по одной катушке ниток с иглой, пара пустых баночек и пара пустых полиэтиленовых пакетов. Но самое главное – сменная одежда: нижнее белье, носки и чёрные кофты с капюшонами, и на замке. Обнаружив это, все сразу же принялись переодеваться, стирать белье в озере и сушиться. Буйное пламя высокого костра быстро просушило все наши вещи – мои высохли часов за пять. Пообедали и поужинали мы достаточно сытно – крупногабаритных консервов хватило ровно на два приёма пищи. С водными запасами пока что всё тоже было не критически плохо: на каждого человека по одной литровой бутылке. Только источника воды мы до сих пор не нашли – вода в озере была непригодной для употребления.
Вечером все расселись у костра, но на неожиданно заметной дистанции друг от друга. Некоторые, как мы с Дикой, всё же сидели парами: Яр и Вывод, Сладкий и Эффект. Нас с Дикой, как и остальных, невозможно было расслышать со стороны, поэтому мы свободно перешептывались:
– Этот камень вовсе не стоит здесь со времен Падения Старого Мира, – шептала я. – В прошлый раз, когда мы с тобой впервые вынырнули с этой стороны силового поля, его здесь не было.
– Да я всё прекрасно помню и понимаю, – похожим шепотом отзывалась Дикая. – Второе силовое поле присутствует, выход через купол Паддока – отсутствует. Это уже как минимум два пункта, соответствующие той информации, что выгравирована на этой каменной глыбе, – при этих словах Дикая вдруг непроизвольно поморщилась и потерла грудную клетку.
– Что такое?
– Рёбра болят… Как будто слон, наступая на мою грудь, в какой-то момент передумал расплющивать меня до конца… Не могла давить потише?
– А ты не могла не захлёбываться? Потише, блин… Ты серьёзно? Мы с Яром едва откачали тебя в самый последний момент. Больше так не делай – понятно?
– Постараюсь… – в ответ она в очередной раз неконтролируемо поморщилась. – Нам нужно выспаться. Мы обе давно нормально не спали. Этой ночью будет выставлен двойной конвой. В первую половину ночи нести вахту поставим тебя и Бума. Этот парень из безопасных… Во вторую половину ночи на вахту выйду я и… Вывод.
– Лучше бери Нэцкэ. Она послабее. Вывод хотя и толковый, всё же…
– Да, ты права.
Я задумалась: мы что, за спинами у остальных, сами того не осознавая, образовали союз? Хотя, если задуматься, это логично. Сладкий ведь вслух сказал о том, что я на стороне Дикой, что равняется тому, что Дикая на моей стороне. Мы вдвоём уже давно стоим бок о бок, так что это ни для кого не новость, но вот что по остальным? Я посмотрела в сторону Яра с Выводом, затем в сторону Сладкого с Эффектом, увидела, как Нэцкэ что-то передаёт Абракадабре. Кто из них с кем и на что способен, если вдруг кому-то сорвёт резьбу? Ведь не станут же эти люди – мы не станем! – убивать друг друга? Ради чего? Чтобы нас, якобы, “забрали” или “выпустили” отсюда? Кто это сделает? И кто вообще всё это делает? С какой целью?..
Сидящий с противоположной стороны костра Дефакто неожиданно, без привычного предупреждения, вдруг начал читать вслух поэзию, хотя, кажется, очередь была не его. В больших круглых очках, скрывающих его глаза, играло отблесками пламя костра:
<…вырезано…>
– Туманы здесь, наверное, бывают часто? -
спросила я. – Практически всегда.
Туманы, знаете ли, всё равно что праздник
начала нового, но древнего конца.
Когда туманы разливают небеса между землёй и небом,
на полотне над головой совсем не видно звёзд -
это затем, чтоб человек, который в прошлом был,
а в будующем не был,
не видел, как звезда его сорвётся в свой единственный полёт.
– А что бывает, если не сорвётся?
А что если звезда лишь задрожит?
– Что ж, это точно не потушит солнце,
только одна звезда продолжит жить.
– Продолжит жить, но свет дрожать-то будет.
Зачем сиянье дрожи миру наблюдать?
Так пусть же лучше оборвётся, пусть погубит
себя, чтоб красоту небес не осквернять.
Мой собеседник ухмыльнулся еле слышно:
– Давно ли вы смотрели на ночные небеса?
Они ведь неизменны – на них вечно
все звёзды не сияют ровно, а сиянием дрожат.
Найдите мне одну звезду, что светит прямо,
что без изъянов дышит не мигнув и раз,
и я сорву её. – Зачем? – Чтоб задрожала.
Или чтоб свет её не осквернял неидеальных глаз.
– Вы очень против идеалов?
Изъяны ближе вам или, быть может, сам изъян и есть ваш идеал?
– О, люди… Вам бы лишь бы идеалы.
Они – ничто. Я всё сказал.
<…вырезано…> *Отрывок из произведения “Поэма О…”.
Как мы с Дикой договорились, так всё в лагере и организовалось: в первую половину ночи вахту на себя взяли я и Бум, вторая половина ночи перешла под надзор Дикой и Нэцкэ. Я не думала, что смогу заснуть и отдать караул оружия по факту одной Дикой, но усталость буквально опрокинула меня в глубокий сон.
В итоге я проснулась от чьего-то громкого вскрика.
Глава 9.
День 2.
Хмурый рассвет наступил и казалось, что оттенки сепии усилились. Но это я замечу позже. Прежде же, чем осознать, что я окончательно успела проснуться, я резко вскочила на ноги и уже спустя пять секунд стояла плечом к плечу с Дикой. В вытянутой правой руке она держала мачете. На земле валялись Парагрипп со Змееедом: первый лежал в позе зародыша и, сильно морщась, обеими руками держался за живот, второй лежал на спине с запрокинутой головой, распластаными в стороны руками и разбитым носом. Вскоре рядом с нами материализовался Яр, который успел первее меня поинтересоваться у Дикой, “что здесь происходит”.
– Предотвращается похищение оружия, – не пытаясь скрыть расстройства, смешанного со злостью, процедила Дикая. – От Змеееда ещё можно было ожидать подобного поведения, но от тебя, – она указала мачете в сторону медленно поднимающегося с четверенек Парагриппа. – О тебе я была лучшего мнения.
Парень начал выдавать ответ рваными кусками, процеживая каждое предложение сквозь зубы:
– Ты отлично стреляешь… Змееед прав: если лук со стрелами достанутся тебе – все, кто окажется в противоположной группе, будут покойниками. Ты просто перестреляешь нас издалека, пока мы на тебя с ножами и булавами бежать будем…
– А вы будете на меня бежать? – от силы хладнокровного спокойствия, с которым Дикая произнесла этот вопрос, даже по моей коже
