С другой стороны, жарким летом они в своих костюмах спарились бы.
Самые яростные атаки бури они пережидали в подвалах. На первых этажах в зоне полного разрушения нельзя было найти подходящее укрытие. Это был их третий перекур. Сначала привалы занимали не больше пятнадцати минут, но каждый новый был длиннее предыдущего, и с каждым разом путешественникам было все труднее заставлять себя выходить из помещения в сердце урагана.
Ненастье улеглось, но ненадолго. Не успели они пройти еще несколько метров, как все началось по-новой.
И все же теперь осенью было еще не так плохо. Хорошо, что не было мух.
Он вспомнил лето - как они ехали в один из первых по- настоящему теплых дней по оттаявшим улицам Тогучина. Тогда их первая остановка была у городского гипермаркета. Они остановились и не успели даже открыть двери, как насекомые, которые за время пути не раз размазывались об лобовое стекло, стали пытаться попасть в машину.
Караваев вспомнил, как тогда краем глаза уловил какое-то движение слева и тут же инстинктивно отпрянул, когда муха размером с осу влетела в салон, а за ней еще пять. Только после этого водитель надавил на кнопку, и электрические стеклоподъемники отрезали автомобиль от внешнего мира. Тогда они вдвоем исчерпали весь запас матерных слов, пока били их, чем под руку попало, даже картой-миллиметровкой. Больше они с открытыми окнами не ездили до самых холодов.
Пешим было еще труднее. Антон вспомнил, как защищали себя летом и "сталкеры" на службе города, и черные копатели от туч насекомых, которые липли на каждый открытый участок тела, забивали рот и нос, лезли в глаза. Караваев никогда не видел, чтобы обычные домовые мухи себя так вели. Да и, сказать по правде, мух таких размеров он не видел. Летом в цене были тюбики репеллента и разные спреи - за них можно было выменять даже дефицитные сигареты на городском черном рынке.
Как сказал тогда эколог, дело было даже не в антисанитарии, а в отсутствии насекомоядных птиц и лягушек.
Солнце начало припекать. Прогрело землю и начало растапливать лед. С крыш закапало, но весеннее настроение в этом городе получить было трудно.
Хотя маршрут их пролегал севернее, по улице Кирова, все, что они видели вокруг, напоминало дежа вю. Так же высились курганы на месте жилых и офисных высоток слева и справа, разве что мутная гладь разлившейся реки отсюда была не видна.
В остальном все было, как вчера. Правда, теперь они чувствовали запахи - сил идти в противогазах больше не было, к тому же ураган немного разогнал висевший над городом-призраком смрад. Да и после метро их было уже ничем не напугать.
О том, чтобы возвращаться к месту спуска под землю, не было и речи. Тем, кто был возле вездеходов в момент нападения, было уже ничем не помочь, а вот нарваться на засаду там было раз плюнуть. Да и достаточно они нагулялись по эпицентру. Интуиция подсказывала парню, что чем скорее в городе узнают про то, что произошло, тем лучше.
Внезапно Антон остановился и оглянулся по сторонам. Посмотрел влево, вправо, оглянулся через плечо. Сделал это нарочито небрежно и расслабленно.
Вот уж бред. Но опыт залазов, говорил, что пренебрегать интуицией нельзя, каким бы безопасным ни казалось это место.
Здесь в сплошной многоэтажной застройке была небольшая прореха - от улицы Грибоедова до Автогенной. Впрочем, центр и тут наступал на окраину - обзор заслоняло несколько скелетов строящихся высоток. Еще в километре к востоку начинался уже настоящий частный сектор. Надо было свернуть, не доходя - там уже могли быть люди.
Идущий рядом Хомяк махнул рукой.
- Ты чего?
- Хрень какая-то. Вон в том доме, - он указал на каркас пятнадцатиэтажного здания.
"Ага, значит, не я один", - подумал Антон, и у него чуть отлегло от сердца. По крайней мере, не тронулся умом. Караваев не читал таких книжек, но образ Зоны как пространства, где не действуют привычные законы, был ему понятен. А здесь была как раз такая Зона.
- На что похоже? - спросил он.
- Не человек точно. Наверху в окне. Пятый этаж. Наверно, птица.
Караваев поднял глаза на каркас, который так и не стал еще одним офисным зданием. А может, жилым домом. Оно было достроено едва ли наполовину. Видны были перекрытия этажей и голые лестничные клетки. Но может именно поэтому оно устояло, ведь площадь поверхности, подвергшейся удару взрывной волны, у него была гораздо меньше. Черт его знает. Тут нужен инженер, а у него даже по математике была тройка.
Разведчик навел бинокль.
Ого, блин! Там на высоте пятого этажа на широкой железобетонной балке действительно была птица - ворона. А теперь эту ворону держала в зубах кошка. Большая.
В следующий миг он потерял ее из виду. Успел только заметить, как тень перелетела от одной балки к другой, как белка.
Антон повел бинокль вправо и чисто случайно снова захватил в окуляры объект. Он успел увидеть, как пронеслось по воздуху гибкое тело, чтобы приземлиться на соседнюю балку. Это действительно была здоровенная кошка с коротким, будто купированным хвостом, густым мехом и кисточками на ушах. Мех когда-то мог быть рыжеватым, а теперь был грязно-бурым.
- Рысь, - полушепотом объявил он.- Здоровая зараза. Все двадцать кило.
- С ума сойти, - похоже, не поверил Хомяк. - Это что, она такая на падали откормилась?
- Да не едят они падаль. Они только свежим мясом питаются.
- Бедолаги. И чьим, интересно?
- Здесь, наверно, чьим угодно. А в природе эта тварюга теоретически лося, оленя, изюбря может завалить.
- И кого? - переспросил Хомяк. - И какого еще на хрен "зюбря"?
Антон проигнорировал его вопрос.
- У меня дядя охотником был, рассказывал. Эти кошечки ловкие. Собаки и волки на птичек так охотится не смогут, да и на крыс. Реакция не та. Охотятся, правда, в одиночку. Ну вроде никто еще стаю не видел. Или живым не ушел, хе-хе. А так в природе их естественные враги волки. Отгоняют их от деревьев и разрывают. А насчет собак не скажу... Вообще, леший его знает, может из зоопарка, а может из леса пришла. А может и не одна она здесь. В нормальных условиях они бы никогда из леса не вышли. Но катастрофа не только людям на мозги влияет. Каждый приспосабливается как может.
- Жалко, жрать ее нельзя, - вздохнул Хомяк.
- А это смотря как приготовить, - возразил Антон. - Трофей бы был ничего, - он представил, как смотрелась бы эта шкурка у них дома перед камином. Но он лучше других понимал, что стрелять тут нельзя, тем более ради баловства.
- Да ел я их, - вмешался в разговор притихший было Мерседес. - Домашних. Ничего особенного.
