Прежде чем Киллиан успел сообразить, что наше подкрепление прибыло, Эмберли уже входила в лабораторию со всей свитой, буквально наступающей ей на пятки, и приветствовала меня самым обыденным кивком, пока Пелтон, Симеон и Земельда наводили оружие на инквизитора-отступника. Юрген при их появлении сразу же с яростным выражением лица двинулся вперед и вырвал свой лазган и мою портупею с оружием из механодендритов ошеломленного техножреца.
— Эрнст Ставрос Киллиан, — громко и четко произнесла Эмберли, высоко подняв руку, дабы продемонстрировать инсигнию Инквизиции, которая, мерцая, проявилась на ее предплечье. — Серым Советом триединых Орденов Инквизиции вы признаны Экскоммуникате Дьяболус, и данной ими властью я приказываю вам сложить оружие и проследовать для ответа по обвинениям в предательстве и ереси, выдвинутым против вас.
Она вытащила откуда-то из своей шинели свиток пергамента такой длины, что им можно было бы задушить грокса, и теперь потрясала им перед обвиняемым.
— Именно этого я и должен был ожидать от малодушной пуританки, — презрительно усмехнулся Киллиан. — Именно недалекую слабачку Совет и должен был выбрать, чтобы послать по моему следу.
— У недалекой слабачки больше пушек, чем у тебя, — радостно отметила Эмберли, пока я снова пристегивал портупею и вытаскивал лазерный пистолет, тем самым подчеркивая ее слова. Юрген, который выглядел необычайно довольным собой, встал между Земельдой и Пелтоном, добавив свой ствол к ряду лазганов, направленных на зажатого в угол инквизитора, совершенно не обращая внимания на то, как эти двое торопливо расширили кольцо окружения, едва он усилил его своей персоной. — И мандат Инквизиции дает мне право по своему усмотрению привести высшую меру наказания в исполнение, в случае если вы откажетесь от сотрудничества.
— Ну что же, тогда вы не оставляете мне выбора, — смиренно произнес Киллиан, опуская наконец-то свой плазменный пистолет.
Я едва успел облегченно выдохнуть, когда он нажал на спусковой крючок, пробив дыру в полу под своими ногами и заставив нас отшатнуться от яркой вспышки яростного пламени.
— Вниз! — прокричала Эмберли, пока я промаргивался от пляшущих после яркого света на сетчатке изображений.
Без колебаний она прыгнула в дыру за Киллианом, и Пелтон с Симеоном сразу же последовали за нею.
Мне пришлось вытянуть руку, чтобы остановить Земельду, колеблющуюся на самом краю.
— Стойте! — произнес я, затем указал на Метея, который все еще стоял, покачиваясь, дезориентированный и заметно обожженный близким разрывом плазменного заряда, но определенно достаточно скоро должен был очнуться благодаря своим аугметическим составным частям. — Если сможете, удерживайте его на месте, если не сможете, просто застрелите. Юрген, за мной!
Заключив по отсутствию пальбы, что Эмберли со товарищи не встретили ничего особенно враждебного в помещении внизу, которое, насколько было видно, являлось идентичным по размерам и форме лаборатории, но при этом совершенно пустым, я спрыгнул в дыру.
Приземлился я тяжело, но погасил удар благодаря рефлексам, отточенным на штурмовых полосах препятствий в Схола Прогениум и опытом настоящих сражений, быстро откатился в сторону как раз вовремя, чтобы Юрген не приземлился прямо мне на голову. Он же огляделся, подняв лазган и всматриваясь в полумрак, окружавший нас. Кажется, Киллиан не озаботился тем, чтобы засветить люминаторы здесь, внизу, но я полностью доверял своим инстинктам уроженца улья, так что просто тщательно прислушался, без труда определяя направление по звуку, который издавали бегущие люди.
— Куда, сэр? — спросил Юрген как раз в тот момент, когда дальний топот ног оборвался, утонув в полном страдания вопле, вслед за которым воцарилась гулкая тишина.
Я указал в ту сторону:
— Полагаю, нам туда.
В полном соответствии с моим предположением коридоры здесь шли точно так же, как и на верхнем этаже, да и моя способность к ориентированию в подобной обстановке не подвела. Через считаные минуты мы нагнали Эмберли и остальных, которые в этот момент таращились на то, что осталось от Киллиана, в свете переносных люминаторов, которые они, очевидно, прятали до поры где-то в стандартных гвардейских подсумках.
— Что случилось? — спросил Пелтон, и лицо его в этот момент было бледным даже для настоящего вальхалльца. — Он бежал впереди нас, а затем просто остановился. Как будто все его тело вдруг перекорежило.
Бывший арбитр оборвал сам себя, видимо не испытывая желания продолжать, но в действительности ему и не нужно было ничего говорить. Тело Киллиана было деформировано, будто у самого жуткого мутанта, кости и мышцы, казалось, расплавились и потекли, подобно свечному воску, когда сама душа его была вырвана из тела.
— Это сделал тенесвет, — сказал я, обращаясь напрямую к Эмберли, и слова мои буквально наползали друг на друга в отчаянной спешке передать представляемую им угрозу. — Он пропитан энергией варпа, как маринадом. Киллиан думал, что мы как-то отключили его, потому как видел, что мы можем его касаться, но как только Киллиан вышел из зоны юргеновской «пустоты», на него тут же обрушилась вся мощь этой штуковины.
— Ясно, — кивнула Эмберли, сразу же поняв, что к чему. — Нам потребуется соответствующая защита, чтобы безопасно перевезти его.
— Метей готовился упаковать его для перевозки, — продолжал я. — В лаборатории должно быть что-то, что справлялось с этой задачей.
— Тогда нам следует вернуться туда, — решила Эмберли. Она указала на зловещий черный камень. — Юрген, не будете ли вы так любезны взять это?
— Конечно же, мэм, — широко заулыбался мой помощник и быстро шагнул, чтобы забрать проклятый артефакт.
Я уже готов был с облегчением выдохнуть, когда сквозь треск статики в моем воксе пробился голос Эглантины.
— Инквизитор Вейл, — произнесла она, — тираниды атакуют.
Канониса, стоя возле покореженных силовых доспехов, красующихся на почетном месте, ожидала нас в той самой комнате, через которую мы вошли в лабиринт, в окружении личной охраны из числа целестинок. Старшая Сестра, что стояла во главе отряда, показалась мне смутно знакомой, но, лишь когда она заговорила со мной, я узнал в ней командира того небольшого подразделения, которое изрубили на куски на Ацеральбатерре и чье фанатичное рвение едва не стоило нам плато. Я, впрочем, ответил на ее приветствие с достаточным радушием, потому как неясно отчего, но она, кажется, была рада меня видеть, а тактическая ситуация располагала к тому, чтобы радоваться любому человеку в силовых доспехах, готовому встать между мной и тиранидами.
