- Не дурак, - буркнул Крестов, чувствуя как от страха у него неприятно "засосало под ложечкой". Несмотря на всю внешнюю безмятежность, капитан прекрасно понимал, что может случиться, если ошибку столичного начальства свалят на них - минимум снимут погоны, а как максимум, могут и к стенке поставить. Хотя ошибку ли? В переданном ему полковником приказе было прямо сказано: "в кратчайшие сроки принять все необходимые меры для установления подлинной личности аэр-полковника Серг тер Эйтана". Мало того, в углу документа красовалась красная гербовая печать, что означало разрешение на использование любых средств для достижения указанной в нем цели. "Похоже, кому-то в верхах этот Эйтан очень сильно мешает", - подумал капитан, а вслух спросил: - Что будем делать?
- А ничего. - Полковник затушил арому в стоявшей на столе пепельнице. - Надеюсь, твой подопечный еще жив?
- В седьмой сидит. Потрепали его конечно немного, но думаю, к завтрашнему дню очухается. Став у нас в этом деле профи, бьёт болезненно, но без увечий, хотя пары зубов наш инженер точно лишился.
- Это уж вы перестарались.
Капитан молча развел руками.
- Ну, хорошо, - Умин резко поднялся с лицом человека долго размышлявшего, но, в конце концов, пришедшего какому-то решению. - Пусть отсыпается. Утром к нему доктора отправишь, - бросил он, направляясь к двери. Открыв ее, полковник неожиданно остановился: - Да, капитан, и еще. Поторопился ты с допросом, так что если твой подопечный загнется, то и все вопросы будут именно к тебе. Поэтому постарайся, чтобы этого не случилось. Ну, доброй ночи, - он криво усмехнулся и осторожно закрыл дверь, оставив растерявшегося Крестова в раздумьях о превратностях судьбы.
Сергей открыл глаза и осторожно перевернулся на спину, затем сел. Как ни странно, но вопреки ожиданиям чувствовал он себя не так уж и плохо. Тело, конечно же, болело, во рту чувствовался небольшой привкус крови, правый глаз едва открывался, но, судя по ощущениям, все ребра были целы, да и руки с ногами слушались вполне нормально. Нанвиты были тому причиной, или же горькая микстура доктора, пришедшего в камеру, едва за маленьким зарешеченным окошком забрезжил рассвет, Сергей не знал, да и не особо задавался данным вопросом, - главное, что он был жив. Оставалось решить, что делать дальше? Продолжать бездействовать, надеясь на оставшихся на свободе друзей, или выбираться самому. Можно конечно было попытаться вырубить охранника, когда тот поведет его на очередной допрос, тем более что он знал пару подходящих приемов, но все же Ратный был реалистом, и прекрасно понимал, что сбежать из хорошо охраняемого здания без должной подготовки и помощи извне было практически нереально. И даже если бы это ему каким-то чудом удалось, то, что потом? Затаиться и выжидать, надеясь, на того же Кутесова, или бежать прочь из страны, начав все сначала на новом месте? Но как же тогда Тейрина, неужели придется оставить ее?
Сергей обхватил руками голову и, принялся расхаживать по камере, перебирая в уме возможные варианты дальнейшего развития событий, однако так и не пришел к какому-либо окончательному решению. Во всех вариантах было слишком много "но", к тому же многие из них, при любом раскладе, не сулили ничего хорошего. В конце концов, решив действовать по обстановке, он улегся обратно на нары, закинул руки за голову и попытался немного успокоиться. Удавалось это плохо, так как в голову постоянно лезли дурные мысли, к тому же неожиданно дали о себе знать выбитые зубы. Десны разнылись, и некоторое время он мучился от боли, пока вновь не накатило знакомое онемение. Измученный и опустошённый Сергей отвернулся к стенке и постарался уснуть, но его медленное погружение в полудрему прервало лязганье открываемого замка камеры. В груди возник противный холодок липкого страха. Медленно повернувшись на другой бок, он посмотрел в сторону вошедшего и тут же резко сел, - в дверях стоял Кутесов. Генерал окинул землянина угрюмым взглядом и, покачав головой, бросил:
- Красив, нечего сказать, - поле чего резко развернувшись, вышел из камеры.
Сергей пару минут непонимающе смотрел на распахнутую дверь, затем поднялся и неуверенно последовал за генералом, который дожидался его в коридоре вместе с двумя незнакомыми ему офицерами. Они вчетвером молча прошли по странно пустым коридорам отделения ГУВБИ, встретив на своем пути всего пару человек, которые при виде генерала, тут же вытягивались по стойке смирно, спешно отводя глаза в сторону. Кутесов, рассеянно кивал в ответ и, не снижая шага, продолжал свой путь. Сергей послушно следовал за ним, не спеша задавать вопросы, прекрасно понимая, что пока не время и не место. Выйдя на улицу, генерал махнул рукой направившемуся к ним молоденькому ратнинанту и, достав из кармана кителя коробочку с аромами, закурил. Офицер козырнул и, развернувшись, бегом направился к стоявшим за высокой решетчатой металлической оградой трем военным грузовикам. Машины почти сразу же тронулись с места и, пыхтя двигателями, скрылись за изгибом улицы, провожаемые пристальным взглядом генерала.
- Как хоть себя чувствуешь? - неожиданно поинтересовался Кутесов.
- Как всяческая нормальная отбивная, - попытался пошутить Ратный, улыбнувшись.
- Оно и заметно, - буркнул генерал, откидывая докуренную до половины "палочку" и спускаясь с широкого крыльца. - Ладно, господин Эйтан, пойдемте, машина ждет, а то ваша наречённая уже заждалась пойди.
- С ней все в порядке? - с беспокойством спросил Сергей, спускаясь следом.
- Все нормально. Кстати, за то, что я здесь надо благодарить именно ее. Пока вас везли в отделение, она сбежала из дома и, добравшись до завода, подняла бучу.
- Так дома же телефон есть.
- Господин Эйтан, - генерал вздохнул. - Порой я удивляюсь вашей наивности. Садитесь, - он распахнул дверь паромобиля и, дождавшись пока землянин устроится внутри, уселся сам.
Ехали молча. Машина неторопливо петляла по узким улочкам Тала, изредка с трудом разъезжаясь со встречными паромобилями. Сергей смотрел в окно, невольно вспоминая улицы родного города улицы и небо которого заполняли различные транспортные средства от легких гравиков до тяжелых грузовых глайдеров. В этом мире, не смотря на довольно развитую технологию производств паровых двигателей, паромобили так и не получили достаточного распространения в повседневной жизни. Дорогие в производстве, капризные в обслуживании и довольно громоздкие на вид эти обычно шестиколесные агрегаты являлись привилегией обеспеченных людей. Основным транспортно-тягловым средством здесь до сих пор служили животные похожие на земных лошадей, но отличавшиеся от них наличием небольших рогов и довольно длинной густой шерстью. Что интересно, до первой войны с Геранией правительство Руссарии пыталось внедрить в сельское хозяйство трактора и грузовые машины. Надеясь на значительное увеличение производства, оно практически бесплатно поставляло их крестьянам, но, к сожалению, эта идея провалилась. Сказалась неподготовленность людей к подобным новшествам, нехватка специалистов на местах (порой машины просто не кому было отремонтировать), плохая обеспеченность запасными частями и дороговизна в обслуживании. В результате большинство из грузовиков и тракторов ржавело вдоль колхозных полей, как молчаливое напоминание о неудачной механизации села и бесполезно потраченных бюджетных средствах.
