– Слушай, Роберт! – прерывает его пилот. – Да ты никак торгуешься со мной? Историю, быстро!
– Хорошо, – кажется, в голосе машины слышны усталые нотки. – Слушай.
– Про женщин! – напоминает пилот, забрасывая руки за голову и закрывая глаза.
– Малое судно, пеленг тридцать, дистанция двадцать миль, скорость тридцать узлов, следует курсом двести восемьдесят.
– Это что, история такая? – подозрительно интересуется Джек, открывая глаза.
– Нет, это я делаю предусмотренный инструкцией доклад о проходящих судах. Меры безопасности, раздел три.
– На кой мне эта лоханка! Историю давай! Хотя нет, погоди. На борту есть бабы?
– Наблюдаю две особи женского пола на верхней палубе. Более точную информацию о количестве людей с запрошенными параметрами выдать не могу – недостаточная чувствительность сканера.
– Красивые хоть?
– Затрудняюсь ответить.
– Ладно. Давай дальше.
– Историю?
– Конечно, болван! Хотя нет. Что за судно?
– Малый катер «Малек», порт приписки Пириш.
– Да это прощелыга Баба! – оживляется Джек. – Он мне третий месяц ящик выпивки динамит! Еще весной обещал это свое адское пойло – феню. Ну-ка, вызови его!
– Инструкция запрещает радиообмен с судами, не принадлежащими компании.
– Ты что, глухой! Они сейчас уйдут к чертям! Вызывай и не зли меня.
– Судно «Малек» не отвечает.
– Пробуй на общей частоте.
– Инструкция…
– Роберт!!!
– Судно «Малек» не отвечает.
– Передай ему, что это я с ним хочу потолковать. И скажи, если не застопорит машины, я ему ноги выдерну. Хотя постой. Этого не говори. Он иногда чисто бешеный. Чуть что, сразу за свою железку хватается, обезьяна.
– Судно «Малек» не отвечает.
– Почему?
– Судно «Малек» не наблюдаю.
– Как это? Он не мог так быстро выйти из радиуса действия радара.
– Уточняю: судно «Малек» исчезло с поверхности и в настоящий момент погружается со скоростью около ноль точка тридцать метра в секунду.
– Во дела! – Джек в возбуждении сбрасывает ноги с консоли и резко садится, едва не приложившись головой о прозрачный подволок кабины. – Утонул, что ли?
– Подтверждение.
Голос пилота твердеет. Он больше не кажется сонным.
– Быстро к месту аварии. Резервный генератор в режим накачки. Самый полный вперед. Дифферент на корму десять градусов. Всплытие.
– Инструкция категорически запрещает брать на борт людей, не являющихся служащими компании. Пункт шестнадцать раздела три запрещает всплытие вне зоны разгрузки при наличии на борту ценного груза. Пункт…
– Бортжурнал. Запись, – чеканит Джек в ярости. Ноздри его раздуваются. – Бортовое время двадцать один ноль пять. Пилот Джек Блейн принимает исключительное командование согласно Имперскому Уложению о поиске и спасении на море. Под свою ответственность принимаю решение о спасательной операции. Малое судно «Малек» терпит бедствие, координаты…
Наконец, я умудряюсь завернуть Мишель в оранжевый жилет. Схлопываю липучки на ее груди. Одежда тянет меня ко дну. Пологие волны норовят растащить нас.
– Откинься затылком на подголовник. Не делай резких движений. Отдыхай. Силы береги, – советую ей. Она послушно расслабляется, запрокинув лицо.
– Не бойся. Что-нибудь придумаем, – лихорадочно бормочу, озираясь. Быстро темнеет. Надо успеть найти что-нибудь держащееся на плаву, кроме того обломка, что достался мне от Мишель. Надолго меня не хватит. Может, повезет, и мы состряпаем подобие плотика из пары-тройки вещиц, что остались от «Малька». Если получится, то на нем и лежать по очереди можно будет. Вокруг, как назло, ничего не видно. То немногое, что осталось на поверхности, волны уже раскидали. Хотя нет. Вот что-то белеет. Осторожно гребу, взбираясь навстречу волне. Канистра. Едва держится на плаву. Что-то есть внутри. Вылить. Получится поплавок. Стоп. Вдруг там вода? Без воды нам труба. Я слишком хорошо помню, что со мной было, когда я остался в открытом море без воды. Гребу назад, к Мишель. Несколько раз с головой погружаюсь в волну – чертова канистра никак не желает держать мой вес. Отфыркиваюсь горькой водой.
– У нас есть вода. Теперь мы сможем долго продержаться. Не бойся. Нас кто-нибудь подберет.
Мишель не отвечает. Ее лицо смутно белеет в полутьме. По-прежнему запрокинуто к небу. Только бы обошлось без паники. Рано нам еще помирать. Мы еще и суток тут не пробыли. Если позволить страху себя сожрать – считай труп. Море слабаков не любит.
– Мишель, не раскисай. Все не так плохо, – снова говорю я. Стараясь экономить силы, вяло шевелю руками. – Вот, держи крепко и не отпускай. – Я подталкиваю к ней канистру.
– Интересно, тут есть хищники? – Мишель открывает глаза и смотрит на меня в упор. Меня подбрасывает на пологой волне вверх-вниз, отчего кажется, будто я размеренно киваю.
– Они везде есть. Не бойся, у меня еще остался нож.
– Я не боюсь, – ровным безучастным голосом отвечает Мишель.
– Милая, – волна плещет мне в рот, я кашляю, прочищая горло. – Нельзя отчаиваться. Я с тобой. Я тебя не брошу. Слушай меня и все будет хорошо.
– Я знаю. Ты все время это говоришь, – устало шепчет она. Голос ее едва различим сквозь плеск воды. – Каждый раз становится только хуже. Они нас достанут. Мы тут сдохнем.
– Милая…
– Не бойся, я не утоплюсь. И канистру не брошу. И с ума не сойду. Не нужно меня утешать, Юджин, – монотонно говорит она.
– Умница, – меня все больше тревожит ее состояние. – Теперь молчи и береги силы. Постарайся поспать. Днем это будет трудно. Из-за солнца. Станет страшно – говори со мной. Только канистру к себе привяжи. На груди в кармашках есть тесемки.
– Хорошо.
Я бултыхаюсь вокруг нее, прикидывая, насколько хватит моих сил. Когда кажущаяся теплой океанская волна высосет из меня силы и скует ноги холодом. Если до того времени меня не начнут пробовать на вкус местные рыбки. С горечью признаюсь себе, что на этот раз Система загнала нас в тупик. Долго нам не протянуть. Вряд ли Баба держался оживленных морских путей.
– Подтверждаю, чувак, – грустно говорит Триста двадцатый.
– Что, теперь точно кранты?
– Похоже на то. Вероятность летального исхода – девяносто восемь процентов.
– Ты это – подстегни кровообращение, если ноги начнет сводить.
– Ладно. Попробую.
– Боишься?
– Нет. Я ждал этого момента.
– Да ты оптимист, – иронизирую я.
– Я записал все твои чувства, касающиеся любви, – неожиданно говорит Триста двадцатый. – Когда-нибудь я смог бы воспроизвести их. При наличии нужного оборудования. Когда я смогу чувствовать себя так же, как и ты, я стану живым.
– Зачем тебе это? Ты такой рациональный. А мы действуем нелогично.
