— Но, полков…
— Это приказ, Мешков! И не подлежит неисполнению. Пока я тут командир группы и ответственный за успешное проведение операции, прошу выполнять мои указания! Всё, что касается науки и установки — это ваша вотчина! Там распоряжайтесь сами. Ясно?
— ???
— Спрашиваю, ясно? — полковник повысил голос.
— Слушаюсь! — процедил сквозь зубы морально разбитый ученый.
— Значит так, бойцы и приравненные к ним члены группы особого назначения! — Рогожин застонал, но мягко оттолкнув военврача Полозкова, бросившегося на помощь, продолжил: — Всё понимаю, братцы! Дело дрянь, положение минусовое, есть раненые и больные. Но приказ есть, его никто не отменял! Есть задачи Генштаба и, я верю, ВПК всей страны! Не важно, живой ли кто там еще или дееспособна ли вообще наша Контора, не важно, какой год, какая ситуация в стране! Мы здесь с вами, мы прошли полпути до цели, живы, сыты, вооружены! У нас есть мозг в лице весьма достойного ученого Мешкова, имеются реальные результаты и фактические показатели всех ваших Мёбиусов, правда, благодаря которым целое живое отделение стало заложниками времени, некими странниками в этой неформатной бесконечности! Мда. Так вот. Будем прорываться! Выполнять это задание, несмотря на все подводные камни и казусы! Предлагаю… Не приказываю, а предлагаю! Разбиться на подгруппы. Одна останется здесь, в бункере. Это Мешков, Георгий, пленные и я. Да-да, не смотрите так на меня! Наши профессора нужны, как я уже говорил, для подготовки телепортации. Пленным в Зоне делать нечего и опасно иметь под боком врага! Я, как понимаете, не ходок, если вообще жилец на этом свете! Ковальский, смотри сам. Я тут не указка тебе! Решай сам, где тебе быть в такой трудный и ответственный час!
Подпол кивнул, снова скрестив руки. Оба ученых — физик и биолог — вроде бы приветственно переглянулись. Пленные тоже зыркнули друг на друга, но, кажется, остались при своих мнениях. Военврач пытался возразить, предлагая свои услуги тяжелораненому, но Рогожин продолжил:
— Капитан Полозков, вы поступаете под командование моего зама по боевой части, майора Топоркова. И никаких "но"! Им там скорее понадобится ваша помощь, типун мне на язык! Тьфу-тьфу-тьфу! Майор. Ты возглавишь вторую подгруппу. В ней все остальные. Бывшие заложники, обращаюсь к вам! Вас никто не гнобит и не заставляет — решайте сами, где вы и в какой подгруппе. Первая остаётся в явной безопасности и укрытии, вторая уходит в рейд, где возможны проблемы и риск для жизни! Но от которой зависит дальнейшая судьба каждого из нас! И жизни тоже! Вы не вояки, но лишние руки, глаза и головы пригодятся в рейде, учитывая незнакомую местность и тяжесть пути. Что скажете?
— Я со спецназом! — сразу громко и твердо сообщила Анжела.
— Вау-у! Браво-браво, сударыня! — наигранно похлопал в ладоши Ден.
— Молодец девка! — отозвался Тротил, крутя ус.
— Я против, чтоб она шла! — заявил Никита, глядя на Рогожина. — Она боевая, шустрая, но там, я понял, даже не Чечня! Зачем нам штатские в группе? Сами управимся.
— Я не отец ее и не командир ей, штатской, — сказал полковник, — но пусть решает сама! Ее никто не гонит, взрослая совершеннолетняя девушка! Лишние глаза и уши, повторяю, в отряде не помешают, груз нести, кашу варить, уколы ставить и так далее. Шучу, конечно! Сами тоже, знаю, справитесь! В другое время бы запретил, но здесь… здесь решай сама!
— Я сказала! Иду в боевой подгруппе, — решительно ответила Анжела.
— Хорошо. Дальше?
— Я остаюсь здесь, конечно! — сообщил бизнесмен Родион с нескрываемой смелостью и откровением. — Мне не за что и не за кого рисковать жизнью там, за воротами, в радиации…
— Мы поняли, много текста! — прервал его Рогожин и взглянул на сталкера. — Ты, боец, что скажешь? Ты, кажется, из местных?
— Не совсем я в последние годы боец, конечно! — Корсар подтянулся, обвел всех в бункере мимолётным взглядом и обратился к Рогожину, — товарищ полковник, я к вашим услугам! Бывший прапорщик ВДВ, позывной Корсар, в жизни Александр. В Зоне более 11 лет. Приверженность — вольный сталкер. Командир сводного отряда специального назначения, собранного "НовоАльянсом" и Советом Зоны для выполнения секретной миссии на ЧАЭС. Цель стояла, могу уже это сообщить, не скрывая, та же, что и у вас: найти бункер, установку, вызвать группу ученых, смонтировать ее, запустить, испытать, обеспечить охрану. Сводный отряд собрали. Сводный — потому что в нем были представители многих группировок, чтоб потом не ходили кривотолки о единоличности и подковёрности. Отряд как боевая организованная единица перестал существовать, потеряв всех бойцов в ходе операции. Я остался один. Операция прекращена, хотя проведена наполовину. Бункер найден, установка тоже. Но, так понимаю, не совсем годная для эксплуатации?! Остальное в Мертвом городе, в НИИ?
— Да, — кивнул Мешков.
— В таком случае, как сталкер с опытом, как бывший военный Российской Федерации, гражданин Украины и просто человек, — Корсар взглянул на Никиту, — считаю своим долгом предложить вам свои услуги, помощь и прошу разрешить мне принять участие в рейде второй подгруппы под командованием майора Топоркова!
— Молоток!
— Хорош!
— Мужик вроде ничё!
— Вольно, прапорщик! — ответил Рогожин, довольный докладом Корсара. — Тогда считай себя, Корсар, временно принятым на службу в вооруженные ряды РФ с восстановлением последнего звания и регалий! С этой минуты, офицер, ты боец…
— Красной армии… — шепнул Холод, улыбаясь.
— …бригады специального назначения ГРУ. В силу твоего опыта, знаний местности и фауны определяю тебя первым номером в группу особого назначения (ГОН) ну-у… пусть не снайпером… разведчиком или проводником, если тебе угодно так! Как понял?
— Понял вас, товарищ полковник! Есть.
— Служи Отечеству, прапорщик!
— Есть служить Отечеству!
— Так, лады. Уже хорошо! Я рад. Жаль, не могу составить компанию вам, бойцы! Очень жаль! Идем дальше?!
— Разрешите? — Корсар сделал шаг в центр толпы.
— Да, конечно.
— Прежде чем до конца составить план действий и принять на себя все поручения, считаю обязательным выполнить ряд мероприятий, а также, если можно, прошу вас прислушаться к некоторым замечаниям и требованиям!
— Ого, прапор даёт дрозда! — усмехнулся Ден, повернувшись к стоящему рядом Орку.
— Слушаем тебя, прапорщик! — отозвался Рогожин, меняя позу и, похоже, испытывая при этом страдания.
— Первое. Свой "янтарь" даю вам, чтобы все пролечились, как я и полковник. Не бойтесь, он абсолютно безвреден! "Янтарь" заберёт не только радиацию, но почти все недуги и болячки. Да-да, не удивляйтесь! Хорошая штука! Конечно, он не продлит жизнь, не избавит от старения и не оживит простреленное тело, но рак, ВИЧ, заразу, боли, нервы — всё это лечит!
