Тем временем команда отчаяно пыталась спасти судно. Треск, напугавший принцессу, был ничем иным как падением фок-мачты; намокшие паруса свешивались за борт, накреняя парусник влево, утягивая его ко дну. Капитан Смитсон, пожилой человек с гривой седых волос, рычал на матросов как дракон.
Быстро уяснив положение, Ричард выхватил меч и кинулся к канатам. Двух ударов хватило, чтобы освободить край фока, и рыцарь метнулся к кабестану, желая оборвать трос, удерживавший мачту возле корпуса. Смитсон схватил его за руку.
– Нет! Не туда! Пока паруса в воде, мы не перевернёмся! Руби марсель и грот, штормовки к дьяволу! Главное, не перевернуться!!!
Кивнув, рыцарь подбежал к грот-мачте, где отчаяно полоскался узкий треугольник грота. На самых верхних реях трещали маленькие штормовые рифы, не позволявшие «Золотому льву» потерять управление. Но сейчас они тянули судно в сторону, угрожая переворотом.
Ричард осмотрелся. Волны продолжали заливать палубу, однако упавшая влево фок-мачта, подобно выносному поплавку, придала бригу остойчивость. У них появилась слабая надежда пережить шторм. Едва Редклиф обрубил канаты, удерживавшие грот, как тот с хлопком умчался в ночь, подобный чудовищной белой птице. Рыцарь бросился на мостик.
– Капитан, что дальше?
– Молись.
Смитсон, бледный как утопленник, указал на едва видимую во тьме полоску прибоя. Ричард содрогнулся.
– Рифы?! Здесь?!!
– Это большой остров, куда много лет назад упала звезда! – прокричал шкипер. – Там вулкан!
– Мы погибли! – помощник капитана упал на колени. Заревев не хуже льва, Смитсон схватил его за шкирку:
– Встать! Три тысячи дьяволов, вставай пока я не порвал тебе глотку! Вы, все – к шлюпкам! Пит, бери шестерых, в трюм! Пробейте борта!
Рыцарь вцепился капитану в руку:
– Ты спятил?!
– Идиот! Как иначе спустить шлюпки?!
Сплюнув, Ричард бросился в каюту. Бледная принцесса лежала на кровати; при виде рыцаря она с трудом поднялась.
– Всё в порядке? – слабым голосом спросила Ева. Редклиф подошёл вплотную.
– Миледи, мне жаль, но корабль тонет. Нас несёт на рифы.
Принцесса безвольно повисла на его руках. Рыцарь пригладил девушке волосы.
– У нас есть шанс, Ева. Шлюпка проскользнёт там, где разобьётся корабль.
Девушка вскинулась:
– Шлюпка?! Да! Скорее!
Они выбежали из каюты. На палубе Еву окатило ледяной волной, она вскрикнула. Редклиф подхватил ее на руки, словно тряпичную куклу.
– Масло! – проревел рыцарь. Смитсон уже отдал приказ, и матросы выкатывали из трюма бочки жидкого масла. Запрыгнув в шлюпку, Ричард вцепился в фальшборт и покрепче прижал к себе принцессу. Моряки рассаживались по банкам, Смитсон устроился на носу. Оглядев две полные людей шлюпки, капитан сплюнул:
– Ну, бог, я в тебя никогда не верил, но если ты есть – сейчас самое время это доказать. Лей!
У бочек вышибли днища, и поток густого масла хлынул на бесившееся море. Как по волшебству, волны мгновенно стихли; на идеально гладкую поверхность с плеском рухнули лодки. Смитсон взревел:
– А теперь, скоты, гребите так, как если бы дьявол держал вас за яйца!!!
Матросам повторять не понадобилось. Все знали, что масло ненадолго удержит волны. Вёсла вспенили воду, шлюпки рванулись прочь от гибнущего брига. Море уже волновалась, ещё мгновение – и с торжеством бешенного зверя шторм вздыбил лодки почти вертикально. Ева ясно увидела, как вторая шлюпка разлетелась в щепы, попав между волнами.
Ричард выругался:
– Держитесь, миледи!
Ветер гнал утлое судёнышко на скалы. Моряки закричали, забили вёслами с утроенной силой, но было поздно. Треск, удар, холод – и шлюпка разбилась вдребезги. Редклиф вынырнул, молотя рукой по воде и сжимая бесчувственную принцессу.
Огромная волна подняла их над скалами, швырнула на пляж, словно дохлых медуз. Со стоном ухватившись за вывихнутую кисть, Редклиф попытался оттащить Еву прочь от моря. Внезапно сильные руки подхватили её, и Ричард увидел ухмылку на хитром лице капитана Смитсона. Бородатый, жилистый, он одним движением помог воину встать.
– Ну? Живы? Хорошо. Бросай эту фифу тут, бежим спасать остальных.
– Это принцесса Ева Антагарская!
– Это живая баба! – рявкнул старый моряк. – А там гибнут люди!
Рыцарь, ни слова не говоря, опустил принцессу на песок и бросился к морю. До утра они со Смитсоном искали выживших, вытащили из моря десяток утопленников, но спасли только юнгу. Мальчик был едва жив, ударом о риф ему переломало рёбра. Понемногу пришло понимание, что они четверо – это все, кто пережил крушение.
И один из них был при смерти.
***
Утром люди, дрожа от холода, собрались вдали от берега и смотрели на жалкие обломки корабля, которые волны били о песок. Ева гордо вскинула голову, стараясь не смотреть на Редклифа. Она никогда, НИКОГДА не простит ему вчерашнего. Как смел он бросить её, ЕЁ, ради жалких мужиков с корабля?! Или эта горилла, капитан Билл Смитсон. О, боже, не дай ей попасть в грязные лапы деревенщины...
При взгляде на юнгу, Ева содрогнулась. Мальчику было не больше тринадцати лет. Сейчас он с хрипом дышал, полусидя у дерева. Грудь была туго перебинтована обрывком платья принцессы, но странное дело – она не жалела о погибшем наряде. Ева жалела мальчика.
Мужчины устало сидели на песке. Принцесса прислушалась к их разговору.
– Говорил я старому Нейману, не стоило плыть через океан. Провели бы в море год вместо двух месяцев, но спокойно, вдоль берегов добрались бы...
– Билл, мы спешили. Грозит война, Ева должна была стать залогом мира.
– Ну и как теперь, мы не опоздаем?
Ричард промолчал. Старый моряк с неохотой добавил:
– По мне – так уж лучше было нам пойти ко дну, чем на сей проклятый остров попасть...
Принцесса вздрогнула. Но рыцарь опередил её вопрос:
– Что ты знаешь об этом острове?
Капитан проворчал:
– Какая разница, нам и так каюк, рыбам на корм...
– Билл.
Смитсон вздохнул.
– Не много. Лет двадцать назад мой брат, Патрик Смитсон, плавал в этих местах. И однажды с неба упала большая звезда. С грохотом и треском. Его бриг, слабое судёнышко, должен сказать, ни хода не имеет не остойчивости, и смола вся...
– Билл.
– Ладно, ладно. Ну приплыл он сюда. Высадиться не смог – вулкан бушевал, что твой папа, милашка, – он подмигнул возмущённой принцессе, – а вот в море он такое нашёл...
Капитан огляделся, словно опасался духов. По спине Евы пробежали мурашки.
– У северной оконечности острова вся вода была в крови! И он видел дохлого ящера, ну точь в точь дракона. Патрик мне на кресте божился, рисовал даже – вылитый дракон, как на картинках в этом... как его... Ну, как та бумага зовётся, откуда легенду о Пендрагоне читают?
