— Который из вас Калмыш? — без всяких предварительных ласк пробасил лысый-ворононесущий.
Напарнички украдкой, аккуратненько так, переглянулись. Дежа ву, как говориться. Вроде, вчера мы это проходили.
— Вот он, — совершенно по-штрейхбрехерски ткнул пальцем в товарища Маляр. — Он Камышев.
— Угу, — подтвердил кивком Котя.
Лысый цыкнул зубом, глядя на напарничков сверху вниз.
«До чего здоровый детина, сволочь, — подумал при этом Калмыш. — Я и сам высокий, конечно, но этому едва до плеча. А в ширину так он меня в два раза больше. Попали мы, походу!»
«Жирный, гнида, — одновременно подумал Маляр. — Выше меня на две головы минимум. Но наверняка медленный при таком пузе. В солнышко удачно вставлю — ляжет. Мешок».
— Шапронов сказал, мастерня у вас зачетная, — тем временем с понтом сообщил «Мешок».
— Это да. — Подтвердил Маляр, поглядывая то на золоченую «боевую» цепь, намотанную на кожаную перчатку «Мешка» (за вроде кастета), то на охренительный «Смит&Вессон» за поясом гостя. — Всё чистая правда. Мастерня зачетная. «Калмыш энд Малярийкин» называется. Он Калмыш, я Малярийкин. Надо чего то?
Теперь уж бандюки переглянулись. Так смело с ними давно никто не базарил. Во всяком случае, из местных захолустных обмочившихся фраерков. С другой стороны, ничего оскорбительного в вопросе Малярийкина не было.
— Шапрон те сказал, наверно. Байк хочу у вас заказать, — ласково прищурившись, пояснил Мешок. — Роспись. Готическая героика. Эзотерический стиль — скандинавский, поздний. Цвет черно-белый, с оттенками. Сечёшь? Рунические надписи на ранне-норвежском. Вот текст, на листочке. Справитесь, красавцы?
Смит&Вессон за поясом дружелюбно поблескивал на солнце. Цепь на кулачке — тоже. Да похер.
— Машинку, то есть байк ваш, надо посмотреть, — пояснил Маляр, рассматривая поданный листочек. На листочке была какая-то мазня. Корявым почерком, тупым карандашом. На обрывке. Вроде и правда — руны. Идиотизм. — Байк надо глянуть. Там посмотрим, определимся.
— И с хозяином аппарата поговорить, — вставил пять копеек Калмыш.
— Это обязательно, — поддержал Малярийкин друга, — замену движка я комментировать не буду, скажу только за аэрографию. Понимаете, стиль дело тонкое. Лучше оговорить каждый отдельный мелкий элемент до начала работы. Их сразу определить нереально, поскольку я и сам иногда не знаю, как всё будет выглядеть в конце. Но саму концепцию, месторасположение составных частей композиции, а также, возможно … эмоциональную составляющую, которую владелец байка хотел бы вложить в отдельный фрагмент — всё это лучше выяснить до того, как я начну рисовать.
Малярийкин помахал в воздухе рукой.
— Чтобы не было разочарований. — Продолжил он. — Понимаете? Например, лицо девушки может быть грустным или радостным. Декоративный дракон может спать или парить в воздухе. То же касается всего остального. Деталей. Они разные. Крылья птицы, выражение глаз человека, отдалённый фон, стили орнамента, мимика, жесты. Обычно мы определяем на какой части что будет, я делаю эскизы на бумаге, вы одобряете и только потом начинается работа с железом … Так вы хозяин?
Мешок крякнул от обрушившегося потока слов.
— Хозяин то я, — отмахнувшись, пояснил он. — Однако делать машину будете для кое-кого иного. Он обернулся. — Сюда иди!
— Юнга-а! — Выкрикнул из-за спины Мешка байкер, которого Маляр для себя почему то сразу окрестил «Веником». Видимо из-за длинной широкой бороды, перехваченной у основания кожаным ремешком, за которым болталась плотная, похожая на ручку, косичка.
На его крик от толпы байкеров отделился немного смущенный молодой человек в широкой одежде. Он смотрелся гораздо менее вычурно, нежели остальная масса «чехов». Молодой человек был в джинсах, простой зеленой рубашке и почти с такими же зелёными глазами. Без цепей, серег, колец, кожи, браслетов и ожерелий. Сложен молодой человек был очень хорошо, даже атлетически. Но при этом был очень строен и хорош собой.
«Симпатичный парень», — подумал Калмыш.
«Педик какой-то», — заключил Маляр.
— Машину будете расписывать Юнге, — объяснил Мешок, хлопая подошедшего по плечу (видимо это и был Юнга). — Юнга наш боевой друг и товарищ. Надёжный пацан. Таких сейчас мало. Настоящий боец!
Калмыша осенило. От удивления он даже покачал головой. Вот же пруха, три звезды у них в мастерне всего за два дня!
— А не тот ли это Юнга, который на прошлой неделе кричал Шапрону по телику, что в порошок его сотрёт? — с восторгом поинтересовался он. — Неужели танкист? Сам Юнга?!
— Сам Юнга, точно, — с готовностью подтвердил Мешок. — Ну, что сказать? Юнга у нас парень чуток отмороженный. Шапрон поржал, конечно, с его угрозы. Чего с малого взять? Горяч, сволочь, дурноват. Зато будущий чемпион К.Т.О.!
— Возможно, чемпион К.Т.О., — смущенно поправил Юнга. — Возможно, и не более того. Во всяком случае, очень постараюсь им стать. Красные танки опасный спорт. Если вы знаете меня, и видели какие то игры (с этими словами он повернулся к Калмышу), то наверняка знаете и о статистике смертей.
Пока Калмыш и Юнга обменивались мнениями, Маляр ещё раз, с интересом посмотрел на Юнгу. Кажется, нормальный парень. Физически развитый, крепкий, но при этом технарь, раз профессионально занимается Танками Онлайн. Общается в кругу отморозков, но при этом сохранил человеческие черты. Говорит смущаясь, но при этом играет в местной высшей лиге. В самом центре, в Скайбоксе. Рискуя жизнью. А значит — не сыкло, однозначно. Молодец, в принципе. Не поспоришь. Порывшись в памяти, Малярийкин вспомнил, что даже слышал что-то про Юнгу — передавали в новостях. И это вспомнил он, Маляр, вообще не интересующийся Танками Онлайн. Кажется, говорили о «подающем надежды», о «грозе ветеранов К.Т.О.» и все такое прочее… Бла-бла, бла-бла. Малярийкин покачал головой. Ещё один молодой идиот под стать Калмышу, заключил он. Лишь бы затолкать свой ливер под броню, а потом сталью об сталь шмякнуть. Чтобы сразу в фарш. Эх, молодежжжь … Ещё Маляр вдруг внезапно осознал, что во всей ситуации его напрягает именно этот накал вокруг Танков. Именно — Танков Онлайн. Ещё вчера (и три года до этого) они с напарником чудесно жили, работали и знать не знали никаких там чемпионов КТО. Чемпионы и телеведущие с ногами в колготках жили в телике, причём очень глубоко в телике, настолько, что казались выдуманными. Все они — по крайней мере для Малярийкина — были некими абстрактными фигурами. Вроде ты и понимаешь, что они существуют на самом деле. Но понимаешь, в то же время, что их нет. Во всяком случае, в твоей личной жизни. А вот поди ж!
