чтобы в этом имелась необходимость, да и знакома ли гомункулам отвага? В общем, я нуждаюсь в новом паже, и ты говорил, что он будет готов на днях.
— Прошу прощения, Ваша Светлость, — я услышал в голосе отца напряжение. — Мне не удалось справиться в срок.
— Что же тебе помешало, друг мой?
— Мой сын… сегодня утром проводил некий опыт вместе со своим приятелем.
— Это весьма похвально. Когда молодые проявляют инициативу, мы, взрослые, должны радоваться.
Вот-вот, золотые слова, мать вашу! Передайте их, пожалуйста, моему папаше! Уверен, он будет в шоке.
— Безусловно, Ваша Светлость. Вот только опыт оказался неудачным. Михаил Левшин получил ожог лица и потерял глаз, а мой сын… повредил голосовые связки.
Я услышал, как участилось дыхание матери. Она ещё не была в курсе несчастного случая. Как и того, что сын онемел.
— Печально слышать, — проговорил лорд-протектор. — Но я уверен, что такие опытные и сильные алхимаги, как вы с супругой, всё исправят. А паж подождёт.
— Ваша Светлость очень добры. Я создам нового гомункула в ближайшие дни.
— Забудем пока об этом. Думаю, пришло время заняться тем, ради чего вы прибыли. А госпожа Елена, как мне доложили, даже прилетела на рухане. Молодой Ярослав не способен говорить, но уверен, выразить своё согласие он найдёт возможность.
— Несомненно, Ваша Светлость! — поспешно отозвался Николай.
— Тогда приступим. Внесите сферу посвящения в первую ступень Великого Делания!
* * *
Когда после церемонии мы покинули дворец и спустились в молчании по огромному крыльцу, я заметил большой фургон, кативший через площадь. Его оплетали толстые цепи, на которых болтались квадратные замки, источавшие синее сияние. Сам же транспорт покрывали выведенные белой краской символы, большая часть которых была заключена в круги. Следом ехал открытый автомобиль, заполненный суровыми мужчинами в оранжевых мантиях.
— Печатник, — проговорила Елена, замедлив шаги. — Ещё один!
— Везут в Элизиум, — сказал Николай.
— Куда же ещё! — золотоволосая женщина повернула прелестную голову и воззрилась на мужа изумрудными глазами. — Почему ты не предупредил, что Ярослав пострадал⁈
— Не было времени, — запнувшись, ответил Николай. — Мы ведь спешили, помнишь?
— У тебя была возможность!
— С ним всё будет в порядке. Нет причин для беспокойства. Главное — что он жив.
— Я осмотрю его в машине по пути домой, — Елена обхватила меня тонкой, но крепкой рукой за шею, прижала на мгновение к себе. — Утром мне нужно возвращаться на границу, так что надеюсь, его связки не сильно повреждены.
— Для такого искусного Лекаря, как ты, дорогая, не составит труда исцелить его, — несколько заискивающе проговорил Николай.
— Не старайся, — сказала Елена. — Я не сержусь. Воин должен закаляться с младенчества. Но зачем было проводить опыт именно сегодня? — этот вопрос адресовался мне. Подняв голову, я утонул в зелёной бездне устремлённых на меня глаз. Кажется, в них дрожали не пролившиеся слёзы. — И без присмотра, — продолжала Елена уже более строгим тоном. — Что вы с…
— Михаилом, — подсказал Николай.
— С Михаилом хотели сделать?
Я с трудом оторвал взгляд от глаз прекрасной женщины. Чёрт, как же она хороша! Настолько, что я даже не знаю, повезло мне, что она считает себя моей матерью, или нет.
О чём она спрашивала, я понятия не имел. К счастью, можно было сослаться на частичную амнезию, которую уже «диагностировал» у меня отец. Так что я пожал плечами.
— Не знаешь? — нахмурилась Елена.
Николай негромко кашлянул.
— Что⁈ — мгновенно вскинулась, почуяв неладное, женщина. — Что ещё⁈
— Ты только не волнуйся, дорогая! — алхимаг заметно нервничал. — Дело в том, что Ярослав… кое-что подзабыл.
— Как это⁈ — Елена остановилась в метре от подкатившей машины.
— Ну-у… частично потерял память. Уверен, это временное явление, которое скоро пройдёт! — поспешно добавил Николай.
— Так, понятно… — ледяным тоном проговорила женщина. — Похоже, повреждения были гораздо более сильными, чем ты пытаешься представить! То-то я сразу заметила, что Ярик слишком изменился. Тебе пришлось восстанавливать ему лицо? Обычно при значительных травмах трудно полностью вернуть прежние формы. Или тело тоже пострадало⁈ Признавайся же!
— Дорогая, всё уже в порядке! — нервничая, отозвался Николай. — Да, повреждения были… немалыми, но, как видишь, я справился. Главное, что Ярик жив, верно? А голос и воспоминания обязательно вернутся.
— Тебе не следовало скрывать это! Он и мой сын!
— Прости. Ты права. Я просто не хотел тебя тревожить.
— Это мы ещё обсудим, — пообещала Елена.
О, какой характер! Это мне тоже нравится! Но лучше держать с этой дамочкой ухо востро. Она явно умнее, чем кажется на первый взгляд.
В автомобиль мы садились молча. В атмосфере, не предвещавшей ничего хорошего. Забираясь в пахнущий кожей салон, я бросил взгляд вдаль и увидел не успевший скрыться фургон, опутанный цепями. Кого транспортировали с такими предосторожностями? Кем был Печатник, как назвала его Елена? Почему вид покрытого символами фургона заставил её, сражавшуюся на передовой, замедлить шаг?
Я хотел это знать. Это, и вообще, всё, что касалось нового мира. Судя по всему, здесь мне предстояло прожить жизнь. Едва ли я стану временным гостем в этой реальности, чем бы она ни являлась. Интересно, какова тут продолжительность жизни. Вот будет здорово, если больше, чем в прежнем мире. А если тут открыли бессмертие, то вообще отлично!
В отличие от Николая, я сомневался, что усилия матери вернуть мне голос принесут пользу. В другой жизни врачи осматривали меня и не нашли медицинских причин немоты. «Психосоматика, — говорили они. — Лечите ему голову». Голову детдомовцу никто, конечно, не лечил.
И хорошо, потому что дело было не в ней. Причина моей немоты — заклятье Рода. И его с кондачка не снять.
Может, конечно, Елена настолько хороший маг и Лекарь, что заставит меня болтать без умолку уже сегодня, но я решил, что лучше найти способ общаться без звука. Тем более, не был уверен, что стоит открывать рот, ведь «родители» могли изобличить меня — понять, что тот, кого лорд-протектор посвятил в Чёрные вороны, тот, кто являлся предметом их гордости, — всего лишь пришелец из иного мира и ни телом, ни душой не имеет отношения к их ребёнку.
Поэтому, когда в машине Николай достал из кармана блокнот и карандаш, собираясь сделать какую-то запись, я
