А вот если чужаки хотят поставить под контроль Зону – тогда всё логично. И Белика завалили именно ради этого. Чтоб показать – никто, даже самый лучший из вас, отныне не укроется внутри!
Хотите жить – платите. Или сдавайте товар нашим закупщикам за половину реальной цены.
Гады!
Слыхал я, как нынче делается в Москве…
Сердито шмыгнул носом. Жаль, что мне пока не доверяют оружие.
Какой смысл отступать?
Наверняка чужаки рассчитывали выловить трикстеров отдельными группками. Но Белик успел всех предупредить. Мы объединились. И фиг они теперь с нами справятся!
В конце концов, мы не бараны, а ловкачи!
Хмурый Петрович идёт ведущим в колонне. Я осторожно догоняю его и трогаю за рукав. Надо ж хоть что-то выяснить – например, сколько врагов нам противостоит?
Петрович не даёт мне сказать.
Молча кладет ладонь на плечо, отталкивает куда-то себе за спину…
– Ложись! – сердито шепчет отец.
И я вдруг замечаю, что остальные трикстеры уже попадали прямо в пыль, на изрытую огненным червяком землю. Укрывшись за вздыбленными кусками асфальта, целятся из разнокалиберных стволов куда-то в дымку…
И, падая рядом, я наконец угадываю там, в мареве, человеческий силуэт.
Сердце колотится – будто предчувствуя вырастающие рядом десятки вооружённых фигур…
Но секунды тянутся, и ничего не происходит.
Лишь незнакомец делает шаг навстречу. А Петрович – шаг вперёд. Он – единственный из наших, кто даже не пригнулся. Разве что положил палец на спусковой крючок «АКМа».
У незнакомца ствол и вовсе болтается за спиной. Да и в фигуре его нет ничего угрожающего.
«Он что, один? Один!»
Ещё шаг в нашу сторону…
Теперь я хорошо могу его разглядеть. Мужик лет сорока с наголо обритой головой. Чёрные форменные куртка и штаны – без эмблем и знаков различия, чёрные берцы[2]. Оружие? Ага, да ведь у него «Бизон» со шнековым магазином! Раньше я видел такой только на фотках. Шестьдесят восемь патронов!
– Ближе не подходи, – сухо советует Петрович.
«Чёрный» улыбается. У него самое обычное лицо – разве что немного бледное. А ещё улыбка – странная. Слишком безмятежная для человека, в которого целится десяток стволов.
– Тесное место Зона. Даже вдвоём не разойтись!
– А ты ищи другую дорогу! – хмурится наш «бригадир».
– Не выйдет, – вздыхает «чёрный». – Одну Тропу топчем…
– Это не твоя Тропа.
– Теперь моя.
– Вот гнида! – едва слышно бормочет Фома.
Но никто из трикстеров не вмешивается в разговор.
Петрович качает головой:
– Зря вы ушли в «беспредел». Тот, кто убивает за периметром, – сам долго не живёт. Есть такая примета…
– К чему эти уголовные суеверия? – скалится «чёрный». – В бизнесе главное не приметы. Главное – знать, чего хочешь.
– И чего ж вы хотите?
– Тебе известно. И Белику – тоже было известно…
– Сволочь! – взрывается один из наших. – Хрена тебе обломится!
Незнакомец равнодушно пожимает плечами:
– Увидим. А пока предлагаю начать взаимовыгодное сотрудничество. Предлагаю выложить из ваших мешков и сумок то, что вам не принадлежит. Обычное барахло можете себе оставить.
Я холодею от такой наглости. И крепко прижимаю к себе сумку.
Трикстеры вполголоса матерятся.
Петрович стоит вполоборота ко мне, и видно, как мрачная ухмылка кривит его губы:
– Не принадлежит? Это кто ж так решил?
– Могу показать документ от областной администрации, – спокойно говорит «чёрный». – Но ведь формальности для нас не главное?
– Документ – это хорошо, – сплёвывает Петрович.
– Вот и чудесно, – долетает откуда-то сзади новый голос.
Я рывком оборачиваюсь.
Ни хрена не видать в тумане…
Отец морщится. Ясно – дорога назад уже отрезана. Похоже, те твари отлично знают город. Им известно, что здесь у Тропы нет ответвлений…
Ну и что? Они рассчитывают запугать ловкачей?
Часть нашей группы развернула автоматы в ту сторону, откуда мы пришли. Врасплох они нас не застанут.
И вообще, пора идти на прорыв!
Почему Петрович тянет? Осторожничает, будто ламер! Какого лешего пытается строить из себя дипломата?!
– Умные люди всегда сумеют договориться…
– Конечно, – щурится «чёрный».
Улыбка озаряет щетинистую физиономию Петровича. А палец едва заметно подрагивает на спусковом крючке. И я вдруг понимаю.
Он пытается выиграть время.
Дымка понемногу уходит. Резче проступают очертания домов. Шире открывается обзор. Тем, кто нас караулит, сложнее прятаться в мутной пелене. А Тропа скоро опять будет как на ладони… И тогда никто нас не остановит!
Я нервно озираюсь.
Точно. Вот уже видать ещё одного из этой банды – того, что зашёл с тыла. Стоит в полный рост. Автомат болтается на плече, руки скрещены на груди…
Третий «чёрный» невозмутимо достал сигаретку, прикуривает…
Они что, все обколотые?!
Или не считают трикстеров за людей?!
– Их… только трое? – ошеломлённо бормочет Фома.
Туман уже отступил, обнажая голый, перекопанный червями пустырь. Куски асфальта, почерневшие, высохшие стволы деревьев… Здесь просто негде спрятаться!
Я растерянно моргаю.
Трое против одиннадцати. Не считая меня…
Это же смешно.
Почему хмурится отец? Отчего такие напряжённые лица у остальных ловкачей?
Тишина повисает в воздухе. Звенящая, долгая – целых две секунды…
Улыбка Петровича становится ослепительной:
– А если мы не сможем принять ваши условия?
– Тогда зачем вы нам нужны? – подмигивает бритоголовый. И делает шаг вперёд.
Вроде ничего опасного – словно хочет ближе посмотреть в глаза Петровичу.
Но автоматы и обрезы трикстеров вздрагивают, раскалывая воздух. Вразнобой грохочут выстрелы. И пули пронзают пустоту, вышибая фонтанчики земли…
Ведь «чёрного» уже нет – там, где он был мгновение назад!
Да и остальные – исчезли!
Ловкачи поднимают головы.
– Что за?.. – выдавливает Фома.
И падает с перерезанной глоткой.
Смутные тени мелькают над нами, и окровавленные люди, один за другим, валятся на землю.
Всё нереально, будто в кошмаре. Выстрелы, крики, хрип умирающих…
Я цепенею.
Кто-то из трикстеров жмёт спуск, посылая длинную очередь. И наповал бьёт двоих наших. А призрачных, будто размазанных по воздуху убийц ничто не может остановить!
Неясный силуэт – надо мной! Я успеваю его даже не заметить – ощутить.
В этот миг где-то у самого уха оглушительно хлопает «грач». Раз, другой…
И смазанная тень вдруг обретает плоть. Бритоголовый в чёрной форме кренится, едва меня не придавливая. Перед моими глазами – его искажённое безмерным удивлением лицо.
