Лишь бы их хватило для отчета, подумал Шахов и, вытащив ручку, подчеркнул две фамилии. Ртищев или Шостак… Решено! Один из них уйдет сегодня вечером в Зазеркалье.
В рай?..
— Хозяин! Хозяин! Скала!
Одинцов открыл глаза. Грид тряс его за плечо, показывая рукой вперед, где за облаками белесого тумана маячило нечто массивное, темное.
Мгновенно сдвинув дверцу кабины со своей стороны, он выставил наружу протянутое Гридом весло и начал грести изо всех сил, упираясь коленом в пульт. Брызги летели фонтаном, каждый раз, когда он погружал лопасть в воду, быстрое течение пыталось вырвать весло из рук. Сбоку раздался слабый шорох — молодой трог без напоминаний открыл вторую дверцу и, навалившись всем весом на грубо оструганную рукоять шеста, тормозил.
Скала приближалась, вырастая с каждой секундой. Неприятное место, совсем не похожее на галечный пляж Ай-Рита! Черные лоснящиеся камни в кружеве пены торчали из воды, образуя первую смертоносную линию укреплений. Над ними нависал мрачный утес, покрытый пятнами соли, изъеденный у основания стремительным потоком. Зеленовато-синие струи били и резали его, но он еще сопротивлялся — и будет бороться еще многие годы, пока в один прекрасный день, подточенный у самых гранитных корней, не рухнет в волны с оглушительным грохотом. Этот грядущий катаклизм мало волновал Одинцова, он старательно греб, пытаясь удержаться в той струе течения, которая огибала скалу на безопасном расстоянии.
Рев прибоя, набегавшего на берег, громом отдавался в ушах. Черные и серые клыки мелькнули в пятнадцати метрах от суденышка и торопливо умчались назад — они проскочили мимо острова секунд за тридцать.
— Чуть в Полночь не съехали, дружок! — сказал Одинцов на русском и, перейдя на айденский, похвалил: — А ты у меня молодец! Старательный парень!
Грид понял и расплылся в улыбке. В отличие от своих мохнатых соплеменников он умел улыбаться почти по-человечески.
Одинцов вытащил весло, швырнул его назад, за пилотское сиденье, и закрыл дверь. Грид старательно повторил все манипуляции с веслом. Кабина была полна пара, и климатизатор, расположенный где-то в хвостовой части, жалобно стонал и завывал. Иногда Одинцов с ужасом задумывался, хватит ли до конца пути энергии в аккумуляторах — или что там еще питало их драгоценный кондиционер? Шел уже третий день плавания, а суденышко преодолело всего пару тысяч километров — или чуть больше.
Правда, они путешествовали только днем. Ночью с воды скалы были почти незаметны за дымкой тумана, хотя Одинцов предусмотрительно отправился в путь, когда Баст, серебристый спутник Айдена, приближался к полнолунию. Еще в первые сутки, в светлое время, он уяснил — не без помощи Грида, — что возникающие по курсу островки нужно различать за километр, тогда, при умелом обращении с веслом, их удавалось обогнуть. Времени хватало лишь на сорок-пятьдесят яростных гребков, километр они проскакивали за минуту.
Грид оказался настоящим кладезем знаний по части навигации в Потоке. Теперь Одинцов благословлял то мгновение, когда вытащил его из шеренги пленников, ибо без этого парня вряд ли смог бы пережить первый день плавания. Солнце еще висело на локоть над горизонтом, а молодой трог уже начал присматриваться к возникающим впереди островкам, иногда даже высовываясь на секунду-другую из кабины и втягивая воздух широкими ноздрями. Одинцов быстро сообразил, что его спутник ищет удобную и надежную гавань, что-то наподобие бухточки с галечным пляжем на западной оконечности Ай-Рита. Таких островков попадалось немало, чуть ли не каждый пятый, но Грид браковал их один за другим. Наконец, издав протяжный возглас, он торопливо сунул в руки Одинцову весло. Тот повиновался и стал грести, полагаясь на инстинкт дикаря и оставив расспросы на потом.
Они благополучно пристали к крошечному островку, почти начисто разъеденному теплым соленым потоком. Однако камни его все еще торчали над водой на три-четыре метра, и между ними пряталась бухточка с отлогим, усеянным галькой дном. Юный трог и его хозяин вытянули флаер, ставший заурядной лодкой, за линию прибоя, потом отправились с копьями на рыбную ловлю.
Солнце садилось. Одинцов знал, что этот предзакатный час особенно ценился у трогов, как и начало рассвета. В эти минуты можно было находиться на Поверхности, а скупой солнечный свет все же был ярче сияния Баста и помогал рыбакам выслеживать добычу. Грид ловко обращался с копьем, и вскоре на плоской вершине гранитного обломка, раскаленного за день так, что нельзя было приложить руку, уже пеклись выпотрошенные тушки нескольких рыбин.
В эту ночь, и в следующую тоже, Одинцов вел долгие трудные беседы со своим «вторым». На Ай-Рите он прожил с Гридом восемь дней, дожидаясь подходящей фазы Баста, но узнал немногое. Все время занимала подготовка к побегу, которая велась с максимальной осторожностью, хотя Одинцов давно отучил местную публику совать нос в свои дела. Работы хватало. Он размонтировал и выбросил заднее сиденье в кабине флаера, чтобы освободить место для припасов, нашел шесть длинных дубинок и, обстругав кинжалом толстые комли, изготовил грубое подобие весел, наконец отобрал десяток прочных копий, рассчитывая, что они пригодятся в качестве шестов. Мешки из рыбьей кожи с запасом пресной воды, высушенным лишайником и вяленой рыбой довершили снаряжение путников, больше из пещерного мира брать было нечего — разве что лук со стрелами для Грида. Все это добро, включая мешок Одинцова, пришлось потихоньку перетаскивать во флаер. К счастью, Бур и его подданные, притомившись от обильных пиршеств, большую часть суток спали. В остальное время вождь ел или делал «хорошо» с новыми самками.
В одно прекрасное утро Одинцов с помощником не вернулись в айритские Пещеры. Дождавшись, пока последний из рыболовов скроется в темном отверстии тоннеля, они выложили дорожку из бревен от флаера к берегу и скатили по ней аппарат в воду. Весил он немного, однако остатки плотов, на которых прибыли соплеменники Грида, до сих пор не убранные, порядком облегчили труд.
После, на островке, удаленном от Ай-Рита на пятьсот километров, Одинцов учинил подробный допрос своему проводнику. Через пару часов выяснилось, что Грид невероятно сметлив и понятлив — по меркам трогов, разумеется. Он знал несколько сотен айденских слов — может быть, даже тысячу — и понимал вдвое больше. Этот поразительный факт вначале ошарашил Одинцова, но вскоре выяснилось, что его помощник родом с самых Верховьев, из тех краев у Западного океана, где берет начало Зеленый Поток. Его племя было гораздо более развитым, чем айритские троглодиты. Как поведал Грид, его клан произошел от смешения местных трогов с людьми, прибывшими с севера на большой лодке, случилось же это в незапамятные, почти легендарные времена — как подозревал Одинцов, лет сто или двести назад.
