Но страха я не испытывал.
Только лёгкое возбуждение – как после стакана коньяка.
– Здравствуй, Дэнни! – послышалось из гостиной, – Тут нет врагов. Пожалуйста, опусти пистолет.
Я не ответил. Пусть «макаров» с ними общается.
– Можно с тобой поговорить, Дэнни?
– О чём?
– О важном. Я – Алан. Полковник обо мне не рассказывал?
– Выходи с поднятыми руками! Тогда и потолкуем.
– Сначала брось оружие, – Алан явно хорошо меня видел – в квартире полно «глазков» наблюдения.
– Тогда и толковать не о чём.
– Мы с Брэдли – партнёры. И в твоём деле – тоже. Хочу объяснить тебе ситуацию…
– Пусть он сам объяснит!
– Боюсь он слишком занят.
– Для меня он найдёт минутку.
– Хорошо. Он ждёт тебя в кабинете. Дверь – прямо перед тобой.
Это смешно – купиться на такую чепуху.
Я и не купился.
С двумя пистолетами наизготовку влетел в гостиную. И даже сделал несколько выстрелов. Прежде, чем меня сбили с ног заплясавшие вокруг тени. Спустя миг я ощутил укол в плечо – прямо через куртку.
Руки вывернули за спину. Надевают стальные браслеты.
Тени уже сгустились в фигуры. Одна знакомая – будто оживший кошмар. Он склонился надо мной. Чёрные зрачки – как два окна во тьму. И улыбка – острая, как боль:
– Что-то ты медленный, Денис… Трудности с рефлексами? Хочешь, исправим твои мозги?
Я плюнул ему в лицо.
Не попал.
Старик засмеялся.
А я ощутил, как тело охватывает сонливая слабость. Укол уже действовал.
– Поднимите его, – донёсся знакомый голос.
Они выполнили. И я наконец увидел Алана – темноволосого и загорелого, словно только что из Флориды, мужика лет пятидесяти.
Сухой приказ:
– Тащите его в кабинет!
– На фига?
– Пусть сам убедится.
Вязкая муть колыхалась перед глазами. Я моргнул. И увидел, как распахивается дверь.
Меня заволокли внутрь.
Это, и правда, кабинет. Но Брэдли сидит не за столом, а рядом с книжной полкой, в удобном кожаном кресле.
Голова чуть склонилась вбок. А рука с пистолетом безвольно свесилась. Нет, он не отстреливался. В кабинете нет следов борьбы. Все аккуратно и чисто – как он любил.
А единственный выстрел из «глока-17» – ничего здесь не нарушил. Разве что, замарал красным обивку кресла и светлую рубаху Брэдли. Дырка в виске уже не кровоточит. Все произошло от силы минут пятнадцать назад.
– Возникли новые обстоятельства… – долетает голос Алана, – А Брэдли не смог этого понять. Он всегда был идеалистом!
– Предателем он не был… – бормочу я.
– Игра закончилась, Дэнни. Пока ты бегал по бывшей России – кое-что изменилось. Наверное, ты не в курсе?
Суёт мне под нос газету – «New York Times» с аршинными заголовками: «АМЕРИКА В ТРАУРЕ. ПРЕЗИДЕНТ СКОНЧАЛСЯ ОТ РАН». Ниже – «Русский террорист, не приходя в сознание, умер в тюремном госпитале.» А ещё ниже «ВИЦЕ-ПРЕЗИДЕНТ УОЛЛЕС – НОВЫЙ ГЛАВА СОЕДИНЁННЫХ ШТАТОВ».
– Тебе ясно?
– Да… Ловко получилось.
«Это будто метастазы. Уже не только в России, – выплывают из памяти слова Брэдли, – Чтобы ты понял, назову лишь одну фамилию – Уоллес…»
– И вы… готовы им служить? – шепчу я, проваливаясь в забытьё. Но вместо Алана отвечает Михалыч – со спокойной иронией:
– А какая тебе разница, кто сидит наверху? Для таких, как ты – ничего не изменится…
…Зноем дышит небо. Глиняные заборы и стены домов дрожат раскалённым маревом. А ветерок не приносит облегчения. Поднимая пыль, он гонит горячую волну вдоль узкой, кривой улицы.
Мы идём осторожно, будто на минное поле ступая. Мы – усталые и насквозь мокрые в своих комбезах с климат-контролем (Какой идиот решил, что здесь от них будет толк?).
Пить охота. Огромные запотевшие бутыли с минералкой и кока-колой чудесным миражом колышутся в мозгах. Но воду надо экономить…
Легчайшие автоматические винтовки – словно чугунные. Мы идём не сбавляя шага. Пока – без единого выстрела…
Сколько уже было этих дорог. Ливан, Ирак, Аравия… И всегда – пыль и песок. Всегда жара… А горячее всего – в сожжённых городах.
Рассказывают, в бывшей России – холодно.
Но туда никто не хочет. Из России везут гробы…
В моей памяти всё по-другому. Белая аллея. Огромные снежинки падают на ветки. Медленно, медленно… Покой, тишина. Беззвучно проминаются под ногами свежие сугробы.
Тьфу… Я встряхиваю головой, отгоняя наваждение.
Это не снег. Белая пыль.
Комната напоминала больничную. Только без окон. Будто в тюрьме?
Я сел на постели.
Не прикован к кровати – уже хорошо.
Только очень слабый. И не помню, как здесь оказался.
Мягкий свет. Лёгкий аромат освежителя воздуха… Все-таки больница. Хотя и со зрачками видеокамер у потолка.
На прикрученном к полу столике – еда. Сок в пластиковом стакане, запечатанная в термоупаковку тарелка овсянки, отварное мясо… Диетический завтрак. Или обед?
Особого аппетита не было. Но я разорвал упаковку и чуток поел. Выпил сок.
Голова кружилась.
Опять лёг.
На руках следы уколов – уже зажившие. И подбородок аккуратно выбрит… Сколько же я здесь торчу?
Явно не один день. А может, не первую неделю?
Дверь распахнулась. Крепкий санитар в белом халате забрал поднос с остатками еды.
– Hallo, buddy! Where am I?
Санитар не ответил. Но выправка у него была армейская.
Через минуту дверь опять открылась. В этот раз вошёл знакомый:
– Привет, Денни! Как самочувствие?
– Вашими молитвами.
– Извини, я за тебя не молился, – подмигнул Алан, – Я верю в докторов… – уверенно опустился на единственный стул.
– Что вам от меня надо?
– В прошлый раз нам не удалось пообщаться. Ты как-то сразу перешёл к упражнениям на меткость.
– Жаль, что не смог впечатлить вас результатами, – пробурчал я.
– Ещё бы. Ты ослабел, Дэнни… Досталось тебе за эти недели. Хотя в кое в чём и преуспел. Уничтожил изрядное количество борцов с экстремизмом. По-моему, ты их не щадил. Не любишь земляков, Дэнни?
– Они мне не земляки. Я – американский гражданин.
– Конечно, после того, что русская мафия сделала с твоими родителями…
– Мне плевать на ваше сочувствие.
– Я знаю. Просто даю понять, что хорошо информирован. Брэдли унёс в могилу код агентурных файлов. Но у меня – свои источники… Ты ведь был очень успешным драггером – последним из семи в команде «уай».
– Кем?
– Брэдли не использовал этот термин? «Драггер» – человек с химической стимуляцией мозга. Хороший способ. Только у него – крупный недостаток. С каждым разом требуются всё большие и большие дозы – уже не просто чтоб работать. Чтобы жить… Максимум за десять лет человек превращается в ходячую развалину. Конечно, если уцелеет, – тёмные глаза Алана насмешливо блёстят, – Неужто Брэдли тебя не предупредил?
