— Вы-пол-нять все при-ка-зы э-ки-па-жа!
Мужик был лыс, квадратен и имел кулаки размером с небольшой арбуз.
"Так, всё. Дальше — без меня!"
Витя бросил микрофон и на четвереньках заполз за занавеску. Блевать на виду у ста тридцати человек ему не позволяло воспитание.
"Наверное, сотрясение… или нет. Не знаю…"
Витька сидел, привалившись спиной к дверце туалета пилотов, и старательно затирал влажной салфеткой следы своего конфуза. Он не слишком пристально вглядывался в лица пассажиров, когда переводил речь капитана, но, судя по тому, что никто не орал и не плакал, так погано перенёс приводнение только он один. В салоне глухо стукнуло. Раз, затем другой. И сразу стало как-то… громче.
"Запасные выходы открыли"
За занавеской неуверенно захлопали. Потом хлопки сконфуженно стихли, но следом зааплодировали уже два человека, а потом из-за занавески раздалась целая буря овации, свист и крики "Ура!" и "Браво!"
"Браво! Только вот на "Бис" не нужно…"
Снова зарычал квадратный качок, требуя поднять руки тех, кто уверенно плавает. В салоне начались подсчёты и разборки, а Витя Егоров вдруг с удивлением осознал, что кроме мерзкого привкуса во рту и ноющего синяка на бедре его больше ничего не беспокоит!
— Козырно!
Витька заглянул в иллюминатор. От белоснежного пляжа его отделяло каких-нибудь полсотни метров немыслимо прозрачной лазурной воды. Над пляжем, как и полагается, царили роскошные пальмы.
— Фьюу! А ветер то, ветер!
Верхушки пальм гнулись под порывами ветра.
"А на небе — ни облачка, и там, наверное, пекло…"
В самолёте, в котором уже не работали кондиционеры, становилось жарковато. Витька осмотрел свои светло-бежевые брюки, белую рубашку с коротким рукавом, светлые сандалии и на миг пожалел, что оставил свой льняной пиджачок на верхней полке в другом конце самолёта.
Выходить в салон, в ТОЛПУ, Витьке, почему-то, не хотелось. Зато прямо перед ним была мини кухня и туалет.
Егоров не считал себя "крысой", просто он всегда старался "не упустить". Глаза у Витьки сами собой воровато стрельнули в сторону занавески.
"Я ж не обедал. И вообще. Пострадавший я!"
Бесшумно открыв ящик, Егоров выудил из него литровую пластиковую бутылку минералки и булочку в целлофановой упаковке.
За хлипкой преградой по-английски загрохотал командир. Витька чертыхнулся и, запихав булочку в рот целиком, заперся в туалете.
Вовремя. Через несколько секунд в дверь озабоченно постучали и второй пилот поинтересовался, мол, всё ли с тобой в порядке "мой друг"?
Витя в ответ прокряхтел "окей" и его оставили в покое.
Свет в туалете ещё горел, а из крана лилась прохладная вода. Егоров опустил крышку унитаза, уселся на него и спокойно пообедал. Он доел эту несчастную булочку, кое-как осилил литр газированной воды и наполнил бутылку снова.
В дверь опять постучали и визгливый женский голос потребовал его выметаться.
— Минуточку! Уже выхожу!
"Вот дурдом. "Титаник" тонет, а я, вместо того, чтобы лезть на шлюпки, принимаю душ…"
Витька поглядел на себя в зеркало и, непонятно зачем, вымыл с мылом лицо и руки.
— Открываю, гражданочка!
Включив "тридцать два", менеджер по рекламе галантно пропустил пожилую полную женщину в туалет и вновь занял своё место у кабины пилотов. Занавеска в салон была убрана, а на миникухне вовсю хозяйничали стюарды, лихорадочно сваливая в большие синие пластиковые мешки для мусора, всё, что могло пригодиться на острове. Витя убрал бутылку за пазуху и посмотрел в салон.
— Нихрена ж себе!
Салон был пуст! О пассажирах напоминали лишь вещи, кучами лежавшие на креслах и в проходе между рядами, а у запасного выхода стоял капитан с бумагой и карандашом в руках.
Виктор показал лётчику большой палец и заглянул в иллюминатор. На крыле плотной группой стояло человек пятьдесят-шестьдесят, остальные уже были в воде. Кто-то плыл в одиночку, кто-то тянул за собой тушку в спасжилете. Все, кроме Вити Егорова, здоровенного лба тридцати трёх лет, были при деле.
У Витьки заболела совесть. Не сильно, но всё же.
— Ребята, давайте я вам помогу?
Стюардесса, тащившая неподъемную упаковку минералки, только отрицательно покачала головой, а старший стюард просто показал ему на выход. Мол, не путайся и не мешай людям работать.
Витька обиделся. В иллюминатор было отлично видно, как "красномордый", стоя на крыле, сверяет список с тем, что держал в руке капитан. Взаимопонимание у этой парочки было полнейшее, хотя турок говорил по-английски, а мужик в шортах — исключительно матом. Отправив последних пловцов к берегу, мужчина вернулся в самолёт и направился к Вите.
— О, привет, болезный! Оклемался?
Качок прошёл, как и капитан, не дожидаясь ответа Виктора, будто тот был пустым местом.
— Мамаша, мамаша, вы там скоро?
Пожилая казашка, которую запустил в туалет Витя, вышла оттуда в купальнике и в резиновой шапочке для плавания. В руке она держала свёрток одежды. "Красномордый" в восхищении развёл руками.
— Ну, мамаша, нет слов!
Стюарды дружно захлопали в ладоши. Решительность и основательность пожилой женщины им тоже очень понравилась. Качок повёл женщину к выходу, почтительно придерживая её за локоток, и мимоходом бросил через плечо.
— Длинный. Догоняй.
Когда Данияр прискакал в одиннадцать вечера к ним в гости без приглашения, ни Дима, ни Надя не удивились. Дядя Даник зычным голосом поднял с кроватей уложенных детей, вручил каждому по чупа-чупсу и просветил их родителей.
— Димка, к чёрту этот Алтай!
Это было нечто. Секция горного туризма, которой на общественных началах руководили Дмитрий и Данияр, уже шесть лет подряд выезжала на сборы в Восточный Казахстан. С собой любители горных маршрутов тащили друзей, приятелей, гитары, байдарки и надувные плоты, а сам Димка в придачу вытаскивал в горы и нескольких своих наиболее состоятельных учеников. Вот там то, среди елей и альпийских лугов наиболее перспективные парни и девчонки и зарабатывали свои пояса по айкидо. Дима-сан умудрялся успевать всюду — и отдыхать на природе и, чего там греха таить, зарабатывать на этом немаленькие деньги.
— Даник, ты сдурел? Послезавтра выезд. Группа сформирована. Люди мне деньги уже сдали. Домики нас ждут. Завтра мы Надюшкину днюху…
— Блин! — Данияр хлопнул себя по лбу и подскочил. — Надя. С меня — подарок. Слушайте и не говорите, что не слышали!
Далее друг и личный финдиректор достал ручку, бумажку и калькулятор и в три минуты доказал очевидное, но невероятное.