— Землетрясение! — крикнула Вика.
Оррин покачал головой. Нет, здесь было что-то другое. Что-то мчалось в лощину по тропам из Джандленда. И тут он увидел.
Банты!
Одно за другим гигантские животные неслись вниз по каменному коридору, в котором исчез мотоспидер Бена. И не только оттуда! С гор спускалось несколько широких проходов — и каждый из них извергал из себя поток бант всех размеров. Прямо на поселенцев.
— Нас затопчут! — крикнул Ульбрек, ныряя под свою машину. Косматая масса лилась по пустыне, словно прорвавший дамбу водяной поток. Дружинники бросились врассыпную.
Оррин уронил громкоговоритель на сиденье лендспидера. Он попытался спрятаться за машиной, но не успел: огромная банта врезалась в транспорт, вогнав его капотом в живот фермеру. Миг спустя в USV-5 ударил второй зверь. Спидер бешено завертелся, и перед глазами Оррина все поплыло.
У других поселенцев дела обстояли не лучше. Бегущие животные атаковали лендспидеры, которые разлетались, как игрушки. Растерянные дружинники бросались ничком, прятались, как могли. В тылу звери опрокинули мортиры, и над головами ополченцев взмыли дымовые шашки. Две из них врезались в стену ущелья, раздался оглушительный лязг — и все исчезло в дыму.
Оррин цеплялся за свой лендспидер, пока тот не налетел на камень. Фермер не удержался и полетел на землю. Оглушенный, он несколько секунд вглядывался в дым, пытаясь понять, где очутился. Где-то неподалеку раздался выстрел. Какой-то фермер закричал. Оррин не шелохнулся.
Из-за дымовой завесы раздался голос — голос Бена:
— Отступись.
Оррин заморгал. Прежде он слышал это слово только из уст Джейба да еще Маллена. Услышав его от самого Бена, фермер понял, что послание на самом деле не было требованием. Бен произнес его спокойно и увещевательно, как будто давая дружеский совет.
Оррин потянулся за бластером — к счастью, оружие находилось в застегнутой кобуре и уцелело, — но куда стрелять, было непонятно.
Наконец, когда желтоватый дым рассеялся, он прочистил горло и протер глаза. Лендспидеры разбросало по пустыне, как игральные карты от порыва ветра. Некоторые все еще парили над землей — двигатели работали, тщетно силясь вогнать машины в скальные стены. Другие опрокинулись или наехали на соседние. Поселенцы, все в пыли, отдувались и шарили вокруг себя в поисках оброненного оружия. По крайней мере, все как будто были живы.
В этот момент с нагорья спустились трое оставшихся животных. В ущелье трусцой сбежал детеныш банты, за которым — кто бы мог подумать — следовали самка эопи и ее малыш. Отставшие беззаботно протопали через хаос и побежали догонять стадо, которое умчалось на северо-запад.
Оррин повертел головой и нашел Маллена и Вику, с трудом поднимавшихся на ноги. Маллена банта задела рогом по голове: его висок был в крови.
— Стрелять сможешь? — спросил его отец.
Парень что-то сердито пробурчал. Оррин решил, что это значит «да».
— Кеноби решил с нами поиграть, — проворчал он и обернулся, сжимая в руке бластер.
Но из расселины вырвался не очередной зверь. По тому самому проходу, через который удрал в горы Кеноби, с ревом несся мотоспидер. Машина шла строго по прямой — наездник явно намеревался перелететь над головами отряда и скрыться в пустыне.
— Сбейте его! Сбейте!
Скорые на подъем дружинники обстреляли машину, когда та проносилась мимо. Несколько выстрелов достигли цели, спидер вспыхнул и стал заваливаться вправо. Переднее шасси с силой ударилось о землю. Машина с пассажиром покатилась по земле и наконец врезалась в пустой лендспидер.
Оррин бросился туда. Мототранспорт разбился всмятку. Среди обломков горело тело. Вне себя от возбуждения фермер пробрался к водителю.
И увидел, что это не человек, а лишь холщовый мешок. Тлеющая ткань наполовину разорвалась в том месте, где была привязана к рулю. Не раздумывая, Оррин запустил руку в обугленную торбу и вытащил ее содержимое — ворох тускенских головных обмоток.
— Из твоего гардероба, Оррин, — произнес Бен. Голос его разносился далеко и казался громче рева крайт-дракона — уж точно громче того призрачного шепота, который Оррин слышал раньше. — Я привез их из твоего дома!
Удивленно оглядевшись по сторонам, фермер отбросил тряпки подальше. Откуда у Кеноби такой голос, значения не имело. Вспомнив, где он положил громкоговоритель, Оррин бросился к своему лендспидеру. Остановившись перед воткнувшейся в скалу машиной, он сунул руку в кабину и принялся нашаривать рукоятку устройства. Наконец что-то нашел, вытащил… И недоуменно уставился на гадерффай.
— Тоже с твоего склада, — проговорил откуда-то сверху Бен.
«Громкоговоритель», — понял фермер. Каким-то образом бродяга во время неразберихи спустился с горы и подменил громкоговоритель гадерффаем. Но размышлять об этом было некогда. Половина отряда с любопытством взирала на Оррина и на оружие тускена в его руке.
И Кеноби, где бы он ни находился, тоже все видел.
— Они интересуются твоей коллекцией, Оррин. Трофеями, отобранными у тускенов. Именно в их одежде и с их оружием ты и твои дети нападали на своих соседей!
Не зная, куда деваться от взглядов, фермер с отвращением швырнул оружие на землю.
— Что за ахинея! — с вымученным смешком воскликнул он. — Танцы с тускенами — это по части Кеноби!
— Ты неправильно меня понял. — Голос Бена раздавался из ниоткуда и словно бы отовсюду одновременно. — Я просто хотел мирной жизни. Войну ведешь ты — чтобы услуги твоего фонда хорошо продавались!
— Это не наше! — взвилась Вика, явно задетая за живое. — Скажи им, пап!
Оррин сердито посмотрел на дочь. «Заткнись, — приказал он взглядом. — Говорить буду я!»
— Это неправда. — Фермер повернулся лицом к толпе. — Да, мы собираем трофеи. Что в этом такого? А весь этот хлам ему дали его приятели — те самые, которые выпустили на нас стадо бант. А фонд «Клич поселенцев» — он не наш. Это кооператив!
— Расскажи им о балансе, — ответил Бен. — Расскажи, что не брал денег из кассы на уплату своих долгов. И что не нападал на отца Тайлы Беззард, когда тот отказался вступить в фонд, после чего старик остался хромым и не смог защититься, когда нагрянули настоящие тускены. — Кеноби повысил голос: — Скажи им, что не нападал на ферму Ульбрека прошлой ночью. И что не сбежал при моем появлении!
Оррин выпрямился и обвел взглядом ополченцев в поисках хоть одной дружеской физиономии, которая помогла бы ему вернуть равновесие. Таких осталось немного. Один за другим поселенцы менялись в лице: ими овладевали гнев, страх или смятение. А Уайл Ульбрек готов был взорваться:
