«Вот так и лажаются», – грустно подумал Кержак и сказал:
– Так я вам, Катя, поэтому нужен был? Могли бы сразу сказать, а не ломать комедию.
– И поэтому тоже, – ничуть не смутившись, ответила ему та. – Но все наши планы остаются в силе. И даже больше того.
Она насмешливо взглянула на него, но ее усмешка, отметил про себя Кержак, была не добрая, но и не опасная. И Игорь Иванович успокоился окончательно. Он понял, женщина не шутит, но и не обманывает.
– Подождите, пожалуйста, Игорь Иванович, я сейчас вернусь, – сказала Катя и вышла из комнаты.
Ждать ее действительно пришлось недолго. Она вернулась через считаные минуты, Кержак как раз докурил свою сигарету. Остальные, не обращая на него внимания, подкреплялись и выпивали, изредка обмениваясь ничего не значащими репликами.
Вернувшаяся Катя подошла к Кержаку и протянула ему на ладони ампулу с темно-синей прозрачной жидкостью.
«На медный купорос похоже», – подумал он скептически, беря ампулу.
– Это очень сильное лекарство, – сказала Катя, глядя прямо в глаза Кержаку. – У вас таких еще нет. – Она выделила слово «вас» особой интонацией, и Кержак понял, что Катя имеет в виду не только русских.
– Это средство поддержит вас, Игорь Иванович, до тех пор, пока мы не сможем предпринять более действенных мер по вашему оздоровлению. Будете принимать по два раза в день в течение недели. – И она протянула ему другую ладонь, на которой лежал довольно длинный «патронташ» из какого-то пластика с такими же, как и первая, ампулами.
– Ампулы из пластика. Так что не бойтесь, не разобьются, – объяснила она серьезно. – А головка просто свинчивается. Там есть резьба, только ее не видно.
Кержак взял ампулу, она была легкая и прохладная на ощупь.
«Так просто? – спросил он себя, рассматривая лежащую на его ладони вещицу. – Всего-то и дел, что это вот принять? И как же быть тогда с данайцами и их дарами?»
Но на самом деле он уже все решил. Ну какие, на хрен, могли быть здесь сомнения? Все ведь было до ужаса просто, как дважды два или еще что-нибудь в этом же роде. Достаточно было всего лишь взглянуть на себя честно и беспристрастно, и правда – вся, как она есть, вставала перед ним, нелицеприятная, как зеркало утром после загула. Еще несколько часов назад Кержак был несчастным стариком со славным прошлым и, по-любому, без всякого будущего. Он, конечно, держал марку, изображая по привычке и из гордости стареющего джентльмена, но на самом деле он был уже вне нормального ритма жизни. Одинокая старость – страшная вещь. Это болото, вонючее гнилое болото, в которое ты погружаешься медленно, но неумолимо. И сам знаешь, что тонешь, и душа рвется завопить от ужаса перед неизбежным, от тоски и отчаяния, но вопить бесполезно, потому что это ничего не изменит. А эта вот рыжая Катя, кем бы она ни была на самом деле, предложила ему, Игорю Кержаку, будущее. Будущее, которое стоило любых усилий. Ну почти любых. И Кержак все это прекрасно понимал и готов был платить. Не всякую цену, положим, но почти любую. А продавать родину его пока никто не просил. И не факт, что попросят. Интуиция подсказывала, что не тот это случай.
«Ну на кой ляд сдалась им моя Родина?» – грустно усмехнулся Кержак, вполне оценивший собственный маразм.
«Вот ведь как вколотили в нас весь этот бред. О Родине вспомнил, а о душе вечной – нет».
Глава 2
БУДНИ МАРСИАНСКОГО АГЕНТА
Кержак проснулся среди ночи. В доме явно что-то происходило, слышалась тихая возня и приглушенные голоса, поскрипывал под осторожными шагами пол. Интуиция подсказывала, что это серьезно, но не опасно. Во всяком случае, речь не шла о непосредственной опасности.
«Это не захват», – решил Игорь Иванович и взглянул на часы.
Было около трех. 2:47, если быть точным. Он сел на кровати, взглянул в окно, где в лунном свете серебрились усыпанные цветами кусты сирени, и решил, что имеет право на нормальное человеческое любопытство. Он взял со стула у кровати брюки и, встав, стал одеваться. Получалось у него это легко и непринужденно, как если бы дело происходило лет тридцать назад, а то и поболее. Силы возвращались к Кержаку настолько быстро и демонстративно, что это уже не столько радовало, сколько пугало. И то сказать, за три дня, что миновали с момента «исторической» встречи с рыжей Катей, Кержак если и не помолодел внешне, то уж случившиеся с ним внутренние изменения иначе, как драматическими, назвать было сложно. Силы возвращались, возвращались забытые уже подвижность суставов, скорость и выверенность движений, ясность мысли, выносливость и много чего еще. «Медный купорос» в пластиковых ампулах оказался таким, же противным на вкус, каким, по мнению Игоря Ивановича, и должен был быть купорос настоящий. Но действие на организм Катин эликсирчик оказывал совершенно фантастическое. Права, ох, права была Катя, когда сказала, что таких лекарств у них еще нет. Нет таких лекарств на Земле. Это Кержак знал и без ее объяснения. Есть, Конечно, всякие экзотические средства, дорогие, как ракетные крейсера, и не менее сложные в применении, требующие времени и большого штата квалифицированных специалистов, но даже они, насколько знал Кержак, не гарантируют такого эффекта. И так быстро. И так просто. А у него уже позавчера ночью… И смех и грех! Тоже ночью проснулся – не здесь еще, а на городской квартире – и с ужасом понял, что у него снова стоит. И как стоит! Вроде бы от счастья до потолка прыгать надо было, а он растерялся. Перед чудом растерялся.
Кержак хмыкнул, осознав, о чем думает, и, застегнув рубашку, направился к двери.
Перебраться за город, между прочим, была его идея. И дом этот нашел тоже Кержак. Это был, можно сказать, его первый вклад в общее предприятие, каким бы оно ни было, а он так до сих пор и не понял, во что же на старости лет вписался. Но вернее, наверное, было бы определить это как первый платеж за самый дорогой и ценный в мире товар, за молодую силу, за новую жизнь.
Его наниматели были люди странные и страшные, не в том смысле страшные, что опасные для него лично, но интуиция подсказывала, что не дай бог иметь их врагами. Лучше уж самому руки на себя наложить.
Но при всем том в некоторых вопросах были они наивны, как дети, и в жизни современной России ориентировались почти так же, как какой-нибудь австралиец, взявший тур, чтобы подивиться на аутентичную Русь-матушку. Вот и начал Кержак понемногу помогать, очень быстро поняв, однако, что наивными-то его знакомцы как раз и не были. То есть, по большому счету, наивность их видимая была следствием обычного незнания, но, в отличие от настоящих валенков, эти ребята и сами знали, как мало они знают. Так и вышло, что какие бы планы по отношению к Кержаку они ни лелеяли, для начала они вполне трезво эксплуатнули его опытность и ориентированность. А потому позавчера уже вся немаленькая их компания переместилась в этот старый подмосковный особнячок, потасканный, не без этого, но зато удобно расположенный и спрятавшийся от чужих глаз на большом заросшем неухоженным садом участке. Здесь, по-любому, было и уютнее и удобнее, в смысле, просторнее.
