– Ну, что, орлы, пусть всегда будет Рома, пусть всегда будем мы!
Орлы, рядышком усевшись на ложе, незамедлительно выпили и, положив друг другу руки на плечи, грянули разухабистыми нестройными голосами:
Мы в Стафл замечательный этот пришли
Нелегкому делу учиться,
Мы здесь назначение в жизни нашли —
И можно на нас положи-иться!
Мы пройдем сквозь шторм и дым,
Славься, славься, Рома-Рим!
Не расстанусь я со Стафлом,
Буду вечно только с ним!
Не расстанемся со Стафлом,
Будем вечно вместе с ним!
Грядущей, пока неизвестной порой
Плохого вовек не случится.
Спокойно живи, Рома Юнион мой,
Ты можешь на нас положи-иться!
Мы пройдем сквозь шторм и дым,
Славься, славься, Рома-Рим!
Не расстанусь я со Стафлом,
Буду вечно только с ним!
Не расстанемся со Стафлом,
Будем вечно вместе с ним!
Пусть служба у нас далеко не легка,
Со Стафлом нам выпало слиться…
Империя наша, живи на века,
Ты можешь на нас положи-иться!
Мы пройдем сквозь шторм и дым,
Славься, славься, Рома-Рим!
Не расстанусь я со Стафлом,
Буду вечно только с ним!
Не расстанусь я со Стафлом,
Буду вечно молодым!
Я навек останусь в Стафле,
Буду вечно молодым!
На последнем припеве к хору присоединился Янкер, а Крис сидел, тупо уставившись в стол. Ему почему-то стало вдруг совсем невесело. Со стерео на него смотрел вечно молодой Коди Акробат. Коди не довелось служить в Стафле.
– О-о! – взвыл Янкер, когда эфесы допели свою бравую песню. Размашисто повел рукой, чуть не опрокинув стакан на столе, и обвел «марсиан» мутноватым взором. – П-поете хорошо, парни. Как звать? Братья Орфеи?
– Никак нет! – рявкнул здоровяк. – Валерий Лидис!
– Тан Мяо, – расслабленно кивнул желтолицый. Поставил пустую чашку и подался к Янкеру. – Слушай, а вот ты… ты Императора часто видишь? Нормальный он мужик?
Улисс вытаращился на него и даже, кажется, слегка протрезвел.
– А с чего ты взял, что я его вообще вижу?
Тан Мяо сощурил свои и без того узкие глаза, поводил пальцем перед носом у Эрика:
– Э-э, не надо! Разведка четко работает. Ты же оттуда. – Палец метнулся к потолку. – Но не хочешь – не отвечай.
Янкер мельком взглянул на понурого Криса и выдавил из себя короткий смешок. Зачем-то взял недопитую бутылку, повертел в руке. Ответил, стараясь тщательно выговаривать слова, хотя удавалось не очень:
– Не каждый день, но вижу. Мужик как мужик. Лично я никаких претензий к нему не имею. Надеюсь, и он ко мне тоже.
– Годится! – удовлетворенно взревел Лидис. – Наливай!
Эрик не заставил себя упрашивать. Бутылка метнулась к чашкам «марсиан», потом нависла над стаканом Криса, но тот прикрыл свою посудину рукой:
– Я, пожалуй, пропущу. Еще не вечер.
– Как знаешь…
«А что, собственно, Император? – подумал Габлер. – Что мне до Императора? Правит себе и правит. Должен же кто-то править…»
Пол норовил ускользнуть из-под ног, словно гравитатор «Петра Великого» работал со сбоями.
– А правда, что у «сильванов» серьезная заваруха? – выпив и прожевав, вдруг вкрадчиво осведомился Тан Мяо. Видать, очень любознательный был парень.
Янкер поднял брови:
– Откуда инфа?
«Марсианин» неопределенно повел плечом:
– Да говорят…
Теперь уже Эрик поднял палец.
– Говорят – значит, врут, – назидательно изрек он. – Есть такое высказывание. – Он задумчиво покачал головой. – Да-а… уж что-что, а слухи у нас моментально распространяются… Не успеешь, как говорится, на каком-нибудь Нова-Марсе беллизонку приобнять, – Янкер скользнул взглядом по встрепенувшемуся Крису, – как где-нибудь на Китеже уже шушукаются: мол, трахнул ее, и не раз.
Валерий Лидис загоготал, запрокинув лицо к потолку. Тан Мяо тихонько фыркнул.
Янкер вдруг выпрямился в кресле, выкатил грудь колесом:
– А вот если бы легион «Сильван» или ваш попер против Императора, да еще вместе с другими, – поддержали бы? А?
Лидис чуть не подскочил на ложе, а узкоглазый вжался в переборку. «Марсиане» уже не выглядели пьяными.
– Да ты что, мистер! – Лидис чуть не задохнулся. – Да никогда! Да мы за Империю, за Императора…
– Грудью! Вот этой вот! – Тан Мяо заколотил себя кулаком в грудь.
– Э-э… – протянул Янкер. – Не все такие… Не все… за Империю… – Он вновь откинулся на спинку кресла и сдавил руками подлокотники. – А вот если бы появились какие-нибудь чужаки? Не воевать, нет, бож-же упаси! А предложили бы мирно сосу… сосуществовать… рядом… на одних планетах… Для обоюдной пользы и общего процветания… А вам бы приказали: дать отпор, уничтожить! И что бы вы сделали?
– Приказ – это святое, – суховато отозвался Лидис, и Мяо тут же согласно кивнул. – Поставят задачу уничтожить – уничтожим!
«И чего он к ним прицепился? – с досадой подумал Габлер. – Мелет черт знает что… Провоцирует? Зачем? Так они тебе и скажут, даже если…»
– Понятно, – кивнул Эрик. – А если бы не было приказа? Сами-то согласились бы сосу… черт!.. со-су-щест-во-вать с чужаками? С мирными, высокоразвитыми… С автохтонами-то ведь ладим.
Желтолицый блеснул на него глазами и ответил осторожненько, словно шел по тонкому льду:
– Так автохтоны, считай, свои… Сколько с ними живем… А чужаки… – Он замолчал. Разговор явно перестал ему нравиться.
– Свои-то свои, – подключился Лидис, – но у нас на Астрее такие разборки с болвейцами – ни в каких ньюзах не увидишь…
Он зыркнул на Эрика, делано закашлялся и потянулся за бутербродом.
– Ага-а… – сказал Улисс, сгреб в горсть щеки, но тут же уронил руку на подлокотник.
И промахнулся. Было видно, что его здорово развезло.
В каюте повисло какое-то неловкое молчание.
– Вот, – поспешно сказал Крис, протягивая Эрику стерео. – Помнишь?
Янкер прищурился, вглядываясь, пьяно качнул головой.
– Как молоды мы были… – пробормотал он. – Коди… Коди Акробат…
«Марсиане» жевали, и вид у них был настороженный. Кажется, непонятные разговоры грэнда их несколько напрягли.
Эрик плавно повел рукой и проникновенно, но совершенно немузыкально затянул:
Нас тогда без усмешек встречали
Все цветы на дорогах Земли…
Мы друзей за ошибки прощали,
Лишь измены простить не могли…[88]
«Марсиане» подхватывать не стали. Крис тоже молчал. Янкер осекся и посмотрел на Габлера. И вновь сказал то же, что уже говорил:
– Если бы ты знал, Крис… Если бы ты знал…
– Что? – жестко спросил Крис. – Насчет измены?
– А-а!.. – отмахнулся Эрик и вновь схватился за бутылку. – Давайте, парни, за мир и дружбу… И всеобщее пр-процветание! Мы будем пить и смеяться, как дети!
