боится, потому и тупит. Маади тоже боялся. Не за себя – за доверившихся ему паломников, за женщин-заложниц, оставшихся на гъдеанском эсминце. Но страх придавал ему силу и стойкость, страх заставлял мозг работать изворотливее. У Васто наоборот. Страх не давал ему мыслить трезво. Наверное, потому, что он боялся за себя.
Дверь в кабинет главврача Шварц распахнул ударом ноги. И рявкнул с порога:
– Суки!
– П-простите? – навстречу ему из-за стола стал подниматься седоватый доктор с реденькой бородкой.
– Не прощу ни хрена! Вот жалоба в ООН. В комиссию по правам человека, – на стол перед доктором плюхнулась пачка бумаги.
Доктор нашарил на столе очки, нацепил. И узнал Шварца.
Хайнриха Шварца в поликлинике Байк-паркинга знали, несмотря на то что он – хвала всем богам – появлялся здесь нечасто, проводя большую часть жизни на периферии системы. К сожалению, ему тоже необходимо было периодически проходить медосмотр. И каждый раз у этой на редкость здоровой скотины возникали проблемы с психиатром. Впрочем, не так: это у психиатра возникали проблемы со Шварцем. После чего Шварц врывался в кабинет главврача и требовал уволить психиатра к ядрене фене по профнепригодности, а спустя некоторое время после его ухода появлялся психиатр с трясущимися конечностями, сетовал на судьбу и пил корвалол.
– Э… герр Шварц, а на что вы жалуетесь? – осторожно осведомился главврач, предполагая, что речь снова пойдет о несчастном психиатре.
– На вас!
Доктор икнул. Это было неожиданно.
– На меня?
– На вашу сраную поликлинику! На ваших докторов – безграмотных варваров, палачей из тюремных застенков! Тут все написано! – он взмахнул листами и снова шлепнул их перед главврачом.
– Бог мой, герр Шварц, кто вас обидел? – доктор всегда сочувствовал врагам Шварца: бросить ему вызов – это же изощренное самоубийство.
– Не меня! – патетически воскликнул Шварц. – Ваши эскулапы не решаются меня обижать, но они отыгрываются на моих людях. Здесь издевались над моим лучшим пилотом! Подвергали бесчеловечным пыткам! А после этих мучений, из особого садизма, отправили к психиатру! Я вам уже говорил, что ваш психиатр неадекватен? Типичный шизоид, маньяк с профессиональной деформацией. Он даже мне ни разу не сумел поставить правильный диагноз! А потом? Потом моего человека огульно обвинили в наркомании!
– Но, позвольте…
– Это преступный сговор, наверняка финансируемый вражеской коалицией! Чтобы лишить меня квалифицированного пилота и ослабить наш военный флот! Я напишу еще одну жалобу, в контрразведку!
Главврач застонал – пока мысленно.
– О ком вы говорите, герр Шварц? Кто этот якобы страдалец?
– Якобы? – возмутился Шварц. – Якобы? Камень вам в почку, что значит – якобы? – он распахнул дверь. – Сюда, живо!
Иоанн Фердинанд нервно пригладил рубашку и вошел.
Когда адмирал Шварц велел ему привести себя в порядок, он сделал все, что мог. Еще раз сходил в душ и надел лучшее, что у него было: джинсы, синюю футболку и вязаную шапочку. Но Шварц остался недоволен. Поглядел на него и констатировал:
– Унылое говно.
После чего сделал звонок по телефону, и в мгновение ока перед ним появился старший интендант.
– Почему этот, – адмирал небрежно кивнул на мересанца, – ходит черт-те в чем, как бомж?
Интендант затрясся.
– Но вы же, герр Шварц, не приказывали выдать ему экипировку…
– А теперь приказываю!
Перепуганный хозяйственник так расстарался, что Иоанну Фердинанду досталась лишняя рубашка, о чем он не стал докладывать.
– Голову замотай бинтом, – велел Шварц. – Типа так болит, что аж пипец. А шапку эту выбрось на хрен. В таких только гопники по подворотням рассекают.
Главврач уставился на мересанца с забинтованной головой в форме земного военного флота. Что-то было в этом сочетании неправильное, но задуматься он не успел, ибо Шварц с надрывом произнес:
– Этому человеку пришлось пройти девять кругов ада! К какому бы врачу он ни пришел, тот тащил его к электрическим приборам. Что, зрение нельзя было без прибора проверить? Сердце трубочкой послушать, пульс на пальцах посчитать? А того, кто назначил ему магнитно-резонансную томографию, расстрелять мало!
– Но все это входит в стандартный план обследования, герр Шварц…
– А вы не видите, что пациент нестандартный? У него от всей этой электрической херни организм полностью разладился, головные боли терзают его до сих пор!
Он посмотрел на мересанца, и тот на всякий случай кивнул, хотя не понимал ни слова на английском, который использовали разговаривающие. Сейчас, когда Шварц был на стороне Иоанна Фердинанда, его несокрушимый напор и неподражаемый артистизм восхищали мересанца почти против воли.
– Герр Шварц, поверьте, у наших докторов не было злого умысла! – главврач приложил руки к груди. – Они просто не знали, что это вредно для пациента.
– То есть они – недоучившиеся дебилы, ни фига не смыслящие в инопланетной физиологии? На хрен тогда вы держите этих даунов в поликлинике космопорта? Пусть едут в деревню и лечат там коров!
– Герр Шварц, чего вы хотите? – доктор сдался.
– Я хочу справедливости! – он ударил себя в грудь. – Хочу, чтобы мировая общественность узнала о нарушениях прав человека, и чтобы те, кто это допустил, были достойно наказаны! Хочу, чтобы моему пилоту принесли извинения и поставили допуск!
– А вот это возможно, – главврач ухватился за последнюю фразу. – Герр Шварц, мы снизойдем к проблемам вашего пилота, а вы, уж будьте добры, снизойдите к нашим. Ну не можем мы уволить психиатра, у него пятеро детей от трех жен. И, сказать по правде, никто, кроме вас, на него не жалуется, – увидев, что взор Шварца, помягчевший было, вновь обретает твердость льда, он свернулся. – Конечно-конечно, мы пойдем вам навстречу. Разрешите мне увидеть результаты обследования вашего пилота?
Шварц щелкнул пальцем по копии справки, брошенной на стол. Доктор углубился в чтение, на последней строчке издал тяжкий вздох.
– О нет, герр Шварц! Заключение психиатра можно оспорить, но анализ крови однозначно говорит об употреблении наркотиков. Такого пилота следует незамедлительно списать.
– Это вас следует списать! – взорвался Шварц. – В утиль! Наденьте вторые очки, если плохо видите. Мой человек – мересанец, и его организм относится к наркотикам совсем по-другому. То, что для нас наркотик, для них – компотик!
– Герр Шварц, да поймите же, медицинский надзор съест нас с потрохами, если мы пропустим пилота с таким анализом!
– Значит, они тоже идиоты!
Главврач опустил плечи. Против лома нет приема.
– Пишите бумагу, герр Шварц. О том, что всю полноту ответственности берете на себя, как командир судна.
– У меня не судно, а корабль, – буркнул Шварц. – Медики, блин! Таких простых вещей не понимаете. Это все равно, что спутать печенку с селезенкой.
– Не печенку, а печень, – поправил доктор.
– Вот и я о том же!
Спустя три минуты состоялся обмен бумагами. Доктор получил уникальное заявление, подобного которому никто никогда не писал: «Я, контр-адмирал Хайнрих Шварц, прошу считать результаты анализа крови И.Ф.Г.В. аль-Фархада недействительными в связи с расовыми особенностями ее биохимического состава. Ответственность за это беру на себя». Заявление выглядело как признание ответственности за состав крови, но
