– Пошлю за ними Тубо. Надеюсь, ты, Снайпер, не станешь возражать, если я в последний раз воспользуюсь твоей собакой.
– Забери его назад, – махнул рукой Базиль. – Не выношу запаха псины.
– Тубо, – присвистнул Тимур. – Твой выход приятель. Не подведи своего нового хозяина, который во всем похож на хозяина старого.
Что Хромой шептал на ухо своему лохматому другу, Шнобель так и не понял, но пес рванулся из пещеры словно ошпаренный, едва не сбив на выходе замешкавшегося Фермера.
– Есть-то будем? – спросил обиженный Ривьера. – Сварилась уже.
Вучко, промокший при переправе, предложил назвать этот стремительно вырывающийся из расселины ручей Быстрым. Впрочем, вода в ручье оказалось неожиданно теплой, что удивило Милаша Божевича. Агроном, выросший на Земле, полагал, что ручьи в горах появляются после таянья ледников.
– На Эдеме нет ни льда, ни снега, – возразил Феликс. – Скорее всего, истоком этого ручья стали гейзеры бьющие из-под земли.
Пораскинув мозгами, Агроном согласился с Буровым. И зародился Быстрый миллионы лет назад. За это неподвластное разуму время он сумел проторить себе путь к реке через каменные препоны. К сожалению, Божевич не был геологом, а потому не мог сходу определить, время образования горного хребта, прочертившего свою извилистую линию по телу планеты. Тем не менее, он заявил, что Эдем моложе Земли на несколько миллионов лет, и именно поэтому здесь сохранились динозавры, давно исчезнувшие на других планетах.
– На Арнауте динозавров вообще не было, – возразил Феликс. – А вот на Аркатуре еще попадаются их отдаленные потомки, которые, впрочем, мало похожи на монстров, бегавших по Земле.
– Нашли о чем спорить, – фыркнул недовольный Вучко. – Какое мне дело до камней и динозавров. А уж тем более до их возраста. Вы лучше подскажите, как нам пройти по той тропе и не сверзиться при этом в пропасть.
Ущелье, пробитое Быстрым в каменной гряде, было не слишком широким, зато высота скал в этом месте внушала уважение. От тропы до воды расстояние оказалось столь внушительным, что Агроном невольно прикрыл глаза. Падение вниз обернулось бы для незадачливых парламентеров немедленной гибелью.
– Вот уж действительно, – вздохнул Божевич, – охота пуще неволи. Интересно, сколько потенциальных женихов свернули здесь шеи, пытаясь добраться до прекрасных дам.
– А кто тебе сказал, что они прекрасные, – зло выдохнул Вучко, прижимаясь спиной к нагретой солнцем скале.
Буров шел первым, осторожно нащупывая ногой камни, которые порой не выдерживали веса человеческого тела и с шумом осыпались вниз. Агроному, болтавшемуся в конце короткой цепочки, этот шум действовал на нервы, и он то и дело вскрикивал, вызывая приступы раздражения у горячего Вучко. К счастью, все в этой жизни когда-нибудь кончается, заметил Буров, склонный к философским рассуждениям, закончился, наконец, и трудный путь над пропастью. Божевич, ощутивший твердую опору под ногами, вздохнул с облегчением. Однако Агроном слишком рано возрадовался жизни, на что ему без обиняков указал ствол карабина, уткнувшийся в его широкую спину.
– А зачем же так грубо? – попробовал возмутиться Милош.
– Молчать и повиноваться, – последовал грубый приказ.
Феликс Буров мог бы без труда обезоружить воинственную амазонку, слишком близко подошедшую к нему, но предпочел подчиниться произволу, дабы не ввязываться в ссору на пороге чужого дома. Все-таки в этих местах они были всего лишь гостями. Довольно широкая и явно протоптанная человеческими ступнями дорожка стремительно поползла вниз, и очень скоро взорам новоселов открылась обширная долина, поросшая смешанным лесом.
– Это что – пальмы? – удивленно спросил Вучко, разглядывая большое дерево в три обхвата с большим пучком веток на самой верхушке. – Я такие видел только в кадках.
– Саговники, – поправил его Агроном. – На Земле они кое-где еще сохранились. Странно все это – где Эдем, а где Земля. Создается впечатление, что обе планеты обихаживал один и тот же садовник.
– Ты Бога имеешь в виду? – спросил Вучко.
– Кто его знает, – неопределенно пожал плечами Агроном.
Поселение амазонок располагалось на склоне горы, примерно в двух километрах от густых зарослей. Ручей Быстрый делал здесь неожиданный зигзаг, и его отвесный берег служил надежной защитой расчетливым женщинам, по крайней мере, с одной стороны. Тыл поселения прикрывала гора. А пространство, обращенное к долине, было обнесено довольно высокой стеной, сложенной из камней приличных размеров. В стене имелись ворота, сделанные из тяжелых плохо оструганных досок. Ворота перед гостями открылись не сразу и только после того, как они сложили карабины к ногам своих молчаливых конвоиров.
За рукотворными стенами стояли три огромных дома, построенных из стволов кипариса, отобранных, видимо, с большим тщанием, ибо ни щелей, ни прорех в этих срубах не наблюдалось. В любом случае, амазонкам потребовалось масса усилий, чтобы с удобствами обосноваться на чужой планете. Буров даже усомнился в том, что эти капитальные строения, поражающие своей первобытной мощью, были построены без участия мужских рук. Двор каменной крепости оказался почти пуст. Кроме гостей, трех суровых конвоирш и двух часовых, спустившихся с приворотной башенки, здесь никого не было. Однако, судя по тому, что амазонки застыли в ожидании, важное лицо очень скоро должно было появиться на крыльце ближайшего сруба. Буров ждал почтенную старушку, но увидел довольно симпатичную женщину лет двадцати пяти в длинном платье из белого полотна, перехваченного у талии широким поясом из кожи динозавра. Из такой же кожи были пошиты сапожки на ногах таинственной брюнетки. К слову, пленившие незваных гостей амазонки выглядели иначе. В черных штанах из кожи и того же цвета безрукавках, они смотрелись грозными воинами, уверенно ступившими на тропу войны. Это впечатление усиливали карабины, которые они держали в руках.
– Новоселы, – уверенно определила статус гостей брюнетка. – Проходите в дом.
Судя по столь сдержанному приему, амазонки не собирались чествовать гостей яствами и устраивать в их честь празднество с песнями и плясками. После того, как пришельцы назвали себя, представилась и хозяйка:
– Марианна.
И широким жестом пригласила гостей присесть на лавку, стоявшую у стены. Из чего Феликс заключил, что дальше прихожей их не пустят. Тем не менее, прежде чем воспользоваться предложением Марианны, он выложил на стол две банки тушенки, банку сгущенного молока и пачку печенья. Трудно сказать, понравились ли хозяйке подарки новых знакомых, но, во всяком случае, суровости в ее взгляде стало явно меньше.
