Ознакомительная версия.
Лунёв выдохнул, шагнул за дверь и сделал медленный глубокий вдох. Это была не иллюзия. Все было по-настоящему. То есть предсказанная Мастером «иллюзия» была еще впереди.
«Что ж, значит, вперед, – Андрей догнал свою группу, которая уже перебралась в тень перелеска и расположилась на травке. – На поиски Края Века, раненых гранитных Истуканов и счастливой Лягушки. Чем бы все это ни было на самом деле».
У границы Зоны 55 (Омск). За шестнадцать часов до дня «Д»
Наблюдательный пункт может быть любым. Из названия не следует ничего определенного. Это может быть обычная лежка в зарослях, или небольшое строение на возвышенности, а может быть, и нечто вроде сторожевой башни. Все зависит от обстоятельств. Наблюдательный пункт Омской первичной координационной базы ЦИК расположился на последнем этаже жилой в недавнем прошлом шестнадцатиэтажки. Дюжина обращенных в сторону зоны больших окон в покинутых жильцами квартирах обеспечивала отличный вид на подступы к разлому.
Оптимальный путь к разлому Зоны 55 пролегал по Новосибирскому тракту, но военные оставляли его запасным и предпочитали въезжать в зону по Черлакскому, так им было привычнее. В этом случае следовало двигаться по прямой до границы аномалии, а затем, сразу после военного поселка Светлый, сворачивать налево и ехать мимо многочисленных тренировочных площадок до большого шоссе. Ну, а там прямиком в центр зоны.
Хоть так, хоть этак, путь получался неблизкий, но и не дальний. Километров пятнадцать по асфальту и всего пять, уже на подступах к разлому, по грунтовкам. И почти весь он легко отслеживался с высоты шестнадцатого этажа.
А если подняться на плоскую крышу, то с помощью хорошей оптики можно было увидеть и перелесок в форме подковы, который окружал саму кляксу разлома. Жаль, что нельзя было заглянуть внутрь перелеска. Его подкова была открыта к северу, а НП располагался на юго-западе. Но эту проблему легко решали спутники. Координаторы на НП получали картинку в реальном времени. Ну, а подробности докладывала разведка.
Военные, полностью перекрывшие все подступы к разлому, конечно, маскировали свою технику и экспериментальную площадку вблизи разлома, но абсолютной секретности не добились. Будь в распоряжении ЦИК только спутники и наблюдатели в пограничной полосе, маскировка была бы достаточной мерой предосторожности. Но ведь у квестеров имелись еще и разведчики. И работали они весьма эффективно.
Главный координатор омской базы Владимир Бернштейн обвел взглядом видимые из окна окрестности, вернулся к столу и разложил на нем свежие отчеты. Переводить бумагу на распечатки того, что без проблем выводилось на экраны, было вроде бы нерационально, да и выглядело архаично. Многие сотрудники НП косились на стол начальника, заваленный ворохом бумаг, с иронией. Но Владимир не обращал внимания на их косые взгляды. Он точно знал, что в условиях тотальной нестабильности подстраховка лишней не бывает. Да еще на границе аномальной зоны.
Вот вырубится электричество, и что тогда? Понятно, что простейший перебой с энергоснабжением дело нестрашное. Источники бесперебойного питания помогут сохранить все данные на первом этапе, а дальше либо подсуетятся электрики, либо заработает резервная система питания. Но ведь рядом была зона! От нее можно ожидать любой гадости, вплоть до электромагнитного импульса, который не только вырубит питание, но и основательно попортит компьютеры. И вот это будет уже совсем другая песня. Тогда и станет ясно, кому ухмыляться, а кому рвать волосы, где имеются.
Разложив отчеты в правильном порядке, Бернштейн уселся в кресло и включил компьютер. Неспешно, как привык. Он вообще привык никуда не торопиться, даже если все вокруг суетились и летали, как ракеты. И, что интересно, успевал сделать гораздо больше других. Вот и сегодня он уже полчаса, как получил свежие разведданные от лучших полевых агентов своей группы, но только сейчас, хорошенько изучив рапорты разведчиков, принял решение доложить об изменении обстановки в ЦИК.
Разведчики, которые все полчаса, пока Владимир обдумывал детали предстоящего доклада и распечатывал рапорт, сидели на диване у двери и откровенно скучали, почувствовали, что их мучениям приходит конец, и заметно оживились.
– Так я что говорю… – подал голос Алексей Юрьев, разведчик со стажем, начинавший, как квестер-стрелок, но по совету начальника службы боевой подготовки и психологов ЦИК переведенный в разведку. – Завтра и не позже. Скорее всего, на рассвете.
– Я понял, – спокойно отреагировал Бернштейн.
– Ученые на ушах стоят, – добавил Митя Уланов, совсем юный, но подающий большие надежды стажер Юрьева. – А военные все деловые такие, серьезные, куда деваться. Но все равно видно, что приказ уже получили. Еле сдерживаются, чтобы не улыбнуться. Эйфория, короче. Только для солидности тщательно скрываемая.
– От кого они ее скрывают? – Бернштейн добродушно усмехнулся. Митя, наверное, самый юный в разведке ЦИК, тоже хотел выглядеть солидно и старался докладывать этак «взросло», вворачивая умные словечки и делая выводы.
– От зрителей? – Митя пожал плечами.
– От каких зрителей? Там засекречено все на сто рядов.
– Военным и зеркало зритель, – вместо стажера ответил Юрьев. – Кстати, два десятка официальных журналистов там все-таки аккредитованы. Сидят в пресс-центре, где и были, в километре к западу от точки. Чем не зрители?
– Не подпустят их ближе, – Бернштейн покачал головой. – Так и просидят в своей палатке до пресс-конференции «по итогам». Ладно, разведка, теперь тихо. Выхожу на связь с ЦИК. С самим!
– Ух, ты! – вырвалось у Мити. – А можно будет… заглянуть? Ну, посмотреть, как он выглядит? Я только на секундочку!
– На секундочку можно, – Владимир вновь усмехнулся и развернулся к компьютеру.
Юрьев загадочно покосился на стажера и усмехнулся тоже. Почему они так себя повели, Уланов понял почти сразу. Владимир Бернштейн был настолько крупным дядькой, что заслонил весь экран. Митя поерзал, но увидел только левый нижний краешек монитора. Картинки там не было, лишь служебная информация известной программы сетевой видеосвязи.
Бернштейн не часто пользовался кодом экстренной связи с «самим». Кирилл Константинович Кирсанов, известный миллиардер, медиамагнат, владелец множества компаний, а теперь в первую очередь глава Центра изучения катастроф, пожалуй, единственной глобальной структуры, способной понять и, возможно, остановить Сезон Катастроф, был и оставался очень занятым человеком. Беспокоить его по пустякам Владимиру не позволяла совесть. Да, если честно, Бернштейн и без подсказок из центра отлично справлялся со своими обязанностями. Омская зона была уже третьей в его практике. Группа Владимира занималась тем, что прибывала на место образования новой зоны, с помощью квестеров и силами своих разведчиков проводила рекогносцировку – то есть устанавливала, какие зона имеет границы, ее очевидные особенности и так далее – а затем, в течение примерно месяца, координировала действия научных и квест-групп.
Ознакомительная версия.
