– Видят духи, это не так легко, – голос Ли от начавшейся тряски ощутимо дрожал. – Как-то оно… Ага, вот, вот…
Челнок дрожал весь, противоперегрузочные кресла скрипели, что-то лязгало под полом, слышно было, как стучат друг об друга чьи-то зубы и катается по полу выроненная обойма.
Сколько это длилось, Вильям сказать не мог. Может – час, а может – пять минут, но завершилось все чудовищной силы ударом, который выбил из груди весь воздух и на мгновение погасил сознание.
– Хы! – выдохнул Вильям, истово надеясь, что раздавшийся только что хруст не издали его собственные ломающиеся кости.
Ощупав себя, убедился в целости костей, зато обоняние сообщило, что внутри челнока воняет дымом.
– Горим, чувачки, – потянув воздух носом, констатировал Лысый Джо. – Надо бы выбираться отсюда. А то регенерируй потом после взрыва…
– Сейчас я люк открою, – Ли потряс головой и принялся водить руками над пультом. – Эх, знать бы еще, видят духи, где мы сели…
По сигналу с пульта люк открываться не пожелал. Загудело что-то в недрах корпуса, но железный кругляш, похожий на крышку от бронированного ведра, с места не сдвинулся.
– Попробуйте вручную! – крикнул Ли, повернувшись, и тут Вильям разглядел на лице бывшего сержанта здоровенный синяк, полученный не иначе как при приземлении. – Там должен быть сенсор экстренного открытия…
Через минуту из задней части челнока донесся спокойный голос Ван Хьена.
– Готово. Можно выходить…
– Раненых вынесите для начала! – крикнул Ли. – И не толкаться, не толкаться…
Вильям оказался в самом конце длинной очереди, двигающейся со скоростью эстонской улитки. Дымом воняло все сильнее, откуда-то из носовой части челнока потекли сизые струйки.
Пробравшись в круглое отверстие люка, Вильям спрыгнул на мягкую, покрытую зеленой травой землю. Свежий, пахнущий цветами ветер взъерошил волосы, упавшие на лицо солнечные лучи заставили сощуриться.
Вокруг, сколько хватало глаз, простирались поросшие негустым кустарником холмы. Неподалеку шумела река, порхали окрашенные в желтое и сиреневое летучие твари, и только черный оплавленный корпус аварийного челнока, воткнувшийся в склон одного из холмов, нарушал идиллию.
– Куда это нас занесло, во имя Святой Девы? – Арагонес оглядывался с видом таким мрачным, будто угодил прямо в преисподнюю.
Вильям ответить не успел. Ухо уловило далекий, чуть слышный рокот.
– Никак, вертолеты, – заметил Соболев, когда рокот стал чуть громче. – Спасатели по нашу душу, что ли?
– Винтовки убрать! – крикнул Серое Облако. – Еще лучше – выкинуть…
Вильям ощутил смутное недовольство. За проведенное в Вальхалле время он настолько привык к оружию, что оказавшись без него, чувствовал себя лишенным рук и ног.
Пряча винтовку под ближайший куст, неожиданно ощутил себя предателем.
Летающая машина выскочила из-за горизонта, как выпущенный из пращи камень. Солнце ярко играло на округлой кабине, на торчащих в ее нижней части широких уступах, снабженных множеством круглых отверстий.
"Пулеметы?" – подумал Вильям и прыгнул в сторону, к кустам.
С небес обрушился громогласный стрекот и лавина пуль. Раздались полные боли и ярости крики. Вильям видел, как окровавленные ошметки летели из спины Ли, как тот рухнул бесформенной кучей мяса.
– Клянусь четверкой, это не спасательный вертолет! – пробормотал бывший архивист, подтягивая к себе винтовку.
Вслед за первой летающей машиной появилась вторая. Барражируя туда-сюда вокруг челнока, они стреляли беспрерывно. Очереди ложились крест-накрест, не оставляя беглецам из Вальхаллы шансов на спасение.
Вильям прицелился и выстрелил, но пуля лишь бессильно скользнула по защищенному броней брюху летающей машины.
– Эх, надо было тех тварей на станции убить… – пробормотал оказавшийся рядом Гаррисон. – Как-то ведь выбрались и предупредили…
Прямо перед носом у них прошла очередь, в стороны полетели листья, щепки и комья выброшенной земли. Вильям бросился в одну сторону, Гаррисон в другую, и не угадал – пуля настигла его в прыжке. Могучее тело рухнуло на затрещавший куст.
– Вот твари! – прокричал Вильям, заползая в неглубокую ложбинку.
Если кто и остался в живых, то все попрятались и лежали неподвижно. Вертолеты кружились где-то в стороне, затем раздался громкий взрыв и к небесам рванулся столб пламени.
Спасательный челнок с КС-213 закончил жизнь геройски, в бою.
Вильям приподнялся, выглянул из убежища, и тут же пожалел об этом. Вертолет летел прямо на него, медленно и так низко, что за матовым стеклом кабины можно было различить очертания лица пилота.
Что-то ударило в плечи, в грудь, швырнуло назад. Вильям попытался отшатнуться, осознал, что перед глазами все гаснет и подумал "Что, смерть? Опять?".
А потом все исчезло.
Пробуждение оказалось донельзя неприятным. Еще не открыв глаз, Вильям осознал, что ужасно замерз и хочет есть. Ощущения были такие, будто совершенно голым заснул на одной из полок холодильника, где и провалялся по меньшей мере неделю.
Открытые глаза зафиксировали темноту.
Он и в самом деле лежал на чем-то твердом, мало подходящем для спанья, а вокруг царил самый настоящий мороз. Ребра грыз дикий, звериный голод, а горло пересохло до состояния наждачной бумаги.
"Где я?" – подумал Вильям и тут память вернулась. Он вспомнил посадку на Таугрос, налетевшие со злой стремительностью хищных птиц вертолеты и дикую, рвущую боль в груди…
Рука невольно поднялась, ощупывая тело. На всем расстоянии от шеи до паха не осталось ни единой царапинки, сердце билось ровно и мощно, и даже в мочевом пузыре кое-что скопилось.
Регенерация, по всем признакам, прошла успешно.
Осталось только понять, куда именно его занесло?
Вильям с некоторым усилием сел и принялся осматриваться. Глаза привыкли к мраку и он разглядел тянущиеся во все стороны ряды столов. Неприятно белели лежащие на них тела.
– Морг, клянусь четверкой, – пробормотал Вильям, наклоняясь, чтобы снять с большого пальца левой ноги закрепленную на петельке бирку.
"Труп неопознанный, рег. №236, поступил 23.10.2188" – значилось на ней.
Похоже было, что власти Таугроса просто не поняли, с кем именно свела их судьба, или, что более вероятно, никогда слыхом не слыхивали о Вальхалле и ее узниках.
Тело на соседней кушетке зашевелилось, издало хриплый кашель. Веки поднялись, обнажив невидящие, полные муки глаза.
– Где я? – прошептал очнувшийся. – Неужели на том свете? Все закончилось?
