Я просто расхохотался от такого предположения. Право слово, Иллюминат мог быть кем угодно, только не шпионом. Склад ума не тот, вы уж мне поверьте, благородные сеньоры.
– Угомонись, сын! – повысил голос Вильгельм. – На кой черт друидам шпионить за нами? Что мы сейчас за сила?!
– Вопроситель, – проворчал Эдмунд себе под нос. А я вдруг ужаснулся. Это до чего надо было довести высших, чтобы несущий спокойствие вел себя вот так!
– Да, я задаю вопросы. – Друид был сама сдержанность. – Правильно поставленный вопрос лучше ста ответов.
– Почему? – спросил Рудовой.
– Потому что ответ найденный – это ответ прочувствованный, понятый и, следовательно, сделавший тебя мудрее. А полученный – это чужая мудрость. Она редко впрок бывает.
– Так задай нам этот самый правильный вопрос.
– Хансер прав. Месть по своей сути низка, и это задача для низших. А вот восстановить справедливость, наказать подлость – это гораздо выше.
– Задачка для высших. – Хансер поднял сияющий взор. – Высшие – вот ответ!
– Что – высшие? – проворчал Бьярни. – Понесло вас кудато не туда! Я высший, ты высший, Луи высший, и что дальше? Что это за ответ? Как бордовых душить будем – вот как спрашивать надо было!
– Ты не понял, Бьярни!
– Яснокрасно, не понял. Несете заумь какуюто. Как архангел на проповеди: ум за разум заходит!
– У нас почитай восемь тысяч низших. А с женщинами и стариками все двадцать наберется. Мы сделаем из них высших.
– Все, и этот тронулся, – подвел итог Бьярни.
– Нет, вы подумайте! – Хансер вскочил изза стола. – Став высшими, они станут быстрее, сильнее низших раза в три – без всякого обучения, просто изза посвящения. А еще и магический кокон! Почему низшие плохи против доменов сами по себе? Та же Аркадия дунет, плюнет – и ваш лагерь разлетится к чертям собачьим. А против высших так не пойдет! У нас ведь все есть, все планеты представлены! Мы сможем их худобедно обучить, тем более что они и так неплохие воины! Это займет гораздо меньше времени! Женщины станут чародейками и целительницами, мужчины – воинами. Да с такой силой…
– Это против правил, – хмуро перебил его Бьярни.
– Что? – Хансер не сразу понял, о чем речь.
– Вспомни своего наставника там, на Плутоне, – печально сказал я. – Он нарушил правило – и на него началась охота.
– Бред. – Хансер встал. – Какая, к чертям, охота? А что творится сейчас? Четыре проклятых домена – это вам шутки? Они нарушили все, что только можно!
– Ты предлагаешь уподобиться им? – все так же мрачно спросил Бьярни. – Все нарушают, чем я хуже? Или чем лучше? Не по чести это!
– Что? – Хансер, прищурившись, посмотрел на него. – О чем вы вообще говорите? О правилах, придуманных людьми?! То, что людьми придумано, людьми может быть изменено! Если у тебя не спрашивают, хочешь ли ты сражаться, значит, правила выбираешь ты сам! Поймите, мы сейчас играем по чужим правилам, у нас шансов нет. Единственный выход – установить свои! И если вы не со мной, я найду способ или сдохну, ища его – способ обойтись без вас!
– Нельзя так!
– Что нельзя? Бьярни, что ты несешь? Вы тут все цепляетесь за придуманные законы, и никто не вспоминает о Вечных, о том, что делает нас людьми. А эти правила нарушены нашими врагами раз по двадцать каждым! Они бьют в спину, лгут, предают – и они хорошие?
– Да никто не говорил такого, – вскипел Рудовой. – Просто…
– Что просто? Ты боишься нарушить табу, придуманное в незапамятные времена?
– Но не на пустом же месте они возникли?!
– Они возникли давно! Луна вертится, времена меняются.
– Хансер, – тихо сказала Гюрза. – Они не пойдут на это.
– Почему?
– На Плутоне ты то бегал от когото, то за кемто. Кстати, не все там тебе враги. Пока все внимание было на тебе, всех остальных оставили в покое, дали время узнать гораздо больше, не стесняя рамками. И я узнала. Выпускники других планет дают клятву о неразглашении своих секретов непосвященным. Клятвопреступником становиться никто не захочет.
Хансер на миг замер, как громом пораженный. Но длилось это недолго.
– Чушь! – твердо сказал он. – Должна быть какаято лазейка! Мой плутонский наставник был человеком чести. Он не стал бы учить меня, если бы…
Я почувствовал, как краснею, не справившись с собой, опустил взор. И я видел, то же самое происходило с остальными. Прерывающие нить заметили это сразу.
– Вы все чтото недоговариваете, – твердо сказал Хансер.
Мы переглянулись. Словно заговорщики какие, право слово. А Иллюминат смотрел на нас чуть насмешливо. Экспериментатор, чтоб его! Парой слов заварил кашу – а теперь наблюдает и улыбается.
– Никакой клятвы не существует. – Тайви решительно встала. – Есть негласный договор – специально против вас, плутонцев. Ты сам видишь, как тебя усилили умения Марса. Даже с неполными знаниями ты перебил уже уйму несущих спокойствие, а прибавь еще умения Аркадии той же. Тогда ты вообще будешь человеквойско. И ничем тебя уже не прошибешь.
– Спасибо, малыш! – Хансер обвел нас всех тяжелым взглядом: – Дети, – процедил он сквозь зубы. – Малые дети! Проклятье, мне вены себе вскрыть, чтобы вы могли наконец говорить начистоту?
– Не надо, Хан, – попросил я. Получилось както жалко.
– Чего не надо? Ладно остальные, но ты, Луи! Ты называл себя моим другом.
– Да что сразу я! – Тут и у меня смятение перешло в злость. – Ты хотел, чтобы я однажды вывалился из Теней с перерезанным горлом?! Я и так научил тебя чему можно было!
– Да при чем здесь «научил»? Я о доверии. – Он сел и опустил голову на руки. – Если это знали бы ты и я, тебе открыть тайну – все равно что смертный приговор себе подписать. Значит, ты ждал, что это я предам тебя.
Признаться честно, такие рассуждения не приходили мне в голову. Я уже хотел было начать оправдываться, но тут заговорила Тайви. Заговорила так, как бывало редко, но при этом спорить с хрупкой девушкой хотелось еще меньше, чем драться с Бьярни.
– Все мы хороши. И я в том числе. Если кто и должен был открыть тебе эту тайну, то прежде всего я. Но я не посчитала это важным. Луи, думаю, тоже. Это не вопрос доверия. И хватит об этом. Клятвы нет, есть договор. Но если с тобой поступают, как сказал бы Бьярни, не по чести, – это не повод самому творить подлость, но повод забыть старые договоры. Терять нам нечего. Что так, что так, если до нас доберутся, исход – смерть. Тех, кто сидит в этой комнате, живым брать не собираются, это наши враги показали нам не раз. И идея Хансера – единственный выход. Я – за.
– Я тоже, – быстро подтвердил я.
Гюрза махнула рукой – мол, сами понимаете мое мнение. Бьярни кивнул:
