— Да он барыга и жмот еще тот, много не получишь.
— Я знаю… Да где же этот дом? Может, на Мытной? Там еще рядом улица вся в воронках. И высотки разбитые…
— Плюнь ты. Не полезет Смердюк туда, где гнездо вичухи. Ссыкун он. Людей неопытных за копейки отправит и погубит. Забей!
Сергей вздохнул:
— Ладно. Но все равно не успокоюсь, пока не соображу, где этот дом. И вот еще что — я видел, как горгоны ходят.
— Чего-чего? — Казимир удивленно уставился на Маломальского. — Это как же?
— Ну, вот так! — Сергей стал перебирать указательными пальцами обеих рук, пытаясь наглядно показать горгоний способ передвижения.
— Да быть такого не может!
— Говорю, видел. Своими глазами. Только не надо мне опять про глюки.
— Я что-то ни от одного сталкера про такое не слыхал.
— А много шансов у сталкера, который понял, что горгон ходит, вернуться живым? — невесело усмехнулся Сергей. — Но главное знаешь что? Что нашей картой теперь подтереться можно.
— Ну, чего ты кипятишься? Проверим информацию и пустим по сталкерам. Не переживай так. Это, конечно, многое усложняет…
Сергей снова взглянул на толкотню у торговых лотков.
Женщина примеряла потрепанные лайковые перчатки. Натянула одну на ладонь, растопырила пальцы и начала разглядывать. Чуть в стороне стоял высокий мужчина, чья внешность не позволяла судить о его возрасте. Он был невероятно худым и большеглазым, а одежда на нем висела так, что, казалось, туда можно засунуть еще одного такого дистрофика. Черные волосы на голове были прилизаны, словно нарисованы углем, а взгляд огромных черных глаз выражал совершеннейший идиотизм. Мужчина широко и глупо улыбался, разглядывая людей. Глядя на женщину в перчатке, он тоже поднял перед собой широкую ладонь с длинными пальцами и, растопырив их, стал с изумлением разглядывать. Потом быстро подошел к женщине, протягивая ей руку, но та испуганно отшатнулась. Странный тип развернулся и пошел куда-то. Его руки болтались вдоль туловища, как обрубки канатов. Теперь он уставился на одного из охранников челноков, на плече которого дулами вверх висела двустволка. Человек смело подошел к охраннику и, улыбаясь, начал засовывать пальцы прямо в стволы оружия.
— Казимир, глянь, что это за чудак?
Старик взглянул в сторону дурачка, который был на голову выше всей толпы, и усмехнулся:
— А-а, — так это и есть тот самый наш гость с Нагатинской. Я же говорил, юродивый.
Тем временем охранники стали довольно грубо прогонять мужчину, и тут он заметил детей, игравших неподалеку. Дети были увлечены новыми игрушками, которые принесли на станцию челноки. Это были цилиндры из стальной сетки с запаянными торцами, внутри которых сидели крупные живые крысы. Дети шумно катали цилиндры по полу, тыкали через ячейки куски проволоки и радостно смеялись, дразня крыс и слушая, как те пищат. Бум заметил, как юродивый преобразился, наблюдая эту сцену. Он замер и внимательно смотрел на детей, с каждой секундой все меньше походя на идиота. Его взгляд был пристальным и сосредоточенным. Не мигая, юродивый буравил детей этим взглядом, медленно подбираясь поближе.
— Слушай, Казимир, не нравится мне этот гость.
— Почему?
— Уж больно он детей любит. Тут что-то не то.
— Ты думаешь, он из этих?..
— Ага, из католических священников. — И Сергей ухмыльнулся, поднимаясь со стула.
Юродивый пристально смотрел на детей, стараясь заглянуть им в глаза. Маленькие, худые, бледные ребятишки продолжали играть, не обращая внимания на толчею у лотков и на этого странного пришельца. Дети катали цилиндры, дразнили заключенных в них крыс и смеялись хриплыми, простуженными голосами. Видимо, для того чтобы привлечь к себе их внимание, незваный гость внезапно и резко хлопнул в ладони. Трое детей подняли на него взгляды, и тогда он пристально посмотрел в глаза каждому. Это продолжалось всего несколько секунд, после чего незнакомец снова преобразился — на его лицо вернулась глупая улыбка, а взгляд опять стал идиотически бессмысленным. Улыбаясь, он неуклюже помахал детям рукой и отвернулся, как будто потеряв к ним всякий интерес.
Теперь прямо перед ним стоял рослый человек лет сорока. Челюсть его поросла светлой щетиной, карие глаза недобро поблескивали из-под прямой челки. Даже при своем высоком росте человек оказался почти на голову ниже юродивого, однако его это явно не смущало. Он пристально, в упор смотрел на гостя.
— Чего тебе от них надо, мужик? Ты чего в ясли суешься?
Юродивый широко улыбнулся.
— Пяяя, — выдавил он.
— Чего ты мне дурку включаешь? Ты ведь не такой дебил, каким стараешься казаться.
— Дебил дурку, — повторил высокий, сильно зажмурившись; странное дело, но голос у него был низкий и приятный. — Дурку дебил! — Незнакомец хлопнул Сергея по плечу.
— Я тебе сейчас мозги выбью из черепа! — Маломальский толкнул незнакомца.
Юродивый сделал обиженное лицо и, повесив голову, пробормотал:
— Из черепа, — а потом стал тыкать указательным пальцем правой руки в подушечки пальцев левой, словно пересчитывал что-то.
— Ты не понял? Я тебя спрашиваю, чего на детей пялишься?! — рявкнул сталкер, указывая рукой на играющих ребятишек.
Незнакомец проследил за его рукой и уставился на них.
— Детей? — переспросил он.
— Да, черт тебя дери! Детей!
— Детей! — радостно закивал юродивый и показал Сергею три пальца.
— Да. Трое детей. Чего тебе надо вообще?
Незнакомец показал теперь один палец. Потряс им перед Сергеем и сказал:
— Детей.
— Один ребенок?
— Один детей, — кивнул высокий.
Сергей вдруг подумал, что этот незнакомец ему определенно кого-то напоминает. Но кого? Чрезмерно вытянутое лицо с большими черными глазами. Оттопыренные уши и зализанные, словно не настоящие, черные как смоль волосы. Этот юродивый был карикатурой… на Сеню Кубрика. Того самого, что пропал там, наверху, в районе Нагатинской. Сеня, правда, был даже ниже Сергея, волосы у него были гуще и лицо не такое вытянутое, а глаза — поменьше и не навыкате. Вдобавок Сене выбили три зуба, еще в прошлом году, в драке с бандюгами, что обитали на Третьяковской. А у этого типа зубы сверкали белизной и здоровьем, что в метро было большой редкостью. Нет, просто похож, и то отдаленно. Но даже такое совпадение как-то кольнуло Сергея. Юродивый пришел с Нагатинской, а перед этим оттуда же пришел заплаканный глухонемой ребенок.
— Ты ищешь того ребенка? — спросил Маломальский.
Теперь незнакомец смотрел на него задумчиво, словно пытался понять, что у него спросили.
