— Да, Барс, я всё понял. Правила есть правила. Что по делу?
Компромисс нашли быстро: наши десантники берут под защиту периметр, а бойцы других баронов поблизости не отсвечивают. Решение, конечно, было далеко не идеальным, и не гарантировало стопроцентной безопасности кораблей, особенно на стадии снятия с них вооружения и защиты. Однако все по этому поводу промолчали, так как другого варианта не просматривалось.
Спустя пару часов после завершения наших переговоров фрегат медленно втёк в ангар, маневрируя антигравами, и вскоре занял соседнее с крейсером посадочное место. Других кораблей здесь отчего-то не наблюдалось, хотя капитанов в Зале Совета было предостаточно. Наша стая тут же рассредоточилась, беря под контроль периметры вокруг обоих кораблей, и мне количество валькирий показалось явно недостаточным, чтобы прикрыть все направления. Даже вездесущие дроиды поддержки не помогали «сравнять счёт», равно как и мои десантники, взявшие на себя сравнительно небольшой сектор. Потом из фрегата посыпались технические работники, и работа закипела.
Пиратские капитаны затаились, только время от времени кто-то из них прохаживался по ангару, да на следующее утро, когда часть вооружения уже была снята и перенесена на крейсер, вокруг наших посадочных столов закипела какая-то нездоровая суета. Мы с Ри вышли прогуляться и посмотреть, что тут да как. Именно тогда я и увидел вблизи первого мужчину Республики. Внешне он ничем не отличался от наших техников, разве что одет был куда приличней, был ухожен, подтянут, но этим отличия и заканчивались. Он не выглядел каким-то уж особенно забитым, хотя и особенно счастливым не выглядел… Зато когда мы прошли мимо работающей бригады, все мужчины, как один, опустили глаза. Меня это повергло в шок.
— Что с ними, Ри? Я вроде бы не кусаюсь, да и ты… У вас так принято реагировать на Высших? Дань уважения статусу?
— У нас так принято реагировать на дочерей Республики, в особенности — на валькирий, как самых отмороженных.
— Ты хочешь сказать…
— Леон, ты вырос в другой среде. А эти мальчики с самого детства с имплантом. Они ещё не сформировались толком, а их уже начали муштровать и за любой косой взгляд «ласкать» по импланту. Это ты легко можешь послать республиканку, если она глупость сморозила, а наши мальчики могут высказываться только по сути, да и то, когда их спрашивают, либо это вопрос долга перед Республикой.
— По-моему, это явный перебор.
— Перебор — не перебор, но так обстоят дела в Республике. Именно поэтому я до последнего момента не хотела тебе ставить имплант, но, как оказалось, он тебя ничуть не исправил.
— Ты хотела сказать: не испортил?
— Я сказала то, что хотела. С точки зрения большинства дочерей Республики твоё поведение неприемлемо. Однажды ты нарвёшься и поймёшь, о чём я говорю. Впрочем, сейчас всё это мелочи. Там, сзади, видишь укрепление?
— Там, вроде бы, бригада каких-то рабочих работает…
— Это укрепление. Оно перекрывает очень удобный вектор контратаки к лифтам. Можно, кончено, посчитать, но я просто по опыту это вижу, без всяких расчётов. Нужно Ми скинуть…
Спустя пару минут из фрегата выпорхнула неугомонная валькирия и в несколько прыжков оказалась возле нас. Свой забег она завершила особенно эффектным прыжком, закончившимся аккурат на мне. Жадные губы впились в мои, ноги и руки сильно сдавили тело, аж до треска костей — девчонка была очень сильной и не упускала случая продемонстрировать себя во всей красе. Уж очень ей нравились мои ответные объятия — особенно когда я отвечал таким же стальным захватом. Она признавалась, что её это «ну очень заводит»! Следующей жертвой оказалась Ри. Её она, правда, ногами не обнимала, но вот губами в губы впилась, и совсем не слабо.
— Ух, кошка драная, губу прокусила! — фыркнула Высшая, безуспешно пытаясь вырваться из захвата подруги. — Я тебя сейчас так приголублю, мало не покажется!
И девчонки совершенно неожиданно для меня, выпустив когти, закружились в каком-то невероятном бойцовском ритме. Их когти так и мелькали, стремясь добраться до уязвимых мест, а когда они нарывались друг на друга, раздавался характерный стук и скрежет. Человеческим вихрем валькирии закружились по ангару, прыгая через баррикады, отбрасывая с дороги рабочих, взлетая на стены, и здесь зависая на своих жутких коготках.
Я невольно залюбовался игрой своих женщин. Своих? Только сейчас до меня дошло, что думаю о Милене, как о своей. Так ли это? У неё же есть свои собственные домашние мальчики, которые послушно дожидаются хозяйку в поместье. Кто я дня неё? Те мальчики — для отдыха и развлечений, а я — для игры. Вернее, Игры, с большой буквы. Валькириям всегда не хватает драйва, так что моё присутствие действует на них, как алый цвет — на земного быка. Но сломать меня, как они поступили бы с любым другим мальчиком из метрополии, они не могут. И дело тут не только в прямом запрете Ордена. Со мной им пришлось бы серьёзно повозиться, они это знают, и это знание заводит дам, почище любовных ласк. Вот и считает меня стая своей частью, которая сильно разнообразит жизнь, скрашивая опостылевшие однообразные будни. Девочки любят меня, как брата. Не брата в земном его варианте, а боевого брата, как его понимают бойцы Республики. Ну а я? Я тоже их всех люблю, как… Сестёр? Любовниц? Наверное, правильнее, всё же, сестёр — боевых сестёр. Мне уже плевать, как всё это выглядело бы на Земле. Главное — как оно выглядит здесь, на моей настоящей Родине.
Девчонки вернулись спустя десяток минут, и обе, словно соревнуясь, прыгнули на меня. Чуть не завалили, чертовки! Но я устоял. Милена оказалась расторопней подруги и первой заняла стратегическое место у меня на руках, ногам обхватив бёдра. Но и Ри не теряла времени даром, прижалась к плечу, запустила ладошки с оголёнными когтями по животу и спине. Неожиданная и необычная ласка возлюбленной заставила ещё крепче сжать в объятиях Старшую валькирию, чем её несказанно порадовала. Она даже запустила язык мне в ухо и, ни на секунду не прерывая острую ласку, промурчала: «Ур-р-роды! Целый плацдарм оборудуют. Пойду, раскидаю девочек».
Уже через мгновение оторва унеслась в корабль, оставив по себе лёгкое дуновение ветра, да терпкий запах муската. Ри прижалась ко мне, я обнял её гибкое тело, прошёлся ладошкой по попке, за что получил многообещающий «Мур-р-к». Не прошло и пары минут, как наши голографические планшеты синхронно пискнули, сообщая о пришедшем внешнем сообщении. В приложении была карта. Мы не стали разворачивать её в 3д, ограничились плоскостной картинкой. Все основные направления возможной контратаки со стороны кораблей были наглухо перекрыты сложной системой внешне разномастных, но вполне функциональных укреплений. Между ними хорошо просматривались направления основных атак. Я, в полном обалдении, поднял взгляд на Ри.
— А сидя на мне тоже сможете? — намёк на анализ укреплений во время показательного боя двух кошек был более чем прозрачен.
— Вряд ли, — фыркнула Ри. — Там движение в другой плоскости и с короткой амплитудой.
Мы ещё пару секунд поизучали присланные материалы, обмениваясь короткими, внешне ничего не значащими репликами.
— Пойду я, пожалуй, — мурлыкнула валькирия, потягиваясь всем телом. Мучительно захотелось обнять её в этой соблазнительной в своём напряжении позе, что я и сделал, ни секунды не раздумывая, боясь упустить момент. Довольная произведённым эффектом, девочка даже продлила свои потягушки. Я сильно сдавил ей напряжённые бока, прильнул к изящным жилкам на шее, выступившим, когда женщина прогнулась под моим напором назад. На ушко же она бросила. — Что-то у меня нехорошее предчувствие, милый. Прогуляюсь-ка я, пожалуй, до наших ребят на базе. Только возьму ещё пяток бойцов, и с ними прогуляюсь.
— У меня тоже плохое предчувствие, — недовольно буркнул в ответ. Отпускать её одну решительно не хотелось.
— Ты сам знаешь, что это нужно сделать. Это тактически и морально оправданно, там осталось слишком мало людей. Если что, они окажутся под ударом, но сами, без моей поддержки, вряд ли смогут начать внятную контратаку.
