— А это уберите, пожалуйста, — и указал на уже жалобно стонавшего атамана.
Вскоре принесли раков, бутерброды с какой-то рыбой, жареные сосиски и салат, но Мазаеву кусок в горло не лез, и, неспешно потягивая «Мартовское» из запотевшей кружки, он глянул на весело жевавшего Сарычева и задумчиво произнес:
— Каждый пишущий — прежде всего человек, и душа его живет надеждой. А у вас ее нет, так как же вы пишете?
Майор проглотил кусок сосиски, запил «Хольстеном» и, не ответив, на секунду задумался, а потом негромко попросил:
— Александр Степанович, расскажите, что все-таки стало с Ариана-Ваэджа, я вас уже в третий раз прошу, — а перед глазами его вдруг возник огненный шпиль Башни Разума на фоне предзакатного осеннего неба.
— Вы поймите, Павел Семенович, это эпохальное, грандиозное событие, сравнимое по своей значимости разве что с раскопками Шлиманом Трои или с открытием Кумранских пещер. — К вечеру похолодало, и Мазаев поднял воротник простенького демисезонного пальто. — Еще в восемнадцатом веке астроном Делиль безрезультатно искал в этих местах Ариана-Ваэджа, и вот пожалуйста, почти два века спустя, в 1987 году, на границе Башкирии и Казахстана, в степи, отыскались на земле два концентрических кольца-вала. И вы обратите внимание на их местонахождение — пятьдесят два градуса северной широты. — Рассказчик приумолк, закурил болгарскую «Стюардессу» и заблестевшими от возбуждения глазами посмотрел на сделавшего напроницаемое лицо Сарычева. — Именно на ней расположен английский Стоунхенджи, древнейшая обсерватория в Праге, знаменитые французские могильники в Пуату — в самом центре аномалий магнитного поля планеты. А на местонахождение Ариана-Ваэджа еще сказывается и Уральский геологический разлом, представляете, какая там энергетика?
— Понятия не имею, — с видом непонимания на лице отозвался майор и сдержанно поинтересовался: — Ну а дальше-то что было?
Мазаев неожиданно так затянулся, что паршивая «болгария» затрещала, секунду помолчал и сказал с горечью:
— А ничего хорошего.
Затем недокуренную сигарету выбросил и только потом, уже по пути домой, поведал историю действительно странную.
Лет десять тому назад недалеко от Кувандыка смешанная урало-казахская археологическая экспедиция обнаружила в степи около двух десятков древних городов, расположенных в форме гигантского кольца, причем возраст некоторых из них датировался аж двенадцатым тысячелетием до нашей эры. В самом центре периметра находились развалины грандиозного, как видно, храма-обсерватории, в диаметре имевшего около двухсот метров. Структура его напоминала гигантский круг с четко выделенными двенадцатью знаками Зодиака и двадцатью восемью лунными стоянками. Также в нем отчетливо прослеживался принцип свастики — древнего знака, символизирующего эволюцию Космоса и Человека, а когда археологи углубили раскоп и достигли основания храма, то начались вещи непонятные.
— Понимаешь, Павел Семеныч, я начальника экспедиции Лешу Орлова знаю много лет — работяга, честный человек, каких мало, а тут раз — в тюрьму его, всю зону раскопа отгородили забором с колючей проволокой, мало того, даже ангаром закрыли все. Я как раз докторскую собирался писать, — бах, тему закрыли, а потом вообще чертовщина какая-то началась. Только Орлова из тюрьмы выпустили — это через полгода случилось, — как его жена сразу же погибла в автокатастрофе, а сын стал полным инвалидом. И на всех, кто в раскопе работал, будто проклятие: один заболел тяжело, у другого родственники погибли, — словом, беда. И самое главное, что информации нет никакой, все пострадавшие молчат, потому что подписку с них взяли о неразглашении под страхом черт знает чего, и хотите, Павел Семеныч, верьте, хотите нет, но место раскопа до сих пор огорожено и все проезды к нему закрыты.
Сарычев посмотрел, как на предзакатное рыжее солнце набежало облако, помолчал и спросил:
— А сейчас-то где этого Орлова найти можно?
— А зачем его искать-то, — Мазаев недоуменно пожал плечом, — ночным директором, сторожем, работает он у нас в музее по нечетным дням. — Он глянул на часы и добавил неожиданно зло: — Вот пожалуйста, всю завтрашнюю ночь, если желание будет, можете слушать его пьяный лепет о мировой несправедливости, — и, сплюнув, глухо произнес: — Что с человеком сделали, сволочи!..
Весь оставшийся путь собеседники проделали в полном молчании, а когда до знакомых ворот осталось совсем немного, то дружно, как по команде, от изумления замерли. По всему фасаду дома вдоль забора стояли милицейские машины вперемежку с пожарными, а наметанным взглядом Сарычев заметил черную, скорее всего федеральную «Волгу», неподалеку от которой расположились БТР со снайперами и автобус с молодцами в камуфляже «серый волк». Улица была заблокирована с обеих сторон, и, повернувшись резко к Мазаеву, майор скорее приказал, чем попросил:
— Сигареты дайте.
Тот посмотрел недоумевающе и протянул початую пачку «Стюардессы», а Сарычев, быстро вытряхнув содержимое, взял ее в руку и уверенно направился к ближайшему милиционеру оцепления.
Едва глянув, тот сразу же отдал честь, и майор беспрепятственно двинулся к живописной группе из трех коротко стриженных мужчин в штатском и одного в форме милицейского подполковника, которые оживленно общались друг с другом. При виде Сарычева они замолчали и посмотрели выжидающе, а он сказал негромко:
— Вечер добрый, — и, безошибочно угадав старшего, протянул ему сигаретную упаковку.
Секунду спустя тот поднял глаза и произнес:
— Здравия желаю, товарищ полковник, — а Александр Степанович ситуацию прояснил:
— Приехал в гости, да, видно, не все слава Богу.
— Это уж точно, — подтвердил старший и, повернув голову к подчиненным, объявил: — Это полковник Трубников, замкомандира мурманского спецназа «Залив», — и, тут же протянув руку, представился: — Подполковник Лохнов.
Оказалось, что около двенадцати тридцати бывший муж Варвары, некто Сивачов Егор Константинович, с не установленным на текущий момент сообщником вломились в дом, захватив в заложники своего же собственного семилетнего сына, а также десятилетнюю дочь родного брата Мазаевой, потребовали в обмен на жизнь детей, чтобы бывшая его супруга, по его словам испоганившая всю его жизнь молодую, непременно, в чем мать родила, приволокла пятьдесят тысяч долларов, после чего «он с корешами пустит суку рваную „на колхоз“, а затем уедет в заранее оставленном около входа гаишном „жигуленке“».
— У них слышны были два ствола, один точно «Калашников», — вклинился в разговор милицейский подполковник, а на вопрос Сарычева о дальнейших действиях ответил уклончиво: — Скорее всего придется скомандовать «фас», — и мотнул головой в сторону автобуса с вооруженными с ног до головы гвардейцами.
