Отправились мы где-то без четверти двенадцать. Стучали колеса, раскачивались койки, на которых мы сидели. Я периодически ударялся головой о «потолок» – нависающий надо мной второй ярус.
Поезд глухо гремел и лязгал сталью. Было чувство, будто мы очищаемся от чего-то, некое состояние счастливого бегства: самый качественный релаксант – и вправду движение. Непривычно быстро для всадника двигался пейзаж – вертолет не давал ощущения движения, только ракурс…
Под колесами вагонов торчали трубы компрессоров, которые сдували песок с путей, поэтому скорость поезда была невысокой – он то разгонялся, то снижал ход. Песок с пылью окружали наш состав, отчего было впечатление, что мы плывем на гребне какого-то охристо-туманного облака, как всадник на спине ветра пустыни.
Но как писал старинный писатель Гоголь, ко всему привыкает подлец-человек, так что смотреть в окно быстро надоело. К тому же сквозь мутный плексиглас смотреть было неинтересно, а если окно открыть – дул холодный ветер, и как раз на Ирину, да и пыль с песком задувало.
Посмотрели мы в полуоткрытое окно только сам рассвет, встававший над Гордией. Вместе закурили, а Машинист принес обещанный эрзац-кофе. Он назвался Хмурым.
Я еще раз горячо поблагодарил его за заботу и помощь, а он, казалось, не понимал, что я имею в виду, поэтому я осекся, чтобы не выглядеть навязчиво-вежливым.
Он посидел какое-то время с нами в купе. Поболтали про всякую разную жизнь и ее проявления. Выяснилось, что Калган чуть ли не герой Ярдангов, под предводительством которого объединились кланы, вытеснившие со здешних районов Амазонии отморозков. Таких Охотников было шестеро, и они все из клана Машинистов. Он хотел понять, как я, пришлый, да к тому же еще и «землюк», смог добиться у него такого расположения, но, по понятным причинам, про геликоптер и «Зеркало-9» я умолчал, соврав о совместном рейде в Эвменидах, где Калган спас нас от происков Дарби.
С неподдельным интересом он расспрашивал Ирину, как опытного космического путешественника с Земли (все же у нее было четыре полета в космосе), да и про Землю она знала больше, чем я или кто-либо из колонистов.
Я так расслабился и потерял чувство реальности, что спросил – нет ли в поезде вагона-ресторана.
Хмурый ответил, что есть у них пищеблок в предпоследнем вагоне, сразу за «верблюжатней», как он назвал вагон-бестиарий.
Вообще надо заметить, что поезд далеко не весь состоял из пассажирских мест – зачастую перегородки плацкарты были сломаны и в появившемся пространстве лежали полезные грузы. А по словам Хмурого, сзади была прицеплена платформа с контейнерами, которой я не заметил за поворотом пакгауза. Больше прибыли было с товарных перевозок, нежели с пассажирских.
Он еще рассказал про свою жену и про тещу, которая просто не понимает, как ей повезло иметь зятя из Машинистов, а она, старая карга, только хнычет. Про дочь, Охотницу, и опытную притом, но он все равно за нее нервничает. А потом сказал, что все вопросы мы должны обсуждать с ним. Я сразу же обсудил с ним возможность приобретения спиртных напитков в пищеблоке, и он ответил, что для друга Калгана это без проблем. Я мысленно поблагодарил Калгана за его авторитет и расположение к нам и стал склонять Ирину к пьянству на движущейся территории.
Как ни странно, она согласилась. Хмурый обещал к нам присоединиться.
Он выдал нам ключ от купе, показал нам на висящий у стола селектор и попросил, если его кто-то будет вызывать, он в третьем вагоне. Затем он ушел, а мы отправились в хвост состава.
Будто над зловещими пропастями, пробирались мы с Ириной в межвагонном пространстве сквозь грохот колес и стальной звон сцепок. В других вагонах также кипела жизнь, пока мы не попали в «верблюжатник». Там на нас навалился запах животины и экскрементов. Ирина уткнулась носом в мое плечо, чтобы не задохнуться от этого аммиачного духа.
Морды верблюдов торчали над стойлами, перемежаясь высившимися под потолок штабелями тюков и чемоданов. Они разволновались при появлении человека.
И вдруг раздалось знакомое потявкивание: через сетчатый барьер дугой выгнулась шея одного из дромадеров, который, покачивая головой, издавал громкие звуки.
Я остолбенел – это был… Чемба!
Сразу за ним белел шерстью дромадер-альбинос Ирины, который тоже почувствовал запах своей хозяйки…
Ирина отпрянула от моего плеча.
– Ах ты моя девочка… – сказала она, подбегая к своему верблюду.
Чемберлен шумно обнюхал мое плечо и потерся об него своей здоровенной щекой, а Ирина, проскользнув под его шеей, потрепала по загривку своего белошерстого верблюда.
– Наши здесь! – сказал я, перекрывая радостное тявканье дромадеров и стук колес.
– И Дарби, наверное, тоже! – ответила Ирина, почесывая за ухом альбиноса.
Я пригляделся и заметил в глубине стойла свой рюкзак.
Дромадеры не могли нарадоваться обретению своих хозяев, а мы с Ириной устроили короткое совещание, подкармливая наших любимцев кубиками концентратов.
В том, что мы встретились с группой, было все логично, учитывая, что Дарби ехал в сторону Горной-6. А железная дорога в Лихоторо была единственным вариантом скоростного передвижения, ибо, воспользуйся Дарби, как и мы, воздушным транспортом «Зеркала-9», его легко вычислили бы сразу – на Марсе редко летают – и уничтожили без колебаний, тогда как в нашем случае роль щита играла Ирина. Да и то моя попытка обогнать преследователей в надежде на шальной поезд – провалилась. Видно, что ранний приход поезда на «Восток» был тоже неслучаен…
Ирина забралась в стойло своего верблюда и вышла оттуда, пристегивая к ноге кобуру с бластером, который, как ни странно, не был похищен наемниками Дарби.
– Ну что? – Ирина посмотрела мне в глаза. – Пойдем дальше?
Я какое-то время молча глядел на нее, потом сказал:
– Мне очень стыдно, но я не очень рад воссоединению с любимой группой.
– Я тоже, – торопливо кивнула Ирина, и мы поцеловались прямо в этом зверинце, под одобрительное фырканье верблюдов и раскатистое похрюкивание свиноконей.
Затем мы несколько смущенно огляделись вокруг, словно проверяя – как отреагировали на наш поступок звери. Но они продолжали пожевывать, посапывать и покачиваться вместе с вагоном, переминаясь с ноги на ногу.
– Ладно, – сказал я наконец. – Я уж думаю, что здесь, при народном скоплении хмурых шахтеров и ретивых Машинистов, плохие парни постесняются устраивать кавардак, учитывая, что бронепоезд нас не взял, – может, они какое-то время нас еще поищут…
Ирина кивнула, и мы пошли дальше, а я пристегнул к комбезу свою портупею с пистолетом из своего рюкзака.
Пройдя еще вагон, мы увидели на двери межвагонного перехода надпись: «Путевой пищеблок – локомотивная бригада обслуживается вне очереди».
