двери, а потому не испытывал никаких проблем с коммуникацией, даже не повышая голос. – Мигель-то ваш больше помалкивает, как я погляжу.
– А он уже сказал своё веское слово, – усмехнулся Серхио. – И теперь ждёт, какое будет их положительное решение. А у них всё по классике, пять стадий принятия неизбежного: отрицание, гнев, торговля, депрессия, ну и смирение. Сейчас руками помашут, повозмущаются, да утрутся. Как и положено, амигос!
– А коллеги твои, вон, – дёрнул головой Вова в направлении хвостовых траков, – не особо суетятся. Кто курит, кто водичкой балуется…
– Ну, минут пять-семь ещё поупираются, – вынужденно признал наш попутчик. – Нельзя же вот так сразу сдаваться! Что о них тогда люди скажут? Кстати, заметили, что Мигель их до сих пор не отоварил? Даёт возможность сохранить лицо.
– Мля-а-а-а-а!!!
– Да чего это с ним, омбре?!
– Проф, в натуре!
– Сейчас! – огрызнулся и осторожно приоткрыл водительскую дверцу. – Зигги, Зигги, ну ты чего? Что случилось? Кого почуял?
– Мля-а-а!!! Фр-р-р-р!!!
Н-да… таким я его ещё не видел… хотя нет, видел! Когда он оживлённого «мускусом» опилочного монстра, прототипа каменного слизняка, засёк. Но тут-то им откуда взяться?! Или?..
Размышления мои прервал трак, практически бесшумно вынырнувший из-за поросшего кустами взгорка. Машинка, подскочив на неровности, как на трамплине, изобразила весьма впечатляющий полёт, ухнула на землю, присев на все четыре твила, и на выходе из прыжка развернулась к конвою бортом, лихо – с юзом – затормозив буквально на пятачке. И всё это метрах в десяти от нас максимум, аккурат напротив. И ладно бы просто обдала пылью и гравием! Но ведь нет! Даже отвлёкшись на все эти «прелести», даже пребывая в лёгком обалдении от эффектного появления незваного гостя, я успел выцепить взглядом главное: этот трак был оснащён куцым кузовом, в котором торчал здоровенный облом латинского вида. И ладно бы только облом! Но он держался за громоздкий агрегат, весьма напоминавший пулемёт, установленный на кустарной треноге с вертлюгом! И при всех этих лихих манёврах он ухитрился не вылететь из кузова ко всем чертям! А потом облом приник к своей смертоносной машинке, и у меня в голове пронеслись бессмертные строки из старинного мультика: «П-пушка! Они готовят п-пушку! Зачем?! А! Они будут стрелять!»
… действовать я начал гораздо быстрее, чем это осознал. Тело, как обычно и бывает в экстремальных ситуациях, справилось само, и я в мгновение ока оказался в кабине, успев распахнуть дверцу, впрыгнуть спиной вперёд, приземлиться на оба сиденья и прикрыть дверь за собой. Правда, пришлось подогнуть ноги, чтобы не долбануть подошвами по окну и не расхлебянить её снова – та, как и полагается по закону подлости, не защёлкнулась. Ну и Сигизмунда придавил, само собой. Но тот, надо отдать ему должное, ограничился привычным «Мля-а-а-а!», но ни когти, ни зубы в ход не пустил. Я же, сжавшись буквой «зю», про себя молился, чтобы клятая дверца всё же не открылась, потому что тогда кирдык… вон как облом из пулемёта по конвою хлестанул! Бах-бах-бах-бах-бах… и так длинной строчкой, справа налево (его, естественно), от хвоста к голове. Ну а фигли ему? Тренога плюс вертлюг – плохонький, но станок. С такой приспособой и при габаритах облома увода ствола можно не опасаться, тут каждая пуля в цель. О чём и свидетельствовали красноречивые звуки: хруст пластика, звон титана, визг рикошетов и – самое страшное – чваканье впивающегося в живые тела металла…
Время от адреналинового выброса сильно замедлилось, а восприятие предельно обострилось – такое со мной уже бывало, и неоднократно, но обычно на ринге. А теперь вот и в перестрелке сподобился. И пока тянулся – ме-э-э-эдленно – за АКМСом, успел осознать, что Вова уже давно не торчит возле трака, как тот тополь на известной улице, а, судя по всему, рухнул плашмя на землю да закатился под машину. Ну и Серхио, не будь дурак, тоже исчез из вида – логичнее всего предположить, что укрылся за батареей и твилом, прислонившись к последнему спиной. Так что можно констатировать, что как минимум наш экипаж в безопасности. Плюс моя «бронеплёнка» – это вообще козырь из рукава. Серхио о ней не в курсе, а вот Вова очень даже. И с него станется сейчас полезть в пулемётное гнездо… в котором он окажется очень даже уязвим. Следовательно, что? Следовательно, надо отвлечь вражеского пулемётчика… что, собственно, я и намереваюсь сделать – вот только до АКМСа дотянусь… есть!!!
И на пол не уронил, что больше всего радует! Теперь только ухватиться… как-нибудь. Тут уж не до удобства. И приклад раскладывать времени нет – вон, уже и по нам прилетело. Сначала трижды хрустнуло по прицепному модулю, потом пару раз по пулемётному, взвизгнуло рикошетом от дверной рамы генераторного… и клюнуло в центр водительского окна, пустив к краям паутину трещин и напрочь лишив меня обзора.
– А-а-а, сука-а-а-а! – заорал я и от души саданул ботинком по дверце.
Та, естественно, распахнулась во всю ширь, едва не вывернувшись из петель, и я, пристроив автомат «бубном» на коленке – никак иначе не получалось, на радостях выпустил длинную, патронов на десять, очередь в сторону «гостей». Ни о какой прицельной стрельбе речи не шло – автомат колотил меня по колену магазином и гулял в руках, задравшись, как это водится у «калашоидов», вправо-вверх. А последние две пули и вовсе срикошетили от почти закрывшейся дверцы. Чудо, что обратно в салон не влетели. Но даже такая пальба возымела эффект: облом в кузове пришлого трака опешил от неожиданности и отпустил гашетку. А мне больше и не надо было: повторно пнув дверь и выпростав наружу правую ногу, я выпустил короткую трёхпатронную очередь уже конкретно в трак. К собственному удивлению, попал в район капота. А затем, чуть подправив прицел и повторно отпихнув дверцу голенью (щель даже при расклинивании ногой оставляла слишком узкий сектор обстрела), накрыл и водительскую кабину. Удачно, нет – без понятия. Но стёкла дырами украсились, это совершенно точно.
Ну а потом настал момент истины: в очередной раз распахнув дверцу в надежде выцелить стрелка, я наткнулся взглядом на бездонный колодец пулемётного ствола – казалось, тот смотрел точно мне в лицо. И это на десяти метрах! Я даже рожу облома за этим жерлом не сразу разглядел… пока та вдруг не дёрнулась, украсившись симпатичной дырой в
