Ознакомительная версия.
Они встали по обе стороны от дверного проема и с невозмутимым видом заложили руки за спины, словно не замечая присутствия арестанта.
Не успел Рик поинтересоваться у них, чему обязан таким визитом, как вдруг в камеру не спеша вошел какой-то майор в парадной форме военно-воздушных сил.
Вошедший широко улыбнулся и, раскинув руки, воскликнул:
— Ну что, Рикки, узнаешь старого друга?!
В первое мгновение Рику показалось, что он, как это часто бывало, бредит. Ну не могло наяву случиться то, о чем он когда-то так долго мечтал! Однако сейчас анализировать что-то времени не было, и Рик воспользовавшись подвернувшимся случаем, встал, шагнул навстречу «другу» и изо всех сил врезал ему точно между глаз.
Получив удар, «друг» полетел обратно к двери, а спохватившиеся морпехи бросились на Рика, свалили его на пол и принялись пинать ногами, однако майор остановил их гнусавым окриком:
— Прекратите!..
Он сел и, прислонившись к стене, помассировал пальцами переносицу.
— Вот сука… Кажется, он мне нос сломал… Капрал Лодзинский…
— Слушаю, сэр!
— Скажите охраннику, чтобы принес пакет со льдом… и побыстрее…
— Да, сэр!
Названный капрал выскочил в коридор, было слышно, как он напористо инструктировал перепуганного охранника, не забывая через слово добавлять «Понял, урод?»
Рик тоже сел и стал налаживать дыхание. Ботинки морпехов крепко помяли ему ребра, однако переломов вроде не было.
— Для алкоголика ты… слишком подвижен, Рикки, — сказал Джекоб Браун, поднимаясь на ноги. — Но то, что ты сразу узнал меня — приятно… Ох, как же болит! Ты просто убийца какой-то. Ну как же можно так бить живого человека?
— Ты для меня не человек, Браун… Я давно мечтал врезать тебе, но… никогда не думал, что представится случай.
В коридоре послышался топот, затем дверь открылась и появился капрал Лодзинский с пакетом, в котором было не меньше килограмма колотого льда.
— О, спасибо, капрал… — произнес Браун, принимая мешок, и приложил его к лицу. Затем еще раз пощупал переносицу и сказал:
— Я к тебе по важному делу, Рик. У тебя есть желание говорить со мной или опять будешь распускать руки?
Рик вздохнул, затем поднялся с пола и сел на казенную койку.
— Ты принес мне выпить? — спросил он.
— Разумеется…
— Тогда поговорим.
Джекоб подошел к столу и уселся на него, как на стул. Затем поболтал ногами, снова пощупал переносицу и сказал:
— Фингал будет на оба глаза… Но ладно. А вы, джентльмены, оставьте нас с заключенным.
Капралы переглянулись. Им казалось, что едва они выйдут, этот бешеный вновь накинется на объект охраны, а ведь генерал говорил им, чтобы…
— Я что, недостаточно ясно выразился? — строго спросил Браун, и капралы выскочили в коридор. Дверь захлопнулась, и стало тихо.
Браун, позвякивая льдом в мешке, старался приложить его так, чтобы охлаждать переносицу и одновременно видеть Рика. А тот молчал, не зная, как попросить выпивку и не потерять при этом лица, ведь не из-за выпивки же он врезал Брауну?
— У меня четверть литра черной сахеллы. Пьешь такую? — пришел ему на помощь Джекоб.
— Пью, Джи. Я все пью.
— Врач предупредил меня. Сказал, что ты алкоголик…
— Не лечи меня…
— Извини… Возьми вот…
Джекоб подал Рику плоскую фляжку. Как только Рик ее коснулся, так почувствовал, что его пальцы начинают предательски дрожать, а голова подергиваться. Он не без труда сорвал пробку и, запрокинув фляжку, стал торопливо всасывать сахеллу, уже не беспокоясь о том, как при этом выглядит.
Выпив все, Рик какое-то время сидел молча, прислушиваясь к ощущениям. До этого он не пил почти неделю, а первые два дня из-за этого даже спать не мог. Но вот сахелла вернулась, и он снова почувствовал в себе ее силу. Казалось, оттолкнись он от пола, с легкостью пробьет бетонный потолок, а потом взмоет в небо.
По спине горячими волнами побежали мурашки, в подошвах ног закололо.
— Ну и как тебе пойло? — спросил Браун, продолжая попеременно то массировать переносицу, то прикладывать к ней лед.
— Спасибо, пойло что надо. Я люблю сахеллу.
— А позволь задать тебе вопрос, Рик…
— Ты меня угостил, задавай, — пожал плечами Рик и даже улыбнулся. Они снова были вместе — он и сахелла.
— Ты за что мне в морду дал?
— В морду?
Улыбка сошла с лица Рика. Он посмотрел на Джекоба взглядом незнакомого человека, пытающегося что-то вспомнить.
— Я дал тебе в морду по двум причинам, Джи. Во- первых, за то, что ты меня подставил с этими деньгами — якобы я украл их у главного сержанта…
— Но, Рик, ты же понимаешь, что я это сделал не для себя, а для…
— Для генеральских сынков, у которых ты был на побегушках? — усмехнулся Рик, и на его лице снова появилась улыбка, однако теперь это была улыбка грусти и давней обиды.
— Да, Рикки, я поступил подло. Деньги украл Дитер фон Байер… До сих пор не могу понять, зачем ему понадобилась жалкая сотня песо, если его папаша имел должность в службе тыла.
— А перед начальником училища ты сказал, что видел, будто эти деньги взял я…
— Начальник училища знал, что ты не виноват, Рикки.
— Знал? — удивился Рик. — Что значит знал?
— Все знали. Все училищные шишки знали, кто виноват, но главный сержант раструбил об этом в штабе округа, и они были вынуждены дать делу ход. Его потом уволили в запас, сразу после того как отчислили тебя из училища.
— За четыре месяца до выпуска, — напомнил Рик, чувствуя, что даже сахелла не справляется с нахлынувшей волной давней обиды. — Почему ты выбрал меня, Джекоб?
— Так получилось, — пожал плечами Браун. — Я предложил начальнику воспитательной части трех человек — тебя, Карстона и Филиппа…
— Рыжего?
— Да, Филиппа Рыжего.
— И что он?
— Он тупо сверил ваши списки успеваемости и оказалось, что у тебя показатели ниже, чем у них. Это все решило.
Рик тяжело вздохнул, и по его щеке скатилась слеза.
— Рикки, ты в порядке? Может, прервем беседу — участливо спросил Джекоб, прикидывая, можно ли дать Рику еще одну фляжку — у него при себе была еще одна. Или будет только хуже?
— Я в порядке, Джекоб. Мне, несмотря на… В общем, приятно говорить с тобой. Ведь ты меня угостил, а это важно. Ты навестил меня в тюряге…
Рик всхлипнул.
— Ну и потом, я дал тебе в морду, а ведь об этом я мечтал очень давно…
— Понятно, — произнес Джекоб с неопределенной интонацией.
В глубине души ему было неприятно от мысли, что кто-то много лет мечтал ему врезать. С одной стороны, удар по морде — пустяк, ему и раньше приходилось участвовать в потасовках. Но быть предметом ненависти в течение многих лет… Тем более что cамому Джекобу казалось, что все давно забылось.
Ознакомительная версия.
