— Зачем самому идти? Отправь через челноков, они еще здесь. Завтра обратно по станциям пойдут.
Сергей поморщился:
— Будто не знаешь, как они обдирают. Рисковать сами не любят, наверх не полезут, а маслят зашибить случая не упустят. Зло берет!
— Ну ладно, поглядим, что ты там для любителей чтива набрал. — Казимир извлек первую книгу. — Букварь?
— Ну да. А что? Детей ведь надо учить.
— Согласен, — хмыкнул старик и раскрыл книгу. — Только вот посмотри. Буква «А». И арбуз нарисован. Сколько времени надо убить, чтобы объяснить детям, что такое арбуз. А?
— Ну, это не моя забота, — отмахнулся Сергей. — Пусть заменят Арбуз на Ад. Или там… Александровский сад. Арбатская. Алексеевская.
— Или вот «Б», береза, — продолжал старик. — По-твоему, дети знают, что такое береза?
— Боль. Баррикадная. Беда. Библиотека имени Ленина. Боровицкая.
— Ловко выкрутился, — засмеялся Казимир и, отложив букварь, извлек следующую книгу. — Ох ты!
— Чего там? — Маломальский приподнялся на стуле, заглядывая в мешок.
— Ты сам не знаешь, что приволок?
— Темно было. И что там?
— «Майн кампф». Вот ее ты не в Полис продавай, а отнеси в Четвертый рейх. Они тебе за это кучу маслят отвалят. Соответственно на кучу патронов у фашистов станет меньше, что хорошо в принципе.
— Это которую Гитлер написал?
— Угу, — кивнул старик.
— Она на русском языке, что ли? — удивился Маломальский, раскрыв книгу.
— Ну да. А что тут странного?
— Кому взбрело в голову издавать ее в стране, которую он хотел уничтожить?
— Ну, родились же в этой стране люди, которые вскидывают руку и кричат «Хайль Гитлер!». Чему ты удивляешься после этого?
— Все равно странно.
— Так, ладно. Что там дальше? «Занимательная физика». Нужная штука. «Ремонт автомобиля своими силами». Экхм… Надо постараться, чтобы найти заинтересованного в такой литературе. «Фотошоп» для «чайников». Вообще никому не нужна нынче. Ремарк. Классика — это хорошо. Только тоскливо читать про былой мир. Дюма. Лукьяненко. Стругацкие. Донцова. Донцова. Донцова. Опять Донцова. Сколько их тут? Серега, за Донцову едва ли навар хороший будет.
— Хреново без фонаря, — покачал головой Бум. — На ощупь брал. А насчет майн кайфа, это ты мне толковую идею подкинул. Прямиком нацикам предложу.
— Дерзай! — Казимир улыбнулся и отпил чая. — А вообще жаль, что ты сейчас уходишь. Тут администрация наша рейд хочет организовать разведывательный. Ты бы пригодился, с твоим-то опытом…
— Да? И куда рейд?
— Рядом. На станцию Нагатинская.
— Тю! Я-то думал, на поверхность. Ты же знаешь, не люблю я рейды по метро. Не то, что меня заводит. Тут мое чутье дремлет, все-таки свой мир. Вот когда на поверхность выхожу — другое дело. Весь организм мобилизуется, шестое чувство включается, удача со мной. Потому что знаю: ЧУЖОЙ это мир. Нечисти принадлежит. В метро такого нет. Скучно.
— Думаешь, в метро нет нечисти? — прищурился старик.
— Да брось! Чего тут? Крысы и только. Если и встречаешь нечисть, то в человеческом обличье.
— А черные? — Казимир многозначительно посмотрел на своего молодого друга.
— Ой, — Сергей поморщился и махнул рукой, — перестань, а? Неужто ты тоже веришь в эти байки?
— Да как сказать… Поначалу, конечно, скептически относился, но недавно с Хантером виделся. Он аккурат после твоего ухода на поверхность заявился. Привет тебе, кстати, передавал.
— Ну, спасибо. И что Хантер?
— А то. Говорит, что угроза это реальная и нешуточная. Он как раз на ВДНХ отправился, разобраться в деталях.
Сергей тихо засмеялся:
— А знаешь, Казимирыч, что я тебе скажу? Твои черные — это просто политика и экономика.
— В каком смысле?
— Да в прямом. Ты слышал, что ВДНХ ведет тайные переговоры с Алексеевской и Рижской? Хочет их прибрать под свою власть, понимаешь? А тут — угроза жутких черных. Чем не повод?
— Что же это за тайные переговоры, если ты о них знаешь, находясь на другом краю мира? — усмехнулся Казимир.
— Ну, знаешь ли. Подземелье слухами полнится. Вот попомни мои слова, создадут они альянс, а рулить ВДНХ будет. А пока — цену себе набивают и товарам своим. Вот, дескать, дорогие вы наши жители метро. Мы тут — первый и последний рубеж обороны от черной напасти! Мы вас защищаем. А вдобавок — успеваем обеспечить нашим непревзойденным чаем. Посему не подкинете ли вы за наш чай побольше патронов, чтобы мы могли успешно сдерживать натиск мутантов, а вы спали бы спокойно, попивая на ночь наш чай?
— Резонно, — кивнул Казимир.
— Вот и я говорю… Погоди. Говоришь, в Нагатинскую рейд? А чего вдруг? С чем это связано?
— Вот послушай. Минувшей ночью к внешнему посту ребенок пришел. Маленький совсем, годика четыре. Заплаканный весь и не разговаривает. Но в одежке, хоть и неказистой. Лохмотья, да и только.
— Ребенок. С Нагатинской, — пробормотал Сергей, задумавшись. — Погоди, но ведь Кубрик как раз в том районе детский плач слышал. Нет тут, случайно, связи?
— Вот и я думаю. Ведь никто не знает, что там за дела с Кубриком, только ты. А ты, как вернулся, сразу спать завалился.
— Может, тот малыш знает, что с Сеней? — Маломальский уставился на старика.
— Может, и знает. Но он вроде глухонемой.
— И где он сейчас?
— Да Вера, санитарка наша, к себе его забрала. Ну, в карантинных целях, это правильно. Но и по-людски понять бабу можно. Ее дочку годовалую, помнишь, крысы загрыз ли. А тут чадо ничейное… Но это еще не все.
— Да? А что еще?
— Через несколько часов к тому же посту вышел человек. Взрослый. Странный такой. В одежде, наверное, размеров на пять больше, чем надо. Пришел на свет из тоннеля и минут сорок стоял неподвижно. Стоит, молчит. К свету вроде привыкал. Наши за ним наблюдали. Потом все же подошел к ним, начал рассказывать что-то бессвязное. Улыбается, как юродивый, бормочет.
— И где он сейчас?
— Да по станции околачивается. Его, конечно, допросили, но как стало ясно, что он не в себе и ничего сказать толком не может, так и отпустили.
— Что, вот так просто околачивается? — повысил голос Сергей. — А если он чумной?
— Да нет, — махнул рукой Казимир, — он не больной, осмотрели. Просто как дите малое — бродит, рассматривает все, как будто в первый раз увидел, и улыбается. Ну, конечно, приглядывают за ним, а так — что с ним делать? Мы же не фашисты, чтобы юродивых на удобрения пускать. Но администрация заинтересовалась, откуда эти люди взялись. Вышли они из туннеля, что к Нагатинской ведет, но ведь эта станция и другие за ней давно заброшены!
