приветствия Мотус сразу же нанес удар, метя мне в сердце.
— Это глупо, Мотус, — сказал я, отразив подлый удар. — Теперь я заставлю тебя помучиться дольше.
— Замолчи же, раб! — заорал судья.
— Тихо, ты, крыса, — не замедлил ответить я. — И не мешай мне. Я не собираюсь драться с двумя.
Я нанес укол в грудь Мотусу. Струйка крови потекла вниз.
Мотус стал действовать осторожнее. Он действительно был хорошим фехтовальщиком.
