Это был первый бой с той заварушки в городе Черной Зари, во время которой я был вынужден по-настоящему постараться. Усилением я, правда, лишь увеличиваю силу тела и рефлексы, не выпускаю его из тела, но так даже интереснее. Именно это и приносило столько удовольствия.
Удар; ощущение того, как Гуйар врезается в череп раздутого то ли от некротических газов, то ли от прижизненного ожирения зомби; резкий бросок в сторону, чтобы не получить по голове огромным булыжником, со свистом рассекающим воздух; без малейшего снижения скорости, лобовое столкновение чешуйчатого щита с одетой в изодранное платье мертвой аристократкой; благодаря зазубренности чешуек и разложению ее плоть снимается с костей, словно после долгого тушения в кастрюле; прыжок, походя Гуйар чиркает ей по черепу, с таким весом этого вполне достаточно, чтобы на зубьях Кровожадного Короля вместе с клоками поседевших волос осталась костная пыль и прогнившие насквозь мозги; пируэт в воздухе, чтобы подставить щит под град мелких, но заостренных до бритвенной остроты каменных игл и жесткое приземление, вбивающее очередного зомби в пол зала и проламывающее его грудную клетку левым сапогом; разворот, отправляющий нанизанный на ногу труп в преследующую меня толпу, сбивая их с ног и ломая и так не слишком ровный строй, Гуйар в это время на противоходе, чтобы меня не закрутило, крошит чьи-то головы; приседание на правой ноге с откидыванием корпуса назад, пока широкое, словно столешница, каменное лезвие проносится в сантиметрах от забрала, вместо моей головы срезая пять чужих; сальто назад, и снова сапог, на этот раз правый, оказывается в чьих-то мозгах; отжимание от пола и очередной полет над толпой зомби, прямо к сидящему без движения королю; Гуйар, в сравнении кажущийся вековым деревом перед тростинкой, сталкивается с рапирой монарха и осколки пола, оставшиеся от моих па, дребезжат от оглушительного скрежета стали…
ВЕЛИКОЛЕПНО!
* * *
Переулок. Тупик. Подворотня…
Сложно подобрать правильное название для того метрового промежутка между двумя домами, грязного, обоссанного и облеванного, утопающего в льющейся с небес воде, в котором я прячусь.
Хотя нет, не я. Очередное видение. Первым был Император, царствующий над всем живым и мертвым, вторым — тот безумный бог войны, что уничтожил, кажется, целый мир ради удовлетворения своей ненависти. И раз уж третьим полученным Грехом была Зависть, ничего удивительного, что я очутился здесь.
«Я», который не смотрел извне, а по-настоящему жил эту жизнь, целиком состоящую из боли, страха и грязи, лежал, дрожа, прямо на хлюпающей от воды земле, под каким-то драным мешком или чем-то подобном. Понять, что это, было невозможно из-за, казалось, бесконечных дыр. То и дело заходясь хриплым, сухим кашлем, я слезящимися глазами смотрел из своего пристанища туда, где все было совершенно иным. Где горел свет, где было сухо и тепло, где были радость, смех… еда.
Желудок, пустовавший, кажется, вечность, при воспоминании о тех редких разах, когда он был хоть частично полон, слабо заурчал. Выражать свое недовольство активнее у него уже не осталось сил, как, впрочем, и у меня.
Я смотрел на людей, спешащих убраться из-под набирающего силу дождя, хорошо одетых, отъевшихся, с лоснящейся, мягкой кожей, довольных и счастливых, смотрел, с трудом удерживая глаза открытыми. Я знал, что, стоит мне их сомкнуть, как я засну и, скорее всего, уже никогда не проснусь. Нужно было держаться, хвататься за жизнь, всеми силами, всеми средствами, выжить любой ценой.
Выжить, чтобы однажды получить то же, что есть у всех этих людей, и даже намного больше. Это желание полыхало в груди, испепеляло душу, лишь чтобы дать моему телу еще хоть немного тепла для выживания.
Почему они? Почему не я? Почему у них есть то, о чем я могу только мечтать? Почему я должен голодать, страдать, умирать, пока они зачастую даже не понимающие, что имеют и пользующиеся этим, словно данностью, обжираются и трахаются, копят и тратят, правят и спят? Почему? ПОЧЕМУ?! Зависть сжигала меня изнутри, заставляла ненавидеть все и всех.
И когда свет из лавки бакалейщика напротив загородила чья-то фигура и протянула мне еще свежий, так вкусно пахнущий батон хлеба, я возненавидел и ее тоже. Кто-то хочет использовать меня? Сделать рабом, слугой, пленником, воином? Или же это и по-настоящему добрый поступок? А может он хочет выставить себя спасителем, мессией, защитником обездоленных?
Плевать. Каковы бы ни были его мотивы, я приму его помощь. Потому что я обязан выжить. Выжить и получить все. Я отниму, отберу, присвою себе все, что есть у них. И у того, кто мне помог, тоже. Потому что, опять же, каковы бы ни были его мотивы, я ненавижу его не меньше, чем всех остальных. Не потому, что он плохой или хороший, а потому что у него есть то, чего нет у меня.
Глава 104
— Стой, кто идет?! — Видеть на воротах не человеческую стражу, а парочку вооруженных алебардами зомби было, с одной стороны, непривычно, но с другой даже очень приятно. Так сказать, родичи. И даже то, что острия этих алебард были направлены мне в грудь, мало что менял.
— Свои! — отстегнув застежки шлема, я поднял забрало и улыбнулся зомбякам во все тридцать два зуба.
Сказать, что они были удивлены — значит ничего не сказать. Как стало понятно после пятнадцатого этажа, нежить не приходила в города из заброшенного дворца, там мертвяки все еще были лишены разума. Так что, похоже, либо население города появлялось примерно также, как и вся остальная нежить в подземелье некроманта, либо появлялась с более низких уровней. И мое появление явно не соответствовало ни тому, ни другому сценарию.
Однако пустить меня все-таки пустили, причем без особых расспросов, только сказали, что я должен зайти в некро-администрацию, отметиться. Что же, я все равно собирался побольше узнать об этом месте и прилегающих территориях от кого-нибудь высокопоставленного, так что сделаю, как попросили.
Город оказался совсем не таким, как его братья на пятом и десятом уровнях. Во-первых, он не был вырезан в стене, окруженный рвом и высокими стенами по кругу, как обычное человеческое поселение. Хотя, с другой стороны, его верхние этажи уходили в потолок огромной пещеры, так что в каком-то смысле он все-таки соответствовал «стандарту». Также ширина и высота улиц-тоннелей была куда больше, да и сам город по размерам превосходил те, где я раньше бывал. А еще он был куда роскошнее. Вместо простого камня гранит и мрамор, вместо пустых оконных рам за толстыми ставнями самое настоящее стекло, которое я раньше видел только в стенных шкафах самых богатых домов и очках некоторых горожан, вместо неровных светящихся кристаллов свисающие с потолков улиц фонари. А еще тут и там виднелись слишком хорошо узнаваемые детали декора из дворца пятнадцатого уровня, так что, похоже, местная нежить промышляла, ко всему прочему, грабежом и разбоем.
А: «Ко всему прочему» — потому что город нежити вовсе не был мертв. На улицах стояли лавки торговцев, из трактиров и таверн слышался слишком знакомый мне гомон, да что там, я даже несколько раз видел, как из окна высовывался скелет и зомби, встряхивал явно стиранную рубаху и снова исчезал внутри дома.
Конечно, продавали, ели и пили тут совсем не то же, что продавали, ели и пили люди. Что-то все-таки было похоже, вроде брони или магических амулетов, а что-то оказалось совершенно для меня новым. К примеру, в одной из лавок, вокруг которой толпилось неожиданно много нежити, торговали обжаренными тушками некро-крыс, которые, как и множество иных мертвых зверей, обитали на следующем, шестнадцатом этаже. И хотя запах свежего мяса, не вызывал у меня никакой особой реакции, от этого аромата у меня потекли слюньки. Образно говоря, понятное дело, но все-таки это было удивительно. Заплатив за одну крысу крошечным кусочком золота, нежить ценила благородный металл чуть ли не больше людей, я вгрызся в тушку зубами и, о чудо, ощутил великолепный, распространяющийся по всей полости несуществующего рта вкус. Что самое интересное, откушенная часть не провалилась сквозь челюсть, как это должно было быть, а просто растворилась, словно ее и не было. Остановился я лишь после десятка съеденных грызунов, и не потому, что наелся, а потому что понял, что на меня уже начинают с жадностью поглядывать другие скелеты. Вернее, не на меня лично, а на притороченный к поясу кошелек, из которого я доставал золото. Нежить, как и все остальные монстры, не имела человеческих понятий о законах и пусть нападать на меня посреди улицы вряд ли кто-то стал бы, выследить вполне могли. И пока я не зарегистрируюсь в соответствующей инстанции лучше не нарываться на неприятности.
