Возможно, мы уже поджариваемся вовсю.
«И нет никого, кто пришел бы за нами».
– Корабли не смогут защитить их от такого излучения.
«Тогда именно здесь наши жизни оборвутся».
– Возможно.
«Я понятия не имею, что это за место… Я не ведаю, как попал сюда, но хорошо знаю, что сюда не собирался».
– Никто из нас сюда не собирался.
«Скверное место, чтобы умереть».
– Я согласен.
«Будь у меня выбор, я бы не стал умирать рядом с джедаем».
– Прости, – ответил Люк совершенно искренне.
«Я знал джедаев прежде. Много-много лет назад. И это был печальный опыт. Я думал, что больше никогда никого из них не встречу, и эта мысль меня радовала.
Но я ошибся, и рад этому теперь.
Я счастлив, что встретил тебя, джедай Люк Скайуокер. Ты лучше, чем те, что были прежде».
– Но я же… – Юноша растерянно покачал головой, моргая в темноту. – Я хочу сказать, что почти ничего не знаю.
«Ты только так думаешь. Но я скажу тебе – ты во всем превосходишь джедаев прежних дней».
Люк только нахмурился и опять покачал головой:
– Отчего ты так говоришь?
«Потому что, в отличие от рыцарей старины, джедай Люк Скайуокер…
…ты не боишься Тьмы».
* * *
R2-D2 прикрепил себя к поверхности крохотного астероида, который медленно снижался по спирали к Таспанскому солнцу.
Астероид имел округлую форму, размером был вдвое меньше «Сокола» и обращался вокруг своей оси так неспешно, что маленький астромех мог свободно перемещаться на темную сторону астероида, вцепляясь манипуляторами в камни. Таким образом дроид ограждал себя от радиационных вспышек с поверхности Таспана, которые могли выжечь его проводку за долю секунды.
R2 рассчитал, что сможет продержаться в рабочем состоянии еще семь целых три десятых часа, а затем его летучее убежище пройдет между Таспаном и особенно густым скоплением космических булыжников, которые отразят достаточное количество жесткой радиации на темную сторону его астероида. И тогда, с вероятностью восемьдесят девять целых семьсот пятьдесят шесть тысячных процента, его ждет мгновенный полный отказ системы.
Отключение навсегда.
Но если ему все-таки посчастливится пережить проход через это скопление, то с высокой – а это восемьдесят три целых девятьсот семьдесят три тысячных процента – вероятностью он проживет еще два целых три десятых часа.
Его не терзала перспектива отключения; он потратил несколько секунд, вычисляя свои шансы на общее выживание, еще до того, как сознательно обманул бортовую систему катапульты для отходов на «Соколе» и запустил себя в космос в тот момент, когда корабль почти вырвался из обломков распадающейся Мрачной базы. Шансы были столь малы, что их и вероятностью-то было назвать трудно; по этим вычислениям выходило, что шансов уцелеть у него не больше, чем совершить квантовый фазовый переход, который обратит его в лофкварианского альбатроса.
Но все же принцесса Лея строго-настрого наказала ему – не раз и не два, и в очень недвусмысленных выражениях – хорошенько позаботиться о Люке Скайуокере. Вопросы личного выживания не имели отношения к поставленной задаче.
Его не волновало, сможет ли он уцелеть при ее выполнении. Почти каждую минуту он тратил миллисекунду-другую на просмотр нескольких папок в своем весьма обширном архиве приключений, пережитых вместе с C-3PO – единственным дроидом, которого в течение своей долгой-долгой жизни он действительно мог назвать другом. Он не ожидал, что будет скучать по нему; он вообще не ожидал, что будет способен по кому-то скучать. Но все же, когда он заглядывал в такие папки, у него возникало некое особенное ощущение в подпрограммах социальных интеракций. Ощущение было одновременно и позитивным и негативным, и его, к большому смущению R2, было совершенно невозможно никак исчислить.
После значительного количества подсчетов он предположил, что, скорее всего, сожалеет, что никогда больше не увидит своего друга, но в то же время черпает немалое удовлетворение в том факте, что его друг находится и будет в обозримом будущем находиться в полной безопасности.
И каким-то образом это помогло ему сосредоточиться на насущной задаче.
Когда «Сокол» отбыл без Люка на борту, астродроид в точности понял, что нужно сделать. Соскочив с катапульты для отходов, он настроил свою матрицу датчиков на обнаружение химического профиля хозяина Люка – его запах – и затем какое-то время наблюдал за его передвижениями по Мрачной базе до того места, где след неожиданно оборвался у каменной стены. А поскольку у дроида не было ни распоряжений, ни специальных программ с указанием, как можно действовать по-иному, он стал выжидать.
R2 все еще ждал, когда отключились гравистанции, когда отбыл флот, когда рассыпалась Мрачная база и разлетелась от взрыва планета. И после этого он продолжал ждать.
Он был целиком, на все сто процентов уверен, что Люк находится там, по ту сторону каменной стены, ставшей частью поверхности крошечного астероида, на котором он сейчас находился.
Его хозяин был внутри этого каменного шара, и пусть его шансы на выживание были немногим выше, чем у R2 – а шансы последнего были столь малы, что их, честно говоря, нельзя было разглядеть даже в микроскоп, – астромех все равно решил продолжать карабкаться по темной стороне астероида и поддерживать свою работоспособность, пока сможет, потому что все еще оставалась, хотя и мизерная, возможность, что его помощь понадобится.
Его внимание привлекло странное движение внутри астероидного пояса. Один из астероидов – точка, отразившая яркое излучение Таспана, – не столько двигался по эклиптике системы, сколько пересекал ее. Еще одна странность заключалась в том, что эта яркая точка летела в сторону, явно противоположную общему движению астероидного пояса. И наконец, скорость световой точки не соответствовала законам орбитальной механики: загадочный объект сперва ускорился, затем замедлился, а затем снова разогнался.
Существовало лишь одно правдоподобное объяснение.
R2-D2, включив функцию телескопического увеличения на своем оптическом датчике, смог подтвердить свое предположение: объект являлся кораблем.
А если говорить точно, то челноком Т-4а класса «Лямбда».
Астродроид открыл заслонку передатчика в своем куполе и выдвинул параболическую антенну. Сделав поправку на задержку скорости света, он направил антенну ровно в ту сторону, где окажется челнок, когда туда дойдет его сообщение, и начал на максимальной мощности передавать кодированный сигнал бедствия. А как только он установил контакт с электронным мозгом челнока, он тут же объяснил ему в подробностях положение дел и стал надеяться, что тот сможет донести существенные факты до ушей своего пилота.
Направление полета быстро изменилось, и челнок с готовностью лег на курс перехвата. Он облетел астероид и, оказавшись на его светлой стороне, выдвинул стыковочный захват, закрепил его на поверхности камня и
