Все четверо. Не думаю что кто-то из раненых вернется, индеец точно тяжелый, да и второй идет криво, держась за бок. Так что я лучше со своими ранами здесь разберусь.
Я посмотрел вниз, на ногу — кровь течет. Решив, что не до приличий, стащил штаны, посмотрел — сквозное, почти по касательной пошло, пуля, наверное, даже раскрыться не смогла в ране, но могла натащить ниток и прочего. Пока тот меня огнем давил, этот рискнул — побежал прямо к камню, увидел через кусты мои ноги и сразу пальнул. Разумно. Высоковато только взял, запыханый был, наверное. Попади в колено — тут бы мне и хана. Или просто в кость. Или в артерию. Мог и в щиколотку стрельнуть, но палил, наверное, где сквозь куст было лучше видно.
Аптечка у меня на поясе, я без нее никуда. Присмотрелся. Входное аккуратное, вроде, выходное вздутое и как-то вывернутое, но не смертельно с виду. Течет больше из выходного. вытер салфеткой кровь с дыр, затем, матерясь в белый свет от боли, как-то продезинфицировал вход и выход, обмазал йодом, чуть не потеряв сознание, потом забинтовал туго. Потом довольно долго сидел, пытаясь отдышаться и чувствуя как сохнет на лице под ветерком выступившая испарина. Руки дрожали.
Кровотечение, к счастью, не очень активное, но больно изрядно. Хорошо что нога левая, хоть в седло смогу забираться… если получится эту ногу задрать, к слову.
После перевязки боль чуть притупилась, терпеть можно. Может и не притупилась, а кажется так после всех манипуляций с йодом и прочим. В принципе, я любую боль умею терпеть, кроме зубной, разве что. Жить буду, если заражения не случится. А если случится, то только доктор спасет. Придется срезать маршрут, времени нет теперь кругали выписывать.
Выудил из кармана плоскую фляжку с водкой на травах, хлебнул, выдохнул, помотал головой. Снова откинулся на прохладный камень, пытаясь расслабиться и одновременно прийти в себя. Затем прицепил аптечку обратно к поясу и пошел подобрать карабин с рюкзаком. Теперь к лошадям надо, пока их медведи не съели. А гнаться эти за мной уже точно не будут. Чего там с рейтингом теперь? Вот теперь можно и песню свистеть, все ту же, пропади она пропадом.
Перестрелка в О-Кей Корале
Заражения не случилось, но с ногой по дороге я намучился. Рана оказалась в таком месте, что напоминала о себе постоянно. Пешком не пойдешь, в седло лезть больно, а залезешь — больно сидеть, да еще и каждый шаг лошади отдается в рану. Хорошо что хотя бы еды на весь путь хватило, потому что охотник из меня сейчас никакой.
Раз нарвался на небольшого медведя, которого, кажется, вывело к лошадям любопытство, но встреча закончилась ничем — мишка свалил в кусты, а вот запаниковавшая лошадь чуть не сбросила меня на землю. Инстинктивно сжал ноги и потом до вечера шипел от боли.
Ближе к Батлер-Крик потянулись уже привычные поля с перелесками, однажды встретил вышедшее на вольный выпас стадо, под присмотром двух ковбоев, но там обошлись без эксцессов и даже без взаимных подозрений. У самого города я все же заложил небольшой крюк, опасаясь засады, а затем еще и прикопал сумку с золотом в лесочке, в месте, которое всегда помнил, у поваленного дерева, которое свалилось прямо в развилку двойного — хороший ориентир. И уже затем, налегке, въехал без приключений в пределы Батлер-Крик.
Добрался до дома, вошел с дробовиком наготове, но в доме никого постороннего не обнаружил. Да и все сторожки были на месте, никем не потревожены. Там я уже расседлал лошадей, переоделся в чистое, ополоснулся как-то, и наскоро подобрав подходящую палку, отправился первым делом к доктору.
Доктор в Батлер-Крик, говорят, был самым настоящим, с самым настоящим медицинским образованием, который раньше вроде как лишился лицензии, а потом врачевал в Мексике членов картеля «Гольфо». За что здесь неизвестно, понятное дело, но лечить умеет. Сам он был невысоким круглолицым человеком с мягким голосом и сильными руками, а еще у него была самая настоящая nurse, причем довольно симпатичная дама из Австралии, на которую, в силу востребованности медиков в городе, никто даже не смотрел с излишним вожделением.
У доктора меня осмотрели, как-то обработали и перевязали рану, которая уже начала затягиваться без всяких воспалений, так что, со слов медицины, делать с ней пока ничего и не требовалось, главное — процессу не мешать. В общем, заплатил и дальше пошел, постепенно убеждая себя в том, что хотя бы до своего города я добрался и меня так никто и не убил. Правда, немного странно себя чувствую, после всех приключений и путешествий. И даже нога болит умеренно, разве что палку надо будет получше заказать.
А вот и магазин.
Поднялся на крыльцо, вошел внутрь, доброжелательно улыбнулся опешившему Витале, державшему в руках бутерброд с копченой колбасой и кружку чаю.
— Чаю нальешь? — спросил я его.
— Налью, — кивнул он растерянно. — Старшой, ну ты как?
— А нормально. С заработком.
Для Витали я в «коммерческом путешествии» был, подробностей моей коммерции он не знает.
— А с ногой что?
— Да, ерунда, — махнул я рукой.
Врать неохота, и правду тоже рассказывать не тянет, так что лучше вот так, «уклончиво».
— Сейчас опять куда-то ушуршишь? — с подозрением спросил Виталя.
— Пока не планирую.
— Если соберешься, то нанимай еще человека, — заявил он.
— Обсудим. Так чаю нальешь?
— Да налью, чего уж там. Шериф заходил вчера, искал тебя. Сказал, что будет каждый вечер в салуне.
— А где он еще каждый вечер бывает? — засмеялся я.
— Вот и я удивился такой подаче, — Виталя выставил чистую кружку на прилавок, плеснул в нее заварки, долил свежего кипятку, поставил рядом сахарницу. — Вроде как он еще куда-то ходит. Мамон заезжал с недели две назад. Я бы с ним поосторожней.
— Помер Мамон, не до нас им теперь, думаю.
— Вот как? — удивился Виталя. — Это хорошо, козел он ващета.
Вот с этим согласен, козлом был покойный. Ни капли не жалко. А чай горячий, крепкий, что-то соскучился по обычному горячему чаю, прямо под гору льется. И стул за прилавком, обычно жесткий, вдруг кажется таким удобным после двух недель в лесу. Бороду бы еще сбрить, но это завтра с утра, я на днем бриться не люблю, потом с утра щетина такая, что ни туда, ни сюда — и морда небритая, и брить трудно. Поэтому вид пока малость дикий.
— Пожрать? — заботливо предложил Виталя. — Бутер сварганю.
— Если не трудно.
— А чо тут трудного? — даже удивился он. — Ничего.
Он вышел из зала в подсобку, где до сих пор жил сам, захлопал там дверцами шкафов, чем-то позвенел, потом вернулся с на удивление добротным бутербродом — целая булка, разрезанная вдоль и набитая колбасой и сыром. Серьезная заявка на успех.
