Сказала она это, по-прежнему сохраняя внешнее спокойствие. А вот Ира в ее ситуации, как помню, довольно серьезно волновалась. Да она, впрочем, и сейчас волновалась: молодая телохранительница осталась стоять в кругу и сейчас наблюдала за происходящим.
Неожиданно – я думал в этом ритуале могу участвовать только двое. Или дело в том, что Ира уже отдала мне свою жизнь?
Еще я мельком заметил и отметил, что кольца серьезно отличаются. У Иры после ритуала жертвоприношения рукоять ножа превратилась в изящное колечко. В котором можно увидеть пульсацию ее сердца в красных глазах небольшой змейки. Кольцо же созданное ритуалом Ады больше напоминало массивный перстень. И кровавое сияние билось в такт ударам сердца в виде мотылька в большом камне.
Когда забрал перстень с ладони Ады, принимая дар ее жизни, забирал и надевал его себе на палец с мыслями, что хорошо имеется возможность скрывать их от чужого зрения. А то скоро, если приобретение контроля за чужими жизнями пойдет так же споро, стану похожим на цыганского барона, с нанизанными на все пальцы золотыми печатками.
Когда забрал кольцо, с Ады вместе с моим движением стянуло полог концентрации обволакивающей ее энергии. И вместе со снятием этой пелены соединился и исчез глубокий надрез, оставленный ритуальным ножом. И сам нож стал невидимым, при этом оставшись в ее сердце.
– Мой лорд, – все также бесстрастно, как и ранее произнесла Ада.
Одарившая мне свою жизнь индианка резко поднялась, глубоко поклонилась и только после этого стала надевать верх от своего комбинезона.
В этот момент стало понятно, зачем здесь осталась Ира. Уже держа в руке длинный – длиннее моего, клинок кукри, она сжала лезвие рукой и дернула рукоять из сжатого кулака. Окровавленное лезвие освободилось, а Ира подошла ближе, сжимая руку и не давая крови вылиться из ладони. Ада, с совсем небольшим опозданием – застегивала ремни с подсумками, торопливо достала из ножен свой кукри и повторила действия Иры.
Ритуал сопряжения – понял я, когда обе индианке протянули мне свои окровавленные руки.
Сейчас все происходило совсем не так, как во время ритуала кровавого союза с Валерой и Эльвирой. Тогда мы проводили ритуал равных, сейчас же Ира и Ада отдавали мне каждая частичку себя. В одностороннем порядке – также, как на недавнем матче это делала феечка Селена, ретранслируя на остальных свои чувства восприятия. Которые, правда, она позаимствовала у Дианы, оперирующей поисковым заклятием.
Индианки же сейчас сами обе собирались – по указанию Андре, заняться поиском.
Ритуал сопряжения был мне хорошо известен. Да, Магия Крови запрещена, карается смертной казнью, но базовые ритуалы знают даже ученики начальных школ для одаренных. Поэтому без лишних вопросов я сделал себе разрез на руке. И убрав нож, протянул правую – невредимую, руку. За которую свободными, также правыми руками взялись Ира и Ада. Свои взрезанные окровавленные ладони они положили на созданный из наших рук замок. Порезами вверх, не давая проливаться лишней крови.
Сразу после я протянул вперед левую руку и заставил крупные капли упасть в разрезанные ладони индианок. Вокруг моментально набухла багряная пелена, мешая не только двигаться, но и дышать. Не обращая на это внимания, я тремя пальцами собрал смешанную со собственной кровь из ладони Иры и провел себе по левой скуле, оставляя под глазом широкую полосу. Полосу крови Ады, соответственно, оставил на правой скуле. Сразу начав очень четко воспринимать обеих.
Ритуал был закончен, и мы одновременно – по моему взгляду, сделали шаг назад, разрывая контакт. Сразу, словно вспышкой, разрушился закрывающий нас колпак тягучей, сгустившейся пелены. И мы втроем сразу оказались в центре водоворота событий.
Пылевая завеса уже пришла на плато. Вокруг было… не темно. Туманно. И вокруг царило призрачное свечение – в небо одна за другой летели сигнальные ракеты, освещая пространство зелеными всполохами. Кроме того, клубящаяся пыль пелены подсвечивалась метающимися красными змейками, поддерживающими заклятие. Причем багряные змеи на плато не проникали – их словно удерживала незримая сила, как будто ограждающая, воздвигнутая по периметру плато невидимая стена.
Даже не стена, а купол – сверху удерживающие чужую пелену багряные змеи тоже дальше определенного расстояния не проникали. Вот оно что – понял я предупреждение Иры. Разрушенное здание храма на вершине пирамиды в безопасную зону не входило, и багряные линии там чувствовали себя как дома.
После окончания ритуала ко мне сначала вернулось восприятие зрением. А после, с небольшим запозданием, вернулся и звук. Словно тумблер повернули.
Вокруг гремели выстрели. Густо гремели. Несмотря на это, я отметил, что стрельба ведется размеренная – не заполошная, когда бойцы в панике садят в белый свет как в копеечку.
Гулко хлопали дробовики гуркхов, отсекали короткими очередями бойцы Мустафы, басовито работали то и дело включающиеся пулеметы. По-прежнему с шипением вверх одна за другой взлетали осветительные ракеты – раскрашивая темно-серый пыльный мир вокруг зеленым отсветом. Среди которого метались юркие тени. Это были гончие – адские псы подобные тем, что присутствовали на арене, куда обманом привел нас фон Колер. Только тогда их было много меньше. Сейчас же юркие твари стремительно мелькали в самых разных сторонах.
Большинство из них, отбрасываемые попаданиями, катились по земле, разбрызгивая черную кровь и замирая в разных позах. Или не замирая: как раз сейчас одна из гончих, чья задняя часть тела представляла из себя лохмотья ошметков плоти, ползла в мою сторону. Тварь царапала когтями камень и щелкала зубастой пастью, двигаясь и даже существуя только из желания убивать. Не доползла – коротким ударом Ира пригвоздила череп твари к камню. Я даже поморщился, когда кончик ножа индианки металлически скрипнул по камню.
Стрельба вдруг, поодаль, раздалась гуще. Немалая группа гончих пошла на прорыв – в месте, где держали оборону гуркхи. Сквозь освещенную зеленым сиянием ракет пыльную пелену я видел, как сразу несколько бойцов оказались погребены под мешаниной гибких тел, зубами рвущими доспехи и плоть поверженных солдат. В наметившуюся брешь живой волной пробралось сразу не менее трех десятков гончих. И твари все прибывали – живым ковром прорвав линию обороны и разбегаясь по сторонам. Миг, и они уже разлетались, причем несамостоятельно – это захлопали гранаты. Одна из которых, как я видел, разорвалась прямо в месте погребенного под телами тварей бойца.
Из-за пирамиды вдруг появились и пробежали мимо нас с индианками, направляясь к месту прорыва, ведомые Чумбой-Мархосиасом сразу два десятка бурбонов. Демон первый добрался до одной из вырвавшихся на простор плато гончих, перерубая ее длинным костяным клинком напополам.
Вовремя прибывшие бурбоны разобрались с прорвавшимися гончими, а забросавшие место прорыва гранатами гуркхи уже выравнивали боевую линию, возвращаясь на заваленные трупами гончих только что оставленные позиции.
В этот момент, следом за зеленой, взлетела призрачно озарившая пелену желтая ракета.
Ира с Адой этого словно бы и ждали. А я теперь увидел истинную причину того, что у моих телохранительниц кошачьи глаза: обе индианки синхронно упали за землю, преобразившись за краткий миг. Приземлились они уже на лапы, и две черных хищных кошки стремительными прыжками скрылись из вида.
Обе превратившиеся в пантер индианки сейчас большими прыжками перемещались по равнине, уже спрыгнув с плато. Они стелились над землей, не останавливаясь – избегая багряных змей, поддерживающих пелену.
Я оборотней-индианок уже не видел. Но благодаря ритуалу сопряжения чувствовал. Реальность для меня сейчас разделилась на потоки – в основном из которых сейчас был я, а два других составляли передаваемые мне восприятия мира оборотнями-индианками.
При этом довольно сложно и непривычно было воспринимать звериный взгляд. Но помогало то, что последнее время я тренировался в бронекостюме именно с кошачьим спектром зрения. Кроме того, я именно что тренировался: неподготовленного человека такое расстроение сознания вполне могло привести в состоянии овоща на больничную койку психиатрической лечебницы.
